Воронежская обл., Аннинский р-н, с. Новый Курлак, средняя школа, 11 класс.

Научный руководитель: Н.А. Макаров

«На этот раз нам буквально через пять минут принесли дело № П-19644. Читая его, понимаешь, что 1932–33 годы были страшными. Могли посадить любого, кто скажет что-либо против советской власти, кто не хотел отдавать последнее из нажитого колхозу.»

1929: Год великого надлома

Организационное собрание, на котором новокурлакские крестьяне должны были решить, нужен им колхоз или нет, состоялось 17 сентября 1929 года. Но решение уже было принято за них. Из района привезли и человека, которого необходимо было «выбрать» председателем. Его звали Василий Бирюков. Он – один из рабочих-двадцатипятитысячников, откликнувшихся на призыв большевиков «помочь становлению новой жизни на селе». Среди старожилов Нового Курлака нет полной уверенности в том, откуда появился Бирюков – то ли из Москвы, то ли из Тулы. Его выделяли пальто городского покроя и кожаная фуражка.

Свою «предвыборную речь» он начал с того, что весной все межи будут распаханы. По воспоминаниям С.П. РогулькинаМакаров Н.А., Микляева М.М. История села Новый Курлак. Рукопись. C. 101., Бирюкову была присуща такая характерная черта: он любил размахивать при разговоре руками и при этом громко свистеть. «Кто будет мешать распахивать межи (взмах рукой и свист) – с тем разделаемся по законам революционного времени», – говорил посланец партии.

Далеко не всем понравилось выступление оратора. Несмотря на то, что советской власти было уже почти двенадцать лет, в деревне оставались ещё крестьяне, имевшие хорошие избы, крытые железом, надворные постройки, скот, землю. Безусловно, им колхозы были ни к чему.

Но были и такие, кому коллективизация оказалась на руку. Это так называемая беднота, понявшая, что им без всяких усилий с их стороны перепадёт неплохая доля общего пирога.

По словам С.П. Рогулькина, собрание 17 сентября 1929 года в Новом Курлаке выдалось бурным. Среди прочих выделялся голос Данилы Ивановича Бассардинского. Он утверждал, что лучше нынче же повеситься, чем идти в колхоз. И многие прислушались к мнению контроратораТам же.. Собрание, по существу, было сорвано.

Но Бирюков знал, что если он, посланец партии, не справится с порученным ему заданием, то по головке его не погладят. На следующее утро были организованы группы активистов, которые обошли каждый курлакский двор. Действовали уговорами, а чаще угрозами: дескать, не пойдёшь в колхоз добровольно, так заставим всё равно.

Возглавляли такие группы коммунисты. В них в обязательном порядке включалась и «беднота».

Необходимо выделить Никиту Стефановича Суркова, имя которого стало нарицательным в Новом Курлаке. Легендарной стала уже его внешность. Мы видели это лицо на фотографиях времён коллективизации. В селе имели обыкновение пугать «Микитой» Сурковым, как пугают «сереньким волчком», маленьких детей. Ещё издали завидев его, ребятишки разбегались кто куда.

Это был горячий энтузиаст строительства новой, колхозной жизни. В 1929 году ему было уже 58 лет, но ни кола, ни двора он так и не нажил.

В колхоз он записался одним из первых, хотя после его создания нигде не работал, кроме как в «активистах». «Я вас собрал, а вы теперь работайте», – сказал он на общеколхозном собрании. Он считал, что, «собрав всех», выполнил свою историческую миссию.

Когда многие курлаковцы не захотели сразу же писать заявления о приёме в колхоз, к ним направляли Никиту Суркова. Он приходил со своей знаменитой пикой – длинным железным прутом с заострённым концом. И всегда находил хлеб, хотя до этого другие активисты уже проводили тщательную проверку.

Под разгром Суркова попадало не только «кулачьё», но и совсем немощные старики. «Микита» чувствовал себя хозяином. Он запросто мог зайти в дом, залезть рукой в чугунок со щами, находил мясо, доставал его и съедал. Семье приходилось доедать щи, «освящённые дланью» активиста.

Колхоз в Новом Курлаке получил имя И.М. Варейкиса, который был тогда первым секретарём Центрально-Чернозёмного обкома ВКП (б).

Недовольных новыми порядками было немало. Уже в ноябре, а точнее 7 ноября, в самый крупный большевистский праздник, это недовольство вылилось в открытое сопротивление. На сельсовете была приклеена листовка, где жители села призывались «браться за оружие» и «бить этих коммунаров», так как группы активистов продолжали вычищать хлеб до зерна и заставлять сельчан пополнять собой списки колхозников.

