Пермский край, г.Чайковский, профессионально-педагогический колледж, 2 и 1 курсы.

Научный руководитель: В.Н.Исмагилова

«В 1937-38 году в Воронцовке арестовали почти всех мужчин–немцев, кому было более 18 лет. Никто из них не вернулся в родное село. Родственники получали такие же ответы из НКВД как и Богеры».

Наш молодой уютный уральский городок, носящий имя известного композитора П.И. Чайковского расположен на юге Пермского края и на стыке трёх территорий: Удмуртской республики, Башкортостана и Пермского края. Строительство города началось в конце 50-х годов в связи с возведением Воткинской ГЭС на берегу Камы. С 1991 года в нашем городе существует отделение Пермского областного общества «Мемориал».

Активисты и добровольные помощники под руководством работников краеведческого музея собирают материалы о жертвах политических репрессий, проживающих в нашем городе. Так мы узнали о судьбе Тобиаса Петровича Богера.

5 октября 2006 ему исполнилось 90 лет. Об этом мы узнали из городской газеты, в которой ко дню рождения Богера вышла небольшая статья под названием «Герой нашего времени… Баржа смерти». Прочитав статью, я рассказала о ней преподавателю истории нашего колледжа, так как в день памяти жертв политических репрессий в нашем колледже традиционно проводятся беседы и классные часы. По городскому телефонному справочнику мы узнали телефон Тобиаса Петровича и позвонили ему. Очень боялись, что он, сославшись на возраст или болезнь, не сможет с нами общаться. Нам ответил очень бодрый голос и пригласил прийти в субботу. В первую же встречу он нас поразил своей энергичностью и аккуратностью. Тобиас Петрович – замечательный собеседник, грамотный, тактичный и очень культурный человек. В первую встречу он вёл себя настороженно, скованно. В конце беседы, когда мы попросили о новой встрече, он удивился, что всё уже рассказал, также, как тем, кто раньше приходил до нас. Им хватило информации от первой встречи. Он не сразу поверил в наш искренний интерес и согласился на новую встречу.

В нашей работе мы использовали: устные рассказы Тобиаса Петровича Богера, фотографии семейного архива, личные документы: трудовую книжку, грамоты, материалы переписки с Краснодарским архивом, письма-ответы на запросы из НКВД и справки, а также фрагменты видеофильма, снятого Ниной Тобиасовной в селе Воронцовка Ейского района Краснодарского края в октябре 2006 года, устные рассказы Нины Тобиасовны Богер, протоколы собраний Чайковского отделения общества «Мемориал». Хронику событий с 1953 года мы старались восстановить по личным документам и трудовой книжке. Так, из записи в трудовой книжке мы узнали, что в начале Великой Отечественной войны Тобиаса Петровича привезли в лагерь в Молотовскую область. Такое название наш край носил 17 лет, а теперь уже мало кто об этом знает. (3 октября 1938 года из состава Свердловской области была выделена Пермская область, которую в 1940 году переименовали в Молотовскую).

Богеры в Воронцовке…

Тобиас Петрович Богер родился 5 октября 1916 года в селе Воронцовка Ейского района Краснодарского края. До 1935 года жил с родителями в родном селе. Семья была большая, дружная и очень трудолюбивая. В семье Богеров всегда помнили и чтили своих предков. Вместе с Тобиасом Петровичем нам удалось составить родословное древо, которое начинается с 1854 года. Примерно в это же время село немецких поселенцев получило свое название Михенфельд. Оно входило в земельные владения графов Воронцовых. Прадед Тобиаса Петровича – Иван Иванович Богер – был одним из крупнейших хозяев села. Владел 200 гектарами земли; количество лошадей и коров доходило до 100 голов, разводили овец, птиц, прадед разбил фруктовый сад и довел пасеку приблизительно до 20 ульев. С 1856 года хозяйство постоянно расширялось, помогали сыновья – их было 7 человек. В конце XIX века прадед выделил сыновьям землю, и они стали жить своим хозяйством. Дед Тобиаса Петровича – Матвей Иванович, многое обновил в хозяйстве. Его сын (отец Тобиаса Петровича) Петр Матвеевич имел уже огромное хозяйство, схему которого воссоздал Тобиас Петрович. Большой дом, который до сих пор сохранился в селе Воронцовка и почти не изменился, «если и есть изменения, то в худшую сторону». В советское время здесь проживало несколько семей. В настоящее время дом разделен на две части и является частной собственностью двух разных семей.

