Журналист-фрилансер из Костромской области. Политолог по образованию.

Даниил Кузнецов

cerkov-pokrova-presvatoi-bogorodicy-v-okruzenii-pecnyh-trub-cerkov-snesena-v-nacale-1930-h

историческая политика

1920-е

Гражданская война

историческая память

Летом 1918 года Ярославль на две недели оказался неподвластен большевикам, — случилось первое в истории общегородское антисоветское восстание. Вооруженное выступление под руководством белых офицеров было жестоко

«Срыть город до основания». Как большевики подавили Ярославское восстание, и что случилось с памятью о нем

Журналист, писатель, драматург. Закончил Высшую Школу Экономики. Работал в ведущих изданиях России.

Павел Соколов

stolovaa-dla-golodausih-v-gorode-pokrovske-nyne-engels-1923-godfoto-tass

интервью

Голод в СССР, голодомор, история голода.


голод

Голод начала 1920-х годов в советской России унес жизни около 5 млн человек, десятки миллионов пострадали. В советские годы эту историю замалчивали, и даже

Александр Архангельский: «Это боль, которая скорее объединяет, чем разделяет»

Юлия Саберова

oboz-pereselencev-ukraina-seredina-1920-h-gg

Провал советской еврейской колонизации Тавриды

евреи

 В 1920-х советское правительство ломало голову, что сделать с еврейским населением СССР. К 1917 году евреев в России насчитывалось 5,3 миллиона человек. Вследствие революционных

Крымская иудея

Историк-архивист, канд. историч. наук, сотрудник Международного Мемориала, внештатный обозреватель на Радио Свобода.

Константин Львов

largefile-00fbfed7-a4db-4caa-9fa3-d3cbe4dc20ad

музей

1910-е

В «Гараже» открылась выставка «Мы храним наши белые сны«Мы храним наши белые сны»: Другой Восток и сверхчувственное познание в русском искусстве. 1905-1969. — Музей

Свет с Востока

Георгий Чумаков

биография

Ленин

Руководитель большевиков председатель Совета народных комиссаров РСФСР Владимир Ильич Ленин никогда не отличался прекрасным здоровьем, несмотря на то, что работал много и упорно. Так,

Как умирал Ленин

Русский роман Курцио Малапарте

рецензия

литература

Итальянский журналист и писатель Курцио Малапарте прожил бурную и странную жизнь: он воевал в Первой мировой войне и объездил в качестве корреспондента половину мира

Итальянский журналист и писатель Курцио Малапарте прожил бурную и странную жизнь: он воевал в Первой мировой войне и объездил в качестве корреспондента половину мира во Второй; изучал теорию и практику госпереворотов; будучи в юности известным фашистским публицистом, к зрелости он стал убежденным коммунистом. В конце 1920-х он побывал и в СССР, где вращался в высшем обществе, изучал нравы и быт советской страны и даже собирался писать книгу о той эпохе, но так и не закончил свою работу. Недавно в издательстве АСТ впервые на русском языке вышли черновики «советского романа» Малапарте. Рассказываем об удивительной судьбе итальянца и его уникальных полудокументальных-полухудожественных наблюдениях за СССР 1929 года.


На одном из мысов острова Капри возвышается дом — печальный, суровый и твердый. С высоты птичьего полета он немного напоминает стилизованные серп с молотом. Дом был выстроен архитектором Либера по заказу писателя и журналиста Курцио Малапарте (1898-1957). Владелец хотел, чтобы дом был похож на него самого.


Жизнь Малапарте была бурной и накрепко связанной с историческими драмами первой половины ХХ века. Собственно, звали его Куртом Зукертом; отец был предпринимателем из Германии, мать — итальянской красавицей (моделью Паоло Трубецкого). Молодой Курцио сражался на фронтах Великой войны, в 1918 пострадал во время газовой атаки (забегая вперед, в итоге он умер от рака легких). В 20-е гг. был одним из ведущих журналистов и публицистов фашистского толка. Именно тогда он взял псевдоним Малапарте («плохая участь»), с намеком на фамилию французского императора («Бонапарте» — «хорошая участь»). Малапарте изучал теорию и практику революций. В 1929 он несколько месяцев провел в СССР, собирал материалы в Институте Ленина, которые чуть позже использовал в «Технике государственного переворота» и «Дедушке Ленине». Малапарте критически и иронически относился ко всем диктаторам и диктатурам: достаточно привести название последней главы «Техники государственного переворота» — «Одна женщина: Гитлер». В 1933 Малапарте был репрессирован и более трех лет находился в ссылке, — правда, вполне комфортабельной, на Липарских островах. В 1941 был военным корреспондентом в Греции, Польше, Украине, Финляндии; встречался, к примеру, как с рейхсминистром Франком, так и с жителями Варшавского гетто; а потом его прикомандировали к американскому экспедиционному корпусу в Италии. После войны Малапарте обратился к коммунизму, был сподвижником с Пальмиро Тольятти, увлекся маоизмом — даже завещал виллу на Капри художникам КНР, что, правда, позднее успешно оспорили в суде его родственники.