В принципе, крестьяне были не против советской власти как таковой. В годы нэпа они жили относительно неплохо – по сравнению с безземельем до 1917 года и несколькими годами спустя, в Гражданскую войну. Они признавали виновниками всех бед именно коммунистов, которые, как им казалось, извращали идеи советской власти и революции. Вот почему выступление произошло 7 ноября, в день революции.

13 ноября ОГПУ были арестованы двенадцать жителей села Новый Курлак. Они обвинялись в «изготовлении и распространении листовок, содержащих в себе призыв населения к восстанию против советской власти».

Кто же они, эти «враги»? Об этом можно узнать из материалов архивно-следственного дела, хранящегося в ГАОПИВО (государственный архив общественно-политической истории Воронежской области, фонд 9353, опись № 2, дело № П-20599). Эти материалы использованы в рукописной книге «История села Новый Курлак», откуда мы их и взяли.

По делу проходили:

Расторгуев Анатолий Иванович, 1869 года рождения, уроженец с. Н. Курлак Аннинского района Усманского округа ЦЧО, русский, женат, малограмотный, не судим.
Рыбников Дмитрий Андреевич, 1889 г. рожд., уроженец с. Н. Курлак Аннинского р-на Усманского округа ЦЧО, русский, женат, образование среднее, беспартийный, не судим.
Проторчин Никифор Михайлович, 1881 г.р., ур. с. Н. Курлак Аннинского р-на Усманского округа ЦЧО, русский, женат, грамотный, беспартийный, не судим.
Курзанов Пётр Тихонович, 1891 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский женат, грамотный, беспартийный, не судим.
Курзанов Фёдор Макарович, 1885 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, малограмотный, беспартийный, не судим.
Борзаков Кузьма Филиппович, 1875 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, грамотный, беспартийный, не судим.
Поздняков Дмитрий Григорьевич, 1875 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, грамотный, беспартийный, не судим.
Бассардинский Данила Иванович, 1872 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, малограмотный, беспартийный, не судим.
Желнинский Филипп Ильич, 1872 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, неграмотный, беспартийный, не судим.
Поздняков Иван Васильевич, 1879 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, неграмотный, беспартийный, не судим.
Корнюшин Василий Иванович, 1888 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, малограмотный, беспартийный, не судим. С 1910 г. служил в царской армии. Был в плену в Германии.
Матросов Павел Тарасович, 1883 г.р., ур. с. Н. Курлак, русский, женат, малограмотный, беспартийный, не судим.

Кроме того, на некоторых обвиняемых в деле имеется справка, выданная сельсоветом и подписанная его председателем Лабутиным. Эти справки расширяют сведения о заговорщиках:

«Справка сия дана от Н.Курлакского с/совета в том, что у священника Рыбникова из имущества нет ничего, находится на квартире, прибыл в Н. Курлак в 1928 г. неизвестно откуда. Имел связь с кулацко-зажиточной частью села. Наблюдались такие случаи: под лозунгом религиозных обрядов вербовал вокруг себя граждан населения. Имел случаи пьянки, с кулаками».

«Справка дана Н. Курлакским с/советом в том, что у Корнюшина В.И. имеется в настоящее время 2 хаты, крытые железом, 2 амбара, крытые железом, надворная постройка, крытая соломой, одна рига, 2 лошади, 2 коровы, 14 овец, арендной земли 4,8 дес. В весеннюю хлебозаготовку агитировал за несдачу излишка хлеба, в настоящее время оштрафован вторично за несдачу излишков хлеба государству. Имеет сезонных батраков. До революции жил зажиточно. В настоящее время настроен антисоветски».

«Справка дана от Н.-Курлакского с/с в том, что у Расторгуева А.И. из имущества ничего нет ввиду отчуждения по хлебозаготовке весной. Расторгуев – бывший местный помещик, до революции имел большую территорию леса и земли, производство – мельницу, сукновалку и толчею, постоянных рабочих. Эксплуатировал чужой наёмный труд до 1928/29 г.г. Имел связи с кулацко-зажиточным классом. В 1926/27 г. был арестован по подозрению в контрреволюционном заговоре».

«Справка дана от Н.-Курлакского с/с в том, что у Проторчина Н.М. имеется дом-пятистенник, крытый железом, надворные постройки, рига, 1 корова. До революции занимался крупной торговлей, в данное время тоже занимается торговлей. В весеннюю хлебозаготовку был оштрафован. В данное время тоже оштрафован и отчуждено всё имущество за неуплату с/х налога. Индивидуально обложен в сумме 254 руб. 28 коп. Лишён земельного надела за тормоз хлебозаготовки».