Дом, по описанию Тобиаса Петровича, имел 2 кухни, 2 детские комнаты, просторную гостиную, 3 спальные комнаты для взрослых, кладовку, просторный подвал, огромную веранду. С двух сторон дома – красивые цветочные палисадники, летняя кухня, машинный сарай, амбар, отдельный скотный двор. Для скота, еще в 1856 году, была построена конюшня, поделённая на 4 секции: курятник, коровник, сеновал, конюшня для лошадей. Ближе к дому находились колодец, свинарник, дощатый сарай, туалет, ледник, летняя кухня (или кормокухня, где готовили еду для скотины).

У Матвея Ивановича Богера было 8 детей. Одним из сыновей был отец Тобиаса Петровича – Петр Матвеевич 1898 года рождения. У Петра Матвеевича родились 4 детей: Петр (1915–1938), Тобиас и Марта (1916), Матвей (1925–2005).

В 1925 году братья отца организовали «Товарищество по совместной обработке земли». Таких товариществ и артелей в Воронцовке было несколько. В 1929 году начали создаваться колхозы, колхоз назывался «Neue Weg» («Новый путь»). Многие не хотели сдавать добро в колхоз: Матвей Иванович (дед Тобиаса Петровича), сказал сыновьям: «Отдайте всё сами. Хуже будет, если против пойдете».

В центре села ежедневно шли торги: продавали венские стулья, посуду, мебель, перины, подушки, одеяла, ковры…

Тобиасу Петровичу о благополучной семейной жизни на родной земле напоминает фотография 1932 года, сохранившаяся в семейном архиве. На ней слева направо сидят: отец, младший брат Матвей, мать. Стоят слева направо: Тобиас, старший брат Петр и сестра Марта. (Тобиас и Марта – близнецы).

В 1933 году на фоне коллективизации начался голод. Жили хорошо только три брата Бельцлеры: они захватили всю власть в колхозе: председатель, парторг, бухгалтер. В 1934 году ломали церковь – этот эпизод особенно запомнился Тобиасу: сняли колокол, сказали, что его отвезут в музей: плакали не только женщины, но и мужчины. Но еще большие испытания и разочарования ждали Тобиаса Петровича впереди.

В 1935 году Тобиас Петрович поступил учиться в техникум советской торговли в городе Энгельс, однако проучившись две четверти, был исключен. Поводом для этого послужило письмо председателя колхоза Бельцлера, направленное в учебное заведение, с просьбой исключить Т.П.Богера из техникума, поскольку «он является сыном кулака, который имеет 200 десятин земли, 20 лошадей и коров, молотилку и прочий инвентарь…» Так Тобиас Петрович был первый раз репрессирован как сын врага народа. Директор техникума очень сожалел о потере хорошего ученика и даже отдал ему письмо председателя. В декабре 1935 года Сталин произнес фразу «Сын за отца не отвечает», которая была воспринята как послабление в отношении детей кулаков. Вскоре Тобиасу пришел вызов из техникума с предложением продолжить учёбу. Но далее произошло следующее. Из рассказа Тобиаса Петровича:

«14 августа 1937 года был арестован мой отец, и это было лишь началом несчастий нашей семьи. Мой старший брат Петр учился на третьем курсе Ейского механического техникума, 31 декабря 1937 года он приехал домой к маме, чтобы встретить Новый год. И тут снова облава. Забирали по списку НКВД всех мужчин села от 18 лет и старше. И надо же было такому случиться: мой дядя был в том страшном списке энкавэдэшников – его должны были арестовать. Но он как раз собирался везти рожать в больницу свою беременную жену. Слуги НКВД растерялись, спрашивают – нет ли кого знакомых, кто бы смог отвезти мою тетю в роддом. Бабушка, не подумав, сказала, что приехал племянник-студент. Они проверили список – Петр в списках не значился – ему и было поручено везти тетю в больницу. А утром 1 января 1938 года брата арестовали, дописав карандашом его имя в список».