<div class="wp-block-custom-image-container">
 <div class="wp-block-custom-image">
 
 <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/villa_malaparte.jpg" />
 <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/villa_malaparte.jpg')"></div>
 </div>
 <div class="wp-block-custom-image-figcaption">
 <div class="wp-block-custom-image-desc">Wikimedia</div>
 <div class="wp-block-custom-image-source">Вилла Малапарте на Капри</div>
 </div>
 
</div>


Известность Малапарте-писателю принесли две книги об оккупированной и воюющей Европе — «Капут» (1944) и «Шкура» (1949). Вероятно, на волне издательского успеха он и решил возвратиться к своему путешествию в СССР. На протяжении 1947-1949 в его переписке говорится о работе над русским романом «Бал в Кремле» («По направлению к Сталину», «Московская принцесса»). Потом работа была прервана, но в 1954 Малапарте опубликовал три очерка о Москве 1929 года в болонской печати. В последний раз он вернулся к русскому роману за год до смерти, когда снова побывал в Москве. Но тогда книга так и не была написана. Фрагменты издали в 1971, и только теперь перевели на русский язык.


Русский роман Малапарте — сочетание документальной хроники с художественным вымыслом. Под настоящими именами в нем действуют наркомы Литвинов и Луначарский, дипломаты Карахан и Черрути, писатели Булгаков и Маяковский, кремлевские красавицы — жены Каемнева, Бубнова, Егорова, Буденного… Более того, автор пишет о них с расстояния двадцати лет и знает, что часть персонажей была убита во время сталинского террора. С другой стороны, Малапарте не мог в 1929 быть в квартире только что покончившего с собой Маяковского, не мог встречать на московском бульваре бывшего председателя Временного правительства князя Г. Львова (умер в Париже в 1925), да и как раз в 1929 г. Каменева не арестовывали и не ссылали. Конечно, Малапарте и не писал исторического исследования, но старался нарисовать убедительную картину красной диктатуры в год великого перелома.


О сюжете романа трудно определенно судить по сделанным фрагментам. Судя по всему, любовной интригой должен был стать роман «черного князя» советской дипломатии Льва Карахана со звездой балета Мариной Семеновой. А политической интригой — разгром оппозиции Сталину. Еще в «Технике…» (1931) Малапарте упоминал о попытке троцкистского переворота в 1927 года. Малапарте писал о поразившем его антагонизме между убогим существованием тружеников («люди, слепленные из мягкого сероватого вещества, словно тушки осьминогов») и роскошествами кремлевской аристократии: платья от Скьяпарелли, колье розового жемчуга, блюда с яствами в лапах медведей изо льда. Советскую «элиту» Малапарте сравнивал с французской аристократией времен Директории, а Сталина — с могильщиком Республики Бонапартом. Завсегдатаи кремлевских балов напоминали автору больше авантюристов, искателей приключений, нежели фанатиков или бюрократов. Не без восхищения описывает автор своего байронического героя — Льва Карахана, словно сошедшего с полотна Эль Греко.


К оценке изначального вырождения кремлевской аристократии Малапарте подходил с литературным аппаратом Марселя Пруста: важные термины для итальянца — беспристрастность и снобизм. Без труда Малапарте находит в Москве и Содом с Гоморрой, и московского барона де Шарлю — начальника протокольного отдела НКИД Дмитрия Флоринского: «Он сидел в углу, выпрямив спину, опираясь о набалдашник трости, и букет цветов, что он сжимал в руках, по контрасту подчеркивал бело-розовый оттенок нарумяненного лица, которому подведенные глаза, удлиненные карандашом брови, накрашенные тушью ресницы придавали сходство с восковой маской». Флоринский был осужден в 1934 г. за гомосексуализм и шпионаж, а позже расстрелян.