«Справка дана от Н.-Курлакского с/с в том, что в хозяйстве Борзакова Кузьмы Филипповича имеется пятистенник, крытый железом, 1 лошадь, 2 коровы, 7 овец, 1 свинья, 1 амбар, надворная постройка, рига. Арендной земли имеет 3 дес. В весеннюю хлебозагоовку был оштрафован, в данное время тоже оштрафован. Ранее служил в полиции приставом. Хозяйство зажиточное. Лишён избирательных прав. Отец Борзакова был старшиной».

«Справка дана от Н.-Курлакского с/с Желнинскому Ф.И. в том, что он имеет в настоящее время 1 дом-пятистенник, крытый железом, второй дом-пятистенник, крытый черепицей, 2 амбара, крытые железом, 2 лошади, 3 коровы, 15 овец, надворную постройку, арендной земли 2 дес. С/х налога платил 30 р. 70 коп. В весеннюю хлебозаготовку оштрафован за невывоз излишков хлеба. В настоящее время оштрафован вторично. Хозяйство считается зажиточным»Материалы архивно-следственного дела № П-20599 // Макаров Н.А., Микляева М.М., «История села Новый Курлак» С. 195-199..

Если отбросить явно враждебный политически окрашенный стиль справок, то становится понятным, почему эти жители Нового Курлака выступили против образования колхоза. Их уже грабили весной 1929 года, а осенью отняли последнее.

Их посадили в тюрьму и больше месяца вели следствие. В итоге 24 декабря по делу о «восстании» старший уполномоченный ОГПУ Меньшиков составил обвинительное заключение:

«В ноябре месяце 1929 г. в окружной отдел ОГПУ поступили сведения о том, что в с. Новый Курлак Анненского района бывший помещик Расторгуев, бывшие урядники и надзиратели Поздняков и Борзаков, бывший торговец Проторчин, поп Рыбников и группа кулаков ведут агитацию против хлебозаготовок и коллективизации, призывают население к вооружённому восстанию против сов. власти и распространяют контрреволюционные воззвания.
После проверки сведений по этому делу окружным отделом были арестованы и заключены 21.11.29 г. под стражу: Бассардинский Д.И., Желнинский Ф.И., Рыбников Д.А., Поздняков И.В., Расторгуев А.И., Корнюшин В.И., Курзанов Ф.М., Курзанов П.Т., Проторчин Н.М., Поздняков Д.Г., Борзаков К.Ф. и Матросов П.Т.
В результате следствия было установлено:
В селе Новом Курлаке бывший помещик, до революции имевший 700 дес. леса и 3000 дес. земли и 2 кож. завода, Расторгуев Анатолий Иванович создал кулацко-помещичью группировку и вёл контрреволюционную работу.
Они устраивали в доме бывшего урядника Позднякова нелегальные совещания, на которых обсуждали вопросы: о методах противодействия хлебозаготовкам, коллективизации и об организации восстания против советской власти. Иногда собирались у бывшего надзирателя Борзакова и других участников группировки.
Вся эта группа обвиняемых собирается и обсуждает вопросы о срыве строительства сов. власти (свид. Сурков Н.С.). Собираются они под видом кружка по пчеловодству, а ведут разговоры против власти (свид. Прокудин С.И.)
Тайные собрания устраивались часто. Они договаривались об открытом выступлении против сов. власти (свид. Щербаков). Однажды обвиняемый Курзанов Ф.М. сказал так: «Я же говорил вам, что не нужно собираться у меня» (показания обвиняемого попа Рыбникова).
Помимо общих таких нелегальных совещаний были ещё узкие совещания в доме Расторгуева, где присутствовали только Расторгуев, Поздняков Д.Г., Поздняков И.В., на которые они совершенно никого не пускали.
Например, участник этой группировки Бассардинский Д.И. в своём показании говорит: «Когда к Расторгуеву приходили бывший полицейский Поздняков Д.Г. и Поздняков И.В., то он в дом к себе больше никого не пускал. Разговоры вели за чаем».
Кроме того, с Расторгуевым имеют общение крестьяне и с других сёл. Из их показаний видно, что он намеревался организовать сукновальную артель, думая, что сам останется хозяином.
Накануне 12-й годовщины Октябрьской революции этой группой было написано воззвание и вывешено на столб возле помещения с/совета.
По поводу этого восстания бывший урядник Поздняков показал, что от группы женщин он слышал о расклейке антисоветской листовки, но от кого персонально он об этом слышал, запомнить не мог. А потом заявил, что нет, узнал об этом от своей снохи, Поздняковой Елены Васильевны, кроме того, показал, что это воззвание со столба было сорвано председателем с/ совета, но как он об этом узнал, не помнит. На вопрос, откуда ему было известно, что это воззвание контрреволюционного характера, Поздняков заявил, что он затрудняется ответить, а затем показал, что его сноха, рассказывая о листовке, произнесла слова: «Протест против СССР». В разговоре с Бассардинским Д.И. о прокламации последний заявил, что он раньше знал о её выпуске, также знал и Матросов (показания обвиняемого Рыбникова).
Будучи уже арестованным и во время сидки Поздняков Д.Г. говорил: «Я знал, что нас арестуют, мне об этом было передано, нужно было бы бежать – немного не управились». А Расторгуев в беседе с Поздняковым заявил, что он тоже узнал об аресте, дурак он был, когда пошёл в совет. Нужно было идти в Анну, садиться на поезд и уехать. Уехать они собирались к брату Расторгуева, Михаилу Ивановичу, который неизвестно куда скрылся (показания Бассардинского А.И.)
Угрожали убийством сельским активистам, говорили, что они скоро будут громить колхозы и призывали население к восстанию против сов. власти. Они говорили: «За то, что Борзаков Н.В. член комиссии по хлебозаготовке, посажу его на вилы». (Бассардинский Д.И.) «Проторчин угрожал мне убийством за мою работу по хлебозаготовке». (свид. Сурков Н.С.) Обвиняемый Рыбников показал: «Во время конвоирования нас в Усмань Корнюшин В.И. говорил, что они пропали через одну сволочь» (воззвание сорвали Долниковский и Лыгина), а Бассардинский Д.И. заявил, что эту «сволочь» нужно уничтожить, так как они нам вредят.
«Власть скоро переменится, колхозников будем рубить, выписывайтесь из колхозов». (Расторгуев).
«22 ноября 1929 г. все колхозники без крестов будут вырезаны. Кто не хочет сов. власти, надевайте кресты, а иначе вас вырежут». (Проторчин, Матросов)
«Сов. власть грабит крестьян, не подчиняйтесь, нужно дать ей отпор и свергнуть». (Бассардинский Д.И., Желнинский) <…>»Материалы архивно-следственного дела № П-20599 // Макаров Н.А., Микляева М.М., «История села Новый Курлак» С. 209-212..