Отца и дядю обвиняли в подготовке заговора против Советской власти.

Тобиас Петрович делал неоднократные запросы, чтобы узнать о судьбе своих близких, но до 1956 года ответ был всегда один: «Осужден «тройкой» на 10 лет без права переписки, отправлен в дальние лагеря».

В 1937-38 году в Воронцовке арестовали почти всех мужчин–немцев, кому было более 18 лет. Никто из них не вернулся в родное село. Родственники получали такие же ответы из НКВД как и Богеры.

В 1939 году Тобиас Петрович закончил техникум и вернулся в село с дипломом бухгалтера. В день приезда домой его сфотографировал знакомый фотограф. До призыва в Армию (14 мая 1940 года) работал бухгалтером в сельпо.

Жизнь советского немца до реабилитации

Из рассказа Т.П. Богера:

«Войну я встретил на советско-германской границе. Служил на Западной Украине в городе Красноармейске (бывшая Радзивиловка). В первый же день войны часть подверглась бомбардировке, всех служащих быстро собрали и начали отводить на восток. Передвигались в основном ночами. Привалы делали на кладбищах или у церквей, т.к. в первые месяцы войны немцы по храмам не стреляли.
В деревне Почаево у нас у нас был привал на ночь, на кладбище у церкви (костела). В 4 часа утра мы собрались в путь, во время завтрака раздался колокольный звон и тут же налетели немецкие мессершмиты и стали нас обстреливать и бомбить. И так мы передвигались под обстрелами до ст. Белая Церковь (под Киевом), где при посадке на платформы нас последний раз обстрелял Мессер. А фашистов за время своего участия в войне я ни разу не видел».

Под Таганрогом на станции Неклиновка провели переформирование части, всех немцев сразу же демобилизовали и отправили на спецпоселение в Быстро-Истокский район Алтайского края. Так Тобиас Петрович навсегда потерял свою малую родину. Не мог узнать о судьбе своих близких. Через много лет выяснилось, что все они не договариваясь искали друг друга одним способом: писали письма в Воронцовку, в свой дом. Счастьем было то, что его новая хозяйка – Полина Григорьевна Сюсюра – оказалась душевным человеком: она пересылала весточки родным.

Среди них была двоюродная сестра Тобиаса Петровича Екатерина. Ей было 23 года – у нее был грудной ребенок. О роковом дне жителей села Воронцовка (3 октября 1941 г.) Тобиас Петрович узнал много лет спустя из рассказов матери, сестры Марты и Екатерины Вениаминовны. Война сразу разлучила всех Богеров, ехали они в разных грузовиках, вагонах и попали в разные места.

Из рассказа Екатерина Вениаминовны (октябрь 2006 г.):