Главным качеством русского народа Малапарте считал фатализм, уточняя это понятие словом «наплеватель». Русских людей, всегда готовых страдать и умирать за других, писатель уподоблял Христу, находя в этом уникальность русского символа веры. В посмертном культе Ленина он видел советский вариант Воскресения, поэтому мысль Малапарте кружила вокруг мавзолея вождя: «В хурстальном гробу (его спрятали там от мышей, которые успели погрызть ухо и пальцы одной из ног) Ленин спал, улыбаясь в холодном и беспощадном свете электричества, левая рука покоилась на груди, ладонь правой касалась бедра… белое фарфоровое личико мумии, расцвеченное рыжими веснушками, покрывал зеленоватый, похожий на плесень пот». В каждой шутке есть доля шутки, и дипломат М.Литвинов говорил автору, что мощи Ленина еще станут чудотворными!



<div class="wp-block-custom-image-container">
 <div class="wp-block-custom-image">
 
 <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/mausoleu_de_lenin.jpeg" />
 <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/mausoleu_de_lenin.jpeg')"></div>
 </div>
 <div class="wp-block-custom-image-figcaption">
 <div class="wp-block-custom-image-desc">Мавзолей Ленина в 1928 году (еще деревянный, каменный был построен лишь к декабрю 1930)</div>
 <div class="wp-block-custom-image-source"></div>
 </div>
 
</div>


На Пасху Москва Малапарте пахнет водой и рыбой, и это обращает мысли автора и читателя к древнему христианству: «Христос русской Пасхи, добрый и нежный, с хрупким панцирем, который на иконе митрополита Алексия в церкви Николая Чудотворца в Хамовниках медленно поднимается из зеленых небесных вод над башнями Кремля. Это был Христос-рак, окруженный зелеными рыбами с человеческими лицами». Символическое изображение русского народа — это свежая икра в универмагах — «серовато-розовая, почти что крем из масла и крови, почти что гора склизких окровавленных жемчужин».


Именно о христианстве и коммунизме дискутирует Малапарте с русскими собратьями по перу — Маяковским и Булгаковым. Именно с Булгаковым они гуляют по пасхальной Москве. Следует обратить внимание, что Малапарте подружился с Михаилом и Любовью Белозерской. У итальянского литератора был роман с их подругой и соседкой — переводчицей Марикой Чимишкиан. Интересно обнаружить переклички фрагментов Малапарте с «Мастером и Маргаритой». Малапарте упоминает под настоящим именем агента ГПУ Бориса Штейгера (единокровного брата поэтов-эмигрантов Анатолия Штейгера и Аллы Головиной), альтер эго которого барон Майгель был убит на балу Маргариты. На страницах итальянского романа появляется поэт Иван Коровий (!), да и в повадках булгаковского «подозрительного иностранца» есть сходство с самим Малапарте. Сам он ведет с Булгаковым такие диалоги: «В котором из персонажей твоей пьесы спрятан Христос? — В моей пьесе у Христа нет имени, нынче в России Христос — никчемный персонаж. Хритсос нам больше не нужен».


Россия, хотя и представлялась Малапарте европейской окраиной, мостом на пути в Азию, аналогом Британской колониальной империи, но безусловно была частью Европы. Русская революция являлась событием европейской истории и культуры. Судьба Малапарте оказалась тесно сплетенной и с фашизмом, и с коммунизмом, его проницательный и язвительный взгляд на Москву 1929 г. необыкновенно ценен и наконец доступен русскоязычному читателю. 


Курцио Малапарте. Бал в Кремле/ Пер. с итал. А.В.Ямпольской; вступ.статьи С.Гардзонио, Н.А.Громовой, М.П.Одесского; коммент. Н.А.Громовой, М.П.Одесского. — М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019.

Итальянский репортер на балу Красной Смерти

Две театральные России в дневниках, письмах и воспоминаниях

театр

Сотрудники Государственного института искусствознания подготовили очередной том альманаха о русском театре первой половины прошлого века. Основные темы публикаций – революция, эмиграция и, неизбежная тема

«Вопросы политики в скромном садике творчества»

Констанстин Богуславский

документы 

архив

репрессии в СССР

«Красный террор» в Крыму - одна из самых трагических страниц в советской истории. Тысячи солдат и офицеров армии Врангеля, а также просто гражданских лиц

«Красный террор» в Крыму – одна из самых трагических страниц в советской истории. Тысячи солдат и офицеров армии Врангеля, а также просто гражданских лиц из «буржуазии» были расстреляны с 1920 по 1922 г.г. на территории полуострова по решениям многочисленных Особых отделов и чрезвычайных комиссий, образованных большевиками. После эвакуации армии Врангеля в Крыму осталось примерно 55 тысяч солдат и офицеров Русской армии, а также большое количество гражданских лиц, не сочувствовавших “красным”, которые не смогли или не захотели покинуть Родину. 