26 декабря 1929 года состоялась коллегия ОГПУ, по постановлению которой все двенадцать жителей Нового Курлака получили разные сроки наказания: Расторгуев А.И. 10 лет концлагеря, Рыбников Д.А., Проторчин Н.М., Курзанов П.Т. и Курзанов Ф.М. – по 5 лет концлагеря, Борзаков К.Ф., Поздняков Д.Г., Бассардинский Д.И., Желнинский Ф.И. и Поздняков И.В. были высланы на 5 лет в Северный край, Корнюшин В.И. и Матросов П.Т. были высланы на три года в Северный край.

Так была на корню подавлена попытка сопротивления колхозам в Новом Курлаке.

Вслед за созданием колхоза началось раскулачивание. Курлакских кулаков распределили по категориям. Самой многочисленной оказалась I категория, то есть те, кто, по мнению властей, были смертельно опасны для колхозного строя (15 хозяйств, 34 человека); 12 хозяйств (17 человек) были причислены ко II категории. Кулаков этих двух категорий ждала печальная участь: высылка с семьями в холодные, необжитые края, где им предстояло работать в условиях каторги.

В III категорию вошло 8 хозяйств (13 человек). Этих людей выселили из Курлака, но в пределах Центрально-Чернозёмной области.

Всё имущество «ликвидированных» было отобрано, их дома заселялись ушлыми активистами, а в жениных и дочерних юбках и платках щеголяли жёны и дочери членов ячейки ВКП(б).

Невозможно не поразиться, когда читаешь описи отобранного добра, какой мелочью не погнушались комиссии по раскулачиванию: тут и «гарба неисправная», и «две дерюжки старые», и «самовар подержанный», и «доски на полатях», и «два старых пиньжака».

В Новом Курлаке жил в то время Василий Карпович Гоголев, тихий, незлобивый и вроде бы не ленивый крестьянин. Но он не имел хозяйской хватки, ютился со своей старухой в избе-завалюшке, питался на случайные заработки. Его то и дело включали в разные группы по раскулачиванию. Правда, активистом он был никаким, но как бедняк попадал в комиссии для численности. Он не отказывался, думал, что начальству виднее. Но и по «кулацким» сундукам не шарил.

По соседству с Карпычем (так его, только по отчеству, называли в селе) на той же улице Красный Лог жил Михаил Семёнович Козин – самый что ни на есть ретивый активист.

И вот когда «кулацкий класс» был выселен из Курлака, Козин предложил Карпычу перейти в один из ставших пустыми домов. Старик сначала отнекивался, а потом согласился.

Не сумел Карпыч ужиться в чужом доме, ему стали чудиться среди ночи голоса прежних хозяев. Он пошёл к Козину и объявил, что возвращается в своё хозяйство. Тот жарко начал переубеждать неразумного старика, но безуспешно. Наконец, Карпыч предложил такой вариант: «Давай, Мишка, я поселюсь в твоей избе, а ты иди сюда». Посмеялся Козин над такой хитростью соседа и принял «компромиссное» предложение.