«Жестокая участь постигла всех жителей немецкого села Воронцовка в начале войны. Мужчин «забирали» с 1937 года – это уже становилось обычным делом, но то, что произошло 3 октября 1941 года – коснулось абсолютно всех: от грудных детей до почти столетних стариков. Утро начиналось спокойно, люди шли на работу, занимались хозяйством. На въезде в деревню остановилась машина с милиционерами. Они пошли в деревню. По дороге встретили девушек, которые шли на работу на ферму. Милиционеры велели идти девушкам по домам, собирать народ. Долго не ждали, собравшимся объявили, что их всех выселяют из села, скоро придут немцы. На сборы дали 24 часа. Собравшиеся жители Воронцовки с вещами шли к бывшей церкви. Катерина помнит, что они взяли сундук, посуду, муку. Катя ехала с ребенком и бабушкой (свекровь). Муж её ушел в Армию сразу же после Тобиаса Петровича – 24 мая 1941 года – и пропал навсегда. На станции всех посадили в поезд, ехали в телячьем вагоне. Сопровождал русский лейтенант. Всё, что происходило с ними 50 лет назад, Екатерина помнит очень подробно и рассказывает об этом так, как будто это было вчера. Куда везут? Надолго ли? Хотелось знать, стали спрашивать у сопровождающего Иванова, а он говорит «Сам не знаю». Мы ему верили, т.к. он оказался порядочным человеком, помогал нам. Поезд часто останавливался, видимо правительство еще не знало, куда нас везти. Поезд шел на Восток, потом резко поворачивал назад или на юг. Везли то в Казахстан, то в Сибирь. Катались больше месяца. Стало очень холодно, «вагон» топить нечем. На одной из станций лейтенант велел всем молодым женщинам выйти и ломать деревянный забор. Женщины сопротивлялись – они не привыкли брать чужое, а тут еще и ломать постройку. Лейтенант настаивал: «Если хотите выжить – ломайте». Тайно натаскали дров в вагон. Лейтенант где-то раздобыл печь – буржуйку. Установил печь и топил её всегда сам. В других вагонах люди повымерзли.
В ноябре выгрузили на станции в городе Юрга. Из Юрги отправили в деревню Крысиловка. Шли пешком. Дали узкие санки. Катя с ребенком и бабушка попали на квартиру с хорошей хозяйкой. Её звали «Одарка». Муж Одарки, уходя на фронт, сказал: «Ты этих людей не обижай, они не виноваты».
Люди по разному относились к прибывшим. Председатель колхоза заранее «готовил» народ к встрече и говорил: «Прячьте шубы, валенки, еду – немцы с рогами едут».
У Одарки было 5 детей, работы невпроворот. Катя старалась ей помогать. Ходила с санками на болото за дровами.
Многое пришлось увидеть и пережить. Труднее всего было переживать голод. Катя много раз видела, как малолетний сын хозяйки отбирал у деда лепёшку, вскоре дед умер. Катя пошла к председателю колхоза просить работу. Зиму и лето носили резиновые калоши, ноги оборачивали тряпками, старым одеялом и завязывали шнурками или тесёмками».

Семья Тобиаса Богера: мать, сестра инвалид, младший брат (1925 г.р.) и дедушка 96 лет были высланы на спецпоселение в Кемеровскую область.

26 января 1942 года Тобиас был мобилизован в трудовую армию. Из города Бийска, где формировался эшелон с трудармейцами, их отправили в Соликамск на работу в «Усольлаг». Из Соликамска всех конвоировали в лагерный пункт Усть-Язьва. Эта местность встретила трудармейцев сурово, вся она была обнесена колючей проволокой. Бараки оборудованы трехярусными нарами с ужасным количеством клопов.

«1 марта 1942 года, – вспоминает Тобиас Петрович, – с нами провели беседу, разбили повзводно и под конвоем повели в лес на заготовку древесины. В качестве обуви нам дали чуни и калоши из автомобильных шин. Если мы выполняли нормы выработки, то получали паек 600–700 г. хлеба и двухразовое питание. Тем же, кто не мог выполнить норму, давали по 300 г. Многие из трудармейцев не смогли выдержать суровый климат Северного Урала, особенно зиму… Смертей было много.
Вспоминается один страшный случай. В апреле 1942 года, видимо, по указанию высшего лагерного начальства пункта Усть-Язьва, была откомандирована большая группа трудармейцев (порядка 700 человек) в Ныроблаг. Ответственным за переброску заключенных был назначен главный инженер лагпункта Мочалов. Так вот, этот «нелюдь» додумался отправить полуголодных, плохо одетых людей в железной барже, в наглухо задраенных трюмах, по только что вскрывшейся Вишере. Когда баржу довели буксиром до Ныроба, в живых из заключенных никого не осталось, все замерзли, 4 человека, с которыми я служил в одной роте, попали на эту баржу. Я до сих пор помню их поименно. Такая вот была в моей жизни «баржа смерти». А Мочалова в «наказание» отправили на фронт, говорили, что служил в особом отделе и вроде даже орден получил».