6 декабря 1920 года во время выступления перед активом Московской парторганизации Ленин заявил: “…сейчас в Крыму 300 000 буржуазии. Это – источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся, мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим…”


Жестокое уничтожение тысяч безоружных мужчин и женщин стало последним аккордом Гражданской войны и квинтэссенцией братоубийственной бойни. О масштабах трагедии можно узнать в докладе бывшего члена коллегии Народного комиссариата национальностей на имя Сталина от 14 апреля 1921 года:


<blockquote class="wp-block-quote">Народному комиссару по делам национальностей тов.Сталину 
Копию в ЦК РКП(б). 
Доклад 
б.члена коллегии Наркомнаца Султан-Галиева. 
О положении в Крыму 
&lt;..&gt; 
Ненормальное состояние партийной организации в Крыму отразилось и на состоянии советской работы. Но в развитии советской работы, помимо этой причины, были еще другие специфические условия, которые породили ненормальность ее постановки. 
Первой и очень крупной ошибкой в этом отношении явилось слишком широкое применение в Крыму красного террора. По отзывам самих крымских работников, число расстрелянных врангелевских офицеров достигает во всем Крыму от 20 до 25 тысяч. Указывают, что в одном лишь Симферополе расстреляно до 12 000. Народная молва превозносит эту цифру для всего Крыма до 70 000. Действительно ли это так, проверить мне не удалось. 
Самое скверное, что было в этом терроре, так это то, что среди расстрелянных попадало очень много рабочих элементов и лиц, отставших от Врангеля с искренним и твердым решением честно служить Советской власти. Особенно большую неразборчивость в этом отношении проявили чрез­вычайные органы на местах. Почти нет семейства, где бы кто-нибудь не пострадал от этих расстрелов: у того расстрелян отец, у этого брат, у третьего сын и т.д. 
Но что особенно обращает на себя в этих расстрелах, так это то, что расстрелы проводились не в одиночку, а целыми партиями, по нескольку десятков человек вместе. Расстреливаемых раздевали донага и выстраивали перед вооруженными отрядами. 
&lt;…&gt; 
14/IV-21 г. г. Москва 
б. член коллегии Наркомнаца: Султан-Галиев 
 Источник: ЦТА ИПД РТ. Ф.8237. Оп.1. Д.5. 
Опубликовано: Научно-документальный журнал «Гасырлар авазы – Эхо веков».1997 3/4.
</blockquote>


С момента тех событий прошло почти 100 лет, но интерес историков, исследователей, общественности по-прежнему очень высок. Каждый новый выявленный документ о «красном терроре» в Крыму становится предметом подробного изучения: несмотря на достаточно большое количество уже изданных исследований, данные о количестве жертв, о причинах террора, о структурах карательных органов, о персональном составе как жертв, так и их палачей, до сих пор не являются полными. Одной из главных проблем в вопросе изучения событий в Крыму в 1920-21 г.г. является относительная закрытость российских архивов, а также то, что подлинных документов о тех событиях в архивах сохранилось достаточно немного.


Большим подспорьем в деле изучения вопросов, связанных с работой ВЧК-ОГПУ-НКВД, стали законы о декоммунизации, подписанные президентом Украины Петром Порошенко в 2015 году, которые фактически открыли украинские архивы советских спецслужб для историков, исследователей, родственников репрессированных и просто для всех желающих. В Отраслевом государственном архиве Службы Безопасности Украины был выявлен массив документов, находящийся в фонде 6, опись 6 под названием: <a href="/wp-content/uploads/sites/default/files/2018-05/%D0%9A%D1%80%D1%8B%D0%BC%D0%A7%D0%9A.pdf">«Дело с документами об исполнении приговоров КрымЧК и списки осужденных по решениям КрымЧК за 1920-1921-1922 г.г.»</a>. 