Козина никакие голоса не допекали.

7 ноября 1929 года (в тот самый день, когда подняли «восстание» курлакские мужики) в главной партийной газете СССР «Правда» была опубликована статья Сталина «Год великого перелома». Мы же считаем, что этот год гораздо точнее надо было бы назвать годом великого надлома, так как российской деревне больше не удалось подняться.

1933: «Что посеешь…»

В селе Новый Курлак было образовано два колхоза. Один, имени Варейкиса, считался крупным, туда определили большую часть крестьянских хозяйств. Другой – имени IX съезда ВЛКСМ – находился на отшибе и был маломощным. В 1950 году оба колхоза «слили», но вначале они являлись самостоятельными единицами колхозного строя.

В 1932 году колхоз имени IX съезда ВЛКСМ в общей сложности собрал 899 центнеров всех видов зерновых – год оказался неурожайным. Район спустил колхозу «твёрдый» план хлебосдачи – 700 центнеров. И это при том, что весной необходимо было высеять 400 центнеров. А ведь надо бы и крестьянам было что-то дать на трудодни. Самые простые арифметические действия сложения и вычитания говорят, что план хлебозаготовок был абсолютно нереальным.

1932–1933 годы стали пиком борьбы сталинского режима за так называемые хлебозаготовки. Чуть ли не по всей стране эта борьба спровоцировала страшный голод, который остался в памяти людей на всю жизнь.

«Социалистическое государство» принимало против людей всё новые репрессивные меры. Во-первых, партийному руководству на местах разрешили конфисковать зерно в личных хозяйствах. Во-вторых, появился закон «о трёх колосках», в котором говорится, что каждого пойманного взрослого и ребёнка с горстью колхозного хлеба ждёт суровая кара, так как воровство зерна – это антисоветское действие. Газеты клеймили «кулацкие махинации» колхозов: «сперва себе, а потом государству».

На этом фоне становится понятной история, случившаяся в конце 1932 – начале 1933 годов в колхозе имени IX съезда ВЛКСМ. Трое жителей села (Шивинский К.Т., Борзаков М.П., Матросов Е.М.) стали обвиняемыми по ст. 58/10 УК РСФСР – антисоветская агитация и пропаганда.

Мы ездили в Воронеж, в архив, и читали архивно-следственное дело на них. Для нас это была очень интересная поездка. Мы представляли себе, что архив – это огромные залы с громадными полками, шкафами, где пылятся папки. Но мы очутились в маленькой светлой комнатке с невысокими шкафчиками. Это был читальный зал. Там сидела молодая сотрудница. Когда мы спросили нужное нам дело, она не дала его нам, сказав, что необходимо получить разрешение родственников.

Наш руководитель Николай Александрович Макаров ходил к директору архива, но он ему тоже отказал, сославшись на то, что срок секретности таких дел 75 лет, то есть мы могли бы познакомиться с ним только в 2008 году.

Мы не сдались: взяли старые газеты и искали в них статьи, заметки о хлебозаготовках. Листая давнишние подшивки, мы листали страницы истории. Мы очень аккуратно переворачивали листы, так как боялись, что они рассыплются в наших руках.

Нам ещё раз пришлось ехать в архив, через месяц. За это время Николай Александрович связался с председателем Воронежского «Мемориала» В.И. Битюцким., который лично знаком с директором архива. Вячеславу Ильичу удалось убедить директора разрешить нам поработать с делом. В Воронеж мы ехали радостные, с ожиданием успеха в поисках нужной информации.

На этот раз нам буквально через пять минут принесли дело № П-19644. Читая его, понимаешь, что 1932/33 годы были страшными. Могли посадить любого, кто скажет что-либо против советской власти, кто не хотел отдавать последнее из нажитого колхозу. А ведь осуждённые крестьяне не выступали против колхозного строя как такового, они просто пытались доказать очевидное.

В состав «антисоветской группы» (как они названы в деле) входили:

– Шивинский Кирилл Трофимович, 1877 г.р., полевод колхоза им. IX съезда ВЛКСМ; в семье были две дочери (16 и 3 лет), два сына (11 и 8 лет), отец Трофим Васильевич, 95 лет; жена умерла.

– Борзаков Митрофан Павлович, 1907 г.р., завхоз колхоза им. IX съезда ВЛКСМ; жена Мария 22 лет, сын Иван 5 лет, дочь Анна 4 лет, дочь Александра 1 года.

– Матросов Егор Авдеевич, 1900 г.р., рядовой колхозник; жена Анна 28 лет, дочь Клавдия 9 лет, сын Владимир 6 лет, сын Иван 3 лет, сын Дмитрий 2 лет.