Как вспоминает Тобиас Петрович, в 1946 году их перевели на положение спецпоселенцев, как лиц немецкой национальности, и подчинили спецкомендатуре. Каждую неделю необходимо было отмечаться у коменданта. Отлучаться от места поселения дальше, чем на 5 км, не разрешалось, нарушение каралось карцером или даже судом.

В те годы на Усть-Язьву начали приезжать семьи бывших трудармейцев. Семья же Тобиаса Петровича, учитывая, что и сестра, и младший брат были инвалидами детства, приехать к нему не могли. Работал, в то время Тобиас Петрович, благодаря полученному образованию, главным бухгалтером сплавного рейда и был одним из немногих поселенцев, кто имел на руках паспорт и пропуск для поездок по Пермской области.

«И решился я на авантюру, – продолжил свой рассказ Тобиас Петрович. – Надо сказать, что комендатами в нашем посёлке были разные люди, встречались хорошие, а были и идиоты, которые запрещали даже гулять по посёлку. Так вот, находясь в хороших отношениях с одним из комендантов, уговорил его дать мне пропуск для поездки к матери, в Кемеровскую область. Написал он мне бумагу, но при этом предупредил, что если меня поймают, то на него не ссылаться. И пустился я в опасную дорогу… добрался до матери без проблем, погостил в родном доме, а вот на обратном пути прихватил меня на вокзале в Новосибирске патруль НКВД. Стою перед дежурным, а он сидит и все намекает, чтобы я дал ему подачку. Пришлось сунуть ему новенькую пятидесятку (как раз шла денежная реформа), и сразу же получил «зеленый свет», и только приехав в Пермь, почувствовал себя в безопасности».

В Юрге семье удалось сфотографироваться – эта была первая встреча с близкими людьми, поэтому эта фотография особенно бережно хранится в архиве Тобиаса Петровича.

В 1948 г. Тобиас Петрович был «оставлен на спецпоселении навечно в местах обязательного проживания без права возврата к месту прежнего жительства» (именно так было обозначено в справке о реабилитации).

Усольлаг, Ныроблаг – все это лагеря, входившие в единую систему ГУЛАГ.

В Усть-Язьве были и политические заключенные. Неподалеку располагались женские лагеря. Мужчины и женщины работали в разных местах. С 1947 года порядок стал мягче. Можно было свободно перемещаться по посёлку. Ходили в клуб. Тобиас Петрович участвовал в художественной самодеятельности и работал бухгалтером. Здесь же встретил свою любовь. С русскими девушками немцам запрещалось встречаться. В двадцати километрах находился женский лагерь, где были женщины-немки. Хоть и редко, но встречи случались. Так Тобиас Петрович встретил свою будущую жену. Они получили разрешение на брак. Здесь в Усть-Язьве родились дети: дочь Нина и сын Петр.

Трудовую книжку завели в Усть-Язьве – первая запись от 22 февраля 1942 года: «Зачислен рабочим сплава».

Вторая: 26 ноября 1956 года Тобиас Богер был снят с учета спецпоселения – вечное спецпоселение отменили! Многие знакомые семьи стали уезжать из Усть-Язьвы. Тобиас Петрович был назначен главным бухгалтером Красновишерского бумкомбината.

Вел переписку с бывшими трудармейцами, многие из них уехали потом на Кубань, но никто не вернулся в Воронцовку. Видимо директива… «без права возврата к месту прежнего жительства» негласно действовала еще много лет. Это подтверждают и письма знакомых трудармейцев, уроженцев Поволжья. Они были немцами Поволжья и после указа ПВС СССР от 13.12.1955 поехали жить в родные сёла, где жили их сёстры, вышедшие замуж за русских, но их выдворили из родных сёл в 10-тидневный срок.

Тобиас Петрович хорошо знает немецкий язык, грамотно пишет, но его дети, особенно дочь Нина, стеснялись своей фамилии. Она прогуливала уроки немецкого языка, по этому поводу у нее даже возникали конфликты с учителями.

В 60-е годы Тобиас Петрович продолжил поиск своего репрессированного отца и других близких. До 1954 года всегда приходил ответ: осужден судом на 10 лет лагерей без права переписки, умер 18 апреля 1943 года в г. Ейске от перитонита. После хрущевской оттепели стал писать во все инстанции. Наконец-то он получил реабилитирующие справки на отца и брата.