Папка содержит более 100 страниц подлинных документов: акты, приказы, рапорты о расстрелах в Крыму, изданные разными карательными органами Советской власти. Особый интерес в представленных документах представляет 45-страничный список на граждан, осужденных чрезвычайной «тройкой» особого отдела Черноазморей. Созданный в ноябре 1920 года в Севастополе особый отдел Черного и Азовского морей был в то время одним из передовых отрядов борьбы с контрреволюцией. Список осужденных решением этого органа содержит несколько тысяч фамилий. Интересно, что часть списков напечатана на оборотной стороне прошений крымчан на имя Государя Императора. По решению «тройки» Черноазморей был расстрелян гражданский персонал госпиталя номер 10 Красного Креста в Ливадии (сестры милосердия, санитары), где проходили лечение солдаты и офицеры армии Врангеля, что, вне всякого сомнения, является позорным преступлением, которое было совершено несмотря на то, что ещё в мае 1918 Совет народных комиссаров принял постановление о том, что все международные конвенции, касающиеся Красного Креста, будут соблюдаться Советской Россией. 


В числе расстрелянных: работавшая в санатории сестрой милосердия княгиня Н.Н. Трубецкая, Ирина Цитович (Булгакова) – акушерка и сестра милосердия- тетя Михаила Булгакова, княгиня Надежда Барятинская, которой на момент расстрела было 75 лет. Вместе с Надеждой Барятинской была расстреляна её дочь, княжна Ирина Мальцова, с мужем и отцом мужа, генералом от инфантерии Иваном Мальцовым. Всего в этот день, 20 декабря 1920 года, по приговору ЧК было расстреляно 203 человека.


Под номером 112 среди расстрелянных числится генерал-майор царской армии Александр Петрович Багратион, грузинский князь из династии Багратиони.


Под номерами 1370 и 1371 в публикуемых списках проходят барон Василий Корф и его жена Агнесса. О том, в чём их обвиняла советская власть можно прочитать в постановлении следователя:


<blockquote class="wp-block-quote">«Постановление. 28 декабря 1920 года. Я, военследователь Особого Морского Отдела побережья Черноазморей Гротов, пересмотрел дело за N’359, в разбирательстве ОРТЧК за N°33, по обвинению барона Василия Корфа и жены его, баронесы Корф, в службе делу контрреволюции. 
Взяв все дознание последовательного следственного разбирательства уполномоченным ОРТЧК ст. Севастополь М. Евстифеева и строго проверив ход следствия, нашел: что обвиняемый Корф как барон из рода древних поработителей народа, потомственный дворянин, фабрикант, землевладелец и заводчик, занимавший должности в гражданской службе по выборам дворян, ясно, как ревностный защитник дворянских эксплуатации народа, всосавший с грудью матери дворянское презрение к народу, не мог, служа у Врангеля, так круто изменить свои мнения, а был ревностным служакой барона Врангеля как единственного защитника их интересов, и, будучи послан по делам службы в Феодосию, не мог удрать вместе со всей белой сворой за границу. 
Находя, что служа у Врангеля, он служил делу контрреволюции, из всего вышеизложенного вывожу предъявить обвинение барону Корфу в службе контрреволюции. 
Относительно жены его баронессы Агнессы Корф нашел: что воспитанная в таком же духе дворянского презрения к народу, Агнесса Корф, солидарная во всех своих взглядах с мужем своим бароном Корф, косвенно причастна к делу служения его во врангелевской банде, а потому в своем заключении полагал бы к обвиняемым барону Корф, как к человеку, не могущему принести для Советской России ничего, кроме вреда, распространяя вокруг себя тлетворное влияние дворянских держимордных идей, применить высшую меру наказания — расстрел, а баронессу Корф, не находя за ней конкретных данных, заключить в концлагерь до конца гражданской войны, имущество их конфисковать, а дело сдать в архив. 
Военследователь Гротов»Резолюция Тройки: “Обоих расстрелять. 28/ХII-20”.(См. С.Б. Филимонов. Тайны судебно-следственных дел. Симферополь, 2000. С. 58-62).
</blockquote>


В выявленных материалах встречаются рапорты и акты о расстрелах за подписью председателя Евпаторийской ЧК Я. Бирзгала. Ян Бирзгал, латыш, учился в художественном училище Штиглица в Петрограде. Воевал в Красной армии. Занимался расстрелами в Крыму. После этого был директором Алупкинского дворца-музея, картинной галереи в Симферополе. Заслуженный деятель искусств Крымской АССР. 


Представленный ниже комплекс подлинных документов из фондов архива СБУ будет интересен как исследователям, так и широкому кругу лиц, интересующихся историей.