В середине ноября 1932 года в худосочном колхозе имени IX съезда ВЛКСМ проходили бурные собрания. Колхозники, отработавшие весь сезон за «палочки», понимали, что если отправить собранный ими урожай в район, то сами они останутся с носом. Они кричали: «Отвезёте хлеб, а сами останемся голодными».

Районное начальство понукало председателя колхоза Бузина, но он ничего не мог сделать: колхозники преграждали дорогу нагруженным подводам. Бузина сняли с должности, исключили из рядов ВКП (б). Он подговорил Шивинского К.Т., как члена правления колхоза, написать в свою защиту письмо в районную газету. Шивинский поддержал бывшего начальника и взялся за перо. Это письмо в «Крестьянскую газету» и стало основной уликой антисоветской деятельности новокурлакских крестьян:

«Тов. Редактор.
Прошу пояснить мне заметку в вашей газете. Новокурлакское бюро ячейки совместно с сельсоветом додумались до точки, что в колхозе имени IX съезда ВЛКСМ урожайность в 1932 году совершенно слабая по всем видам культур, а именно урожай ржи намолочено 401 [подчёркивания в тексте письма сделаны сотрудниками органов ОГПУ] центнер, овса 275 центнеров, пшеницы яровой 24 центнера, гороху 27 центнеров, ячменя 12 центнеров, проса 120 центнеров, вика зерно 40 центнеров. Пшеница озимая совершенно погибла. Ничего не даёт сдачи излишков хлеба государству.
Вышестоящие органы дали такой план:
Сдать ржи 200 ц., овса 275 ц., гороха 130 ц., ячменя 12 ц., проса 91 ц., вики зерна 40 ц.
План посева на 1933 г.: ржи и пшеницы – 201 ц., овса 105, вики зерна 15 ц., вики на сено 45 ц., пшеницы 12 ц., гороху 20 ц., проса 6 центнеров.
Ввиду недорода план по хлебозаготовкам выполнить невозможно. Сняли предколхоза товарища Бузина Е.К. с работы с исключением из партии В.к.п.б. с отдачей под суд. Моё личное соображение – действие Н.Курлакского бюро ячейки таковое, что если хлеб не уродился и пропал, то член партии должен погибнуть, это бы хорошо, если такое в одном колхозе, а если по всему Союзу это делается, то и вся партия должна погибнуть. Работа Новокурлакского сельского совета неверна, и нужно это проверить редакцией «Крестьянской газеты»Материалы архивно-следственного дела № П-19644 / ГАОПИВО, ф. № 9353. Опись № 2. Л.д.8..

Районная газета была подотчётна партийному комитету, поэтому содержание письма быстро стало известно первым лицам района. Была дана команда в районное отделение ОГПУ, и следователь Чеботарёв начал розыск.

Против грабительской хлебозаготовки были все колхозники колхоза им. IX съезда ВЛКСМ, но всех-то не арестуешь: кто будет сеять весной? Вот и нашли «козлов отпущения»: автора письма в газету Шивинского, завхоза Борзакова, у которого в амбаре отыскали 15 пудов припрятанного колхозного зерна, и Матросова, дружившего с этими двумя.

Все трое собрались в доме сапожника Железняка Егора Николаевича. На беду троицы мимо избы шёл член сельсовета Прокудин С.Е., которого они зазвали к себе. За столом колхозники разоткровенничались, стали жаловаться представителю советской власти. Прокудин потом и сдал их. В его показаниях написано:

«Кулаки Шивинский, Борзаков и Матросов занимались саботажем, они выступали против принятия хлебозаготовок. Кулак Шивинский говорил: «План хлебозаготовок нереален – выполнять его не нужно, это равносильно развалить колхоз». 15.11.1932 г. эта группа кулаков меня позвала в хату сапожника Железняка, подносили выпить, в это время Шивинский сказал: «Нажимай вывозить хлеб единоличникам, колхоз не трогай насчёт хлеба, а то развалится».

То есть Шивинский действительно болел душой за колхоз, что объяснимо: он занимал там достаточно высокую должность, поэтому был кровно заинтересован в том, чтобы зерно оставалось в колхозных закромах (он имел к ним доступ).