Разве что-то изменит справка Военного трибунала Северо-Кавказского военного округа от 6 августа 1958 года л 2/1007 (г. Ростов на Дону), полученная Тобиасом Петровичем? Вернет ли отца?

«Дело по обвинению Богер П. М. – 1894 г.р., уроженца с. Воронцовка Ейского района Краснодарского края до ареста 17 августа 1937 года – колхозник колхоза «Новый путь» Ейского района Краснодарского края пересмотрено военным трибуналом Северо-кавказского военного округа 4 августа 1958 года. Постановление от 5 сентября 1937 года в отношении Богера П.М. отменено и дело прекращено. Богер П.М. – полностью реабилитирован посмертно.
Председатель военного трибунала СКВО – генерал-майор юстиции С.Синильников».

И брат Тобиаса Петровича – Петр Петрович – реабилитирован 30 октября 1957 года Военным трибуналом Ленинградского военного округа.

Тобиас Петрович и все члены семьи тщетно пытались найти могилу отца и брата Петра Матвеевича Богера, оказывается не умершего, а расстрелянного 11 сентября 1937 года в г. Краснодаре. Такие противоречивые документы в разное время получил Тобиас Петрович в ответ на свои запросы.

Последний ответ Тобиас Петрович получил из Главного информационного центра МВД СССР от 01.02.1990 г. №35/3/4 – 81бс, которое уведомляет, что место захоронения Богера П.М. не установлено, родственникам рекомендуется обратиться в УКГБ СССР по Краснодарскому краю.

В 1998 году в Воронцовку из Германии приехала родственница Тобиаса Петровича Екатерина Вениаминовна Семке, которая была очень удивлена тем обстоятельством, что российские граждане до сих пор не могут получить подробную информацию о жертвах политических репрессий по национальному признаку. Еще в 1994 году она привозила на Родину книгу памяти жертв репрессий русских немцев, изданную в Германии 1991 году, где очень много сведений о репрессированных немцах из села Воронцовка Ейского района. Она оставила ксерокопии этих страниц. Книга издана на немецком языке. Тобиас Петрович нашел своих родственников и перевел текст на русский язык:

Петр Матвеевич Богер (1882–1937) – член контрреволюционной фашистской группы, созданной в с. Воронцовка, в 1937 году – расстрелян. 11 сентября 1937 года.
Богер Петр Петрович (1915–1938) – студент, обвинен, как член контрреволюционной фашистской организации, вел среди студентов антисоветскую пропаганду, восхвалял фашистскую систему. Расстрелян 28 февраля 1938 года в г. Краснодар.

* * *

Все члены семьи Тобиаса Богера с 1937 по 1943 гг. были репрессированы. Они лишились дома, своей малой родины. С 1965 года Тобиас Петрович живет в городе Чайковском. Но так уж устроен человек – Родиной он считает то место, где он родился, где жил с родителями, где прошли юные годы, где можно прийти на могилы своих близких людей.

Всё это уничтожено! Кем и во имя чего? Кому от этого стало лучше? Ответ один – «никому». Дом семьи Богеров в Воронцовке – имеет жалкий вид, часто меняются владельцы, нет настоящего, любящего хозяина. Богеры не имеют возможности встретиться всем вместе на родной земле. Хотя, Тобиасу Петровичу отчасти повезло: в Воронцовке все-таки по-прежнему живёт внучка Екатерины Вениаминовны, но живёт она в другом доме.

Тобиас Петрович был выдворен из родного села, только за то, что он немец по национальности.

Поскриптум:

С 1965 года Тобиас Петрович живет в городе Чайковский. До пенсии работал главным бухгалтером Чайковского сплавного рейда.

В 1999 году репрессированных граждан в нашем городе в живых оставалось 3 человека, а в 2005 году остался один Тобиас Петрович.

Мария Гордина

Нары, клопы и баржа смерти (история семьи Богеров – немецких спецпоселенцев)