Следователь Чеботарёв без труда отыскал ещё нескольких свидетелей, которые охотно поделились с ним репликами, услышанными от «кулаков» (хотя сами на собраниях выкрикивали то же самое):

«15.11.32 г. среди колхозников 10 чел. Шивинский говорил: «Хлеб вывозить не нужно, если вывезти, то сами будем побираться, как украинцы».
28.10.32 г. Борзаков мне говорил: «На копку и возку сахсвеклы мы не пойдём, т.к. не дают хлеба, а раз хлеба не дают, и работать мы не будем».
8.11.32 г. Борзаков в группе колхозников 15 чел. говорил: «100 ц. выполним государству, и хватит, а остальное возить не нужно».
13.10.32 г. Матросов в группе 8 чел. говорил: «Мы в колхозе работаем за одни трудодни, денег нам не платят и ничего не дают, скоро нам придётся ходить голыми и босыми и никто о нас не заботится».
10.11.32 г. Матросов в группе колхозников 10 чел. говорил: «План не реален, если мы выполним хлебозаготовку, то сами останемся голодными и будем в таком положении, как на Украине. Сперва нужно раздать хлеб колхозникам, а что останется, – сдать государству».
«13.11.32 г. среди колхозников в группе 8 чел. Шивинский говорил: «Вот мы в колхозе работаем за одни трудодни, денег нам не платят и ничего не дают, скоро нам придётся ходить голыми и босыми, и никто о нас не беспокоится, так что нет никакого смысла работать в колхозе».
6.10.32 г. группа кулаков Шивинский, Борзаков и Матросов на собрании при обсуждении плана мясозаготовки говорили: «План мясозаготовок невыполним, принимать его не надо».
«4.11.32 г. у правления колхоза было запряжено 12 подвод для отправки хлеба в Анну. Шивинский эти подводы проводил обратно и хлеб сдавать не допустил.
6.11.32 г. в момент обсуждения вопроса об отправке хлеба в Анну в правление колхоза вошёл Шивинский К.Т., который заявил: «Отправляйте, а завтра будем подыхать, как подыхали когда-то лошади без корма».

Следователь Чеботарёв делает вывод:

«Итак, налицо антисовагитация, которую проводила вышеуказанная группа в целях срыва хозяйственно-политической кампании, и на этой основе разложение колхозной массы – в конечном счёте ставили задачу развала колхоза».

Допрошенные следователем Шивинский, Борзаков и Матросов своей вины не признали, но их участь была предрешена: надо же было выставить перед колхозниками пугало, а то разнесли бы колхоз по кирпичикам. Местные власти очень быстро отреагировали на «преступление», узнав об аресте трёх колхозников. Уже 19 ноября в стенгазете сельсовета «За ударные темпы» появилась «молния» с такими броскими заголовками: «Укрыватели хлеба играют кулаку на руку» (о Борзакове, у которого нашли спрятанный хлеб), «Не борются за урожай и тормозят хлебозаготовки» (обо всех троих). Среди прочего в последней заметке говорилось: «В колхозе им. 9 съезда ВЛКСМ обнаружено не заприходованного хлеба 50 ц разных зерновых культур. В озадьях, если их просортировать, можно насортировать зерна 40 ц».

Эти «материалы» тоже помещены в деле и фигурируют как доказательство вины Шивинского, Борзакова и Матросова. Шивинскому К.Т. и Борзакову М.П. дали по 5 лет концлагерей. Хлеб из колхоза имени IX съезда ВЛКСМ, конечно, забрали.

Но уже в январе 1933 г. перед властями встала задача другого рода: что сеять? При райкоме ВКП (б) был организован специальный «посевной комитет», который заседал через каждые пять дней. На нём присутствовали первые лица района. На заседания вызывали провинившихся председателей колхозов и сельсоветов и щедро раздавали наказания. Как пример – постановление заседания комитета от 30 января 1933 г.:

«За слабую работу по сбору семенного и страхового фонда и непредставление к 25.01.33 г. сводок о ходе подготовки к весенней посевной кампании и сбора семфонда объявить выговор председателям следующих сельсоветов: Старо-Тойденского, Нащёкинского, Больше-Ясырского, Алексеевского, Садовского, Ново-Курлакского, Старо-Курлакского и Рубашевского; обязать под их персональную ответственность обеспечить к 5.02.33 г. полную засыпку семфонда в колхозах и обеспечить регулярное представление каждые пять дней сводок о ходе подготовки к весенне-посевной кампании и засыпки семян .<…>
Предупредить предсельсоветов и секретарей партячеек, что в случае необеспечения семенами к 5.02.33 г. будут привлечены к партийной и административной ответственности».Протоколы заседаний посевного комитета при Анненском РК ВКП (б). / ГАОПИВО, ф. № 21. Опись № 1. Ед. хр. № 133. Л.8.

Как говорится, что посеешь, то и пожнёшь. Вот только сеять в 1933 году было нечего.

1935: «Вредитель»

Крестьян в колхозы вынуждали идти насильно, отбирая у них скот, наказывая вольнодумцев, которые имели своё мнение на этот счёт. Уклонение от колхозных работ расценивалось как преступление, подпадавшее под знаменитую 58-ю статью.

Это можно увидеть и на примере истории жителя Нового Курлака Фёдора Андреевича Гоголева. Он был слишком несдержанным на язык и вовремя не понял, что язык куда безопаснее держать за зубами.

Производительность колхозного труда была невелика, отсюда и репрессии со стороны властей. Нужно было запугивать крестьян, поэтому отыскивали «вредителей» и устраивали «показательные» суды.

Федора Гоголева арестовали 10 января 1935 года. В постановлении о возбуждении против него уголовного преследования говорится, что он уроженец и житель села Новый Курлак Садовского района Воронежской области. Садовский район только-только появился на карте Воронежской области (с 1 января 1935 года), поэтому там ещё не успели создать райотдел НКВД. Поэтому следствие вёл уполномоченный УГБ Анненского РО НКВД Чубаров. Он обосновал вину Гоголева при помощи таких аргументов:

«Гражданин Гоголев Фёдор Андреевич, 1885 г.р., уроженец и житель села Новый Курлак Садовского района Воронежской области, русский по национальности, колхозник, занимается хлебопашеством, в колхозе работает недобросовестно, среди колхозников колхоза им. Варейкиса ведёт антисоветскую агитацию, говоря: «Само правительство занялось спекуляцией, у крестьян берут по 90 копеек за пуд, а продаёт по 40 рублей за пуд». Принадлежащую колхозу вику отказался веять, заявил: «Пусть всё пропадёт, государству сдадут, и ничего не останется, пусть отвечают те, у кого толстый партбилет в кармане». При массовом приливе в колхоз Гоголев сказал: «Пошли люди прыгать в мутное болото колхоза».
Действия его преступления предусмотрены законом соввласти, как явно контрреволюционные, ведущие к подрыву существующего строя».

Предваряли это постановление вызов свидетелей и допросы. Они строились по такому принципу: сначала следователь для формы выяснял, знаком ли свидетель с обвиняемым, затем спрашивал о связях Гоголева с политически неблагонадёжными людьми, о фактах его «вредительства» в колхозе и в самом конце старался вывести допрашиваемого на то, что Гоголев проводил антисоветскую агитацию. Всего были допрошены четыре свидетеля.

Дьяконский М.К. показал:

«Гоголев недисциплинирован, на работу выходит по настроению, сплошь и рядом открыто заявляет, что идти на работу не хочет в силу холода, а глядя на него, не идут и другие колхозники, почему у меня на бригаде выход на работу весьма слабый, а следовательно и систематически не выполняются задания. Как колхозник Гоголев плохой и настроен антисоветски, в прошлом был связан с группой эсеров.»

Это интересный исторический факт: в Новом Курлаке, оказывается, существовала целая группа эсеров. В чём же заключалась их деятельность?

Свидетель продолжает:

«Гоголев посещал на дому эсера Матросова Павла Тарасовича, к которому приходил его брат Матросов Роман Тарасович. Связь Гоголева выражалась в том, что он заходил в дом Матросовых, производил распитие вина.»

Гоголев был связан и с религиозными кругами Курлака:

«Гоголев имел ещё тесную связь со священником с. Н. Курлак Андреем Афиногеновичем (фамилии его не знаю), с которым также часто вместе выпивают. Последний раз Гоголев распивал вино в конце 1934 года, в декабре. Ранее Гоголев был связан с церковным советом, но состоял ли членом его – я не знаю. Он собирал с граждан средства на постройки церкви, брал у меня лично 1 рубль. Кроме того, Гоголев посылался в качестве ходатая по переплавке колоколов сгоревшей церкви.»

Свидетель Дяконский описал «вредительскую деятельность» Гоголева очень подробно. Дьяконский рассказал и о политически вредных высказываниях Гоголева. Они процитированы в постановлении об уголовном преследовании.

Сам Федор Гоголев был допрошен 16 января. Он, конечно, отрицал свои «контрреволюционные» и «антисоветские» высказывания, сознался лишь в том, что «говорил о трудностях и дороговизне хлеба, обсуждая постановление правительства о торговле хлебом, а также о том, что высказал своё сожаление о молодёжи, участвовавшей в убийстве т. Кирова, и в случаях отказа от колхозной работы». На очных ставках со свидетелями Гоголев почти всё отрицал или смягчал высказанные ими мысли, вроде «не поехал за кормом потому, что на левой руке нет пальца и это место очень чувствительно к холоду, а о великом празднике не говорил». Но специальной судебной комиссией Федор Гоголев был осуждён на 5 лет лишения свободы. Вот так создавали и укрепляли колхозы. Оторвали крестьянина от земли. Теперь, через семь с лишним десятилетий после коллективизации, стало ясно, что крестьянам не суждено больше к ней вернуться.

Арина Габайдулина

«Налицо антисоветская агитация…» (история образования колхозов)