Статья Ульрике Капдепона, опубликованная в 2010 году, была переведена по просьбе редакции «Уроков истории» как своеобразная информационная преамбула к запланированному круглому столу о судьбах жертв политических репрессий в Испании. По не зависящим от «Мемориала» причинам круглый стол не состоялся. Однако тема борьбы с заговором молчания в испанском обществе, малоизвестная российскому читателю, представляется столь актуальной, а подача материала в статье – настолько удачной, что мы решили опубликовать этот краткий, но ёмкий рассказ об опыте испанских коллег, не дожидаясь следующей оказии.
Автор: Ульрике Капдепон
Оригинал: Der öffentliche Umgang mit der Franco-Diktatur // BBP. Aus Politik und Zeitgeschichte. 2010. Bd. 36-37. S. 33-38.
Перевод Анастасии Юркевич
После смерти Франко в 1975 году в испанском обществе воцарился негласный запрет на обсуждение диктатуры и всего, что связано с ней. Процесс политической проработки и осмысления прошлого начался лишь в конце 1990-х годов.
Введение
Смерть Франко 20 ноября 1975 открыла для Испании путь к демократии. Для испанского общество этот переход поставил вопрос о необходимости осмысления тяжёлого исторического «наследства»: тридцати шести лет (1939-1975) диктатуры и нарушения прав человека.
Результатом гражданской войны в Испании и массовых репрессий послевоенного времени стало не только огромное множество погибших и раненых[1], но и сотни тысяч военнопленных и сосланных на принудительные работы[2]. Победители-франкисты создали упрощенную систему судопроизводства, массовым образом производившую смертные приговоры для всех политических оппонентов режима. Бесчисленные жертвы политических зачисток навсегда исчезали в никак не обозначенных общих могилах по всей стране и до сих пор считаются пропавшими без вести. Как минимум полмиллиона республиканцев вынуждены были спасаться эмиграцией[3], детей республиканцев, ставших жертвами режима, тоже часто эвакуировали за границу[4].
Пришедший к власти режим Франко объявил победу над республиканской Испанией началом нового государства. Этот исторический миф продержался до самого конца режима. Единственным возможным взглядом на гражданскую войну стал тот, что насаждался франкистcким режимом: война представлялась своего рода крестовым походом. Этот официальный исторический миф стал политическим инструментом и использовался для формирования коллективной памяти[5]. Жертвы со стороны франкистов после войны воспевались как «павшие во имя Бога и Испании» мученики. Представителей проигравшей стороны клеймили «врагами Испании», что означало для них систематические репрессии, маргинализацию и дискриминацию в общественной жизни вплоть до конца режима Франко. Память о предшествовавшем войне прогрессивном и чуждом радикальности периоде Второй Республики (1931-1936/39) всячески демонизировалась и исключалась из общественного сознания.
Испанская гражданская война – в официальном языке тогда называвшаяся не иначе как «glorioso alzamiento» („священное восстание”) – оказала сильное влияние на сознание и на умы последующих поколений. По этой причине, даже после смерти Франко, радикальный переход к новому строю и новому типу сознания оказался невозможен. Он осуществлялся постепенно путем череды соглашений между представителями старого режима и умеренной демократической оппозицией. Прошлое, связанное с Франко, постепенно вытеснялось из сознания и памяти.
Переход к демократии: амнистия и амнезия
Поскольку переход к демократии происходил через переговоры и являлся следствием стратегии компромиссов со стороны политических оппонентов, после сворачивания режима Франко публичная критика диктатуры избегалась. Так, закон об амнистии, которого требовала оппозиция, с одной стороны должен был добиться освобождения из тюрем политических заключённых, с другой – обеспечивал долговременную неприкосновенность сотрудникам органов безопасности. Всеобщая амнистия 1977 года, первая официально принятая новым демократическим парламентом мера по отношению к прошлым преступления, означала полное забвение обществом недавних преступлений диктаторского режима.
Вследствие этого, на протяжении двадцати лет темы франкистского режима и гражданской войны в общественной жизни Испании попросту не существовало. Transiсion, воспеваемый всеми период перехода к демократии (1975-1982), проходил при полнейшем, официально поддерживаемом замалчивании преступлений времён диктатуры и гражданской войны. Провозглашённое в те времена «общенациональное примирение» встало на пути общественного осмысления недавнего исторического прошлого.
Только с конца 1990-х годов как в прессе, так и в политических и гражданских дискуссиях стало зарождаться новое движение, требующее снятия табу с «пакта о молчании» – так критически настроенная часть населения называла принятую до тех пор по отношению к диктатуре общественно-политическую тактику. В последние 10 лет в Испании можно наблюдать совершенно новые социальные и культурные тенденции, касающиеся переосмысления обществом франкистского прошлого. Причины этого разнообразны и нам бы хотелось детально рассмотреть их в этой статье.
Правительство Partido Popular и конец «пакта о молчании»
Когда в 1996 году право-консервативная партия Partido Popular (PP) впервые после провозглашения демократии добилась перевеса в парламенте, оппозиция в лице социалистов, объединённых левых и региональных партий обострила дискуссии о франкистском прошлом и подняла табуизированные до того темы, такие как репрессии во время диктатуры.
«Пакт о запрете на политическую инструментализацию»[6], под влиянием которого формировалось пост-франкистское общество, вдруг оказался хрупким и ненадёжным. Особенно после того, как Partido Popular на выборах 2000 года получила абсолютное большинство голосов, оппозиционные партии всё более настойчиво стали указывать на её франкисисткие корни[7]. Теперь, когда оппозиция снова и снова настойчиво предлагала законопроекты о реабилитации и компенсации для различных групп граждан, ставших жертвами режима, негласному пакту о замалчивании любых связанных с этим тем пришёл конец.
Если о репрессиях недавнего прошлого в Испании до того упорно молчали все, включая историков, теперь, в конце 1990-х, эта тема стала одной из наиболее широко обсуждаемых. В течение последних лет в Испании вышло в свет бесчисленное множество научных исследований о политике и практике репрессий во времена Франко. Об этих временах повествуют новые романы, о жертвах репрессий рассказывают выставки и телевизионные программы, в их память устраиваются концерты. Рука об руку с этими новыми тенденциями шла и возрастающая потребность гражданского общества пролить свет на многие старательно замалчиваемые факторы недавнего страшного прошлого. Так на рубеже веков в испанском обществе возникло новое гражданское движение, которое ставило своей целью привлечение общественного внимание к судьбе репрессированных во времена гражданской войны республиканцев, так называемых «пропавших без вести» (desaparecidos).
Гражданское движение розыска «пропавших без вести»
В первое время осмысления тоталитарного прошлого огромное влияние на общественность оказало выявление и идентификация нашедших свой конец в массовых захоронениях республиканцев. Меры по выявлению и подобающему захоронению этих жертв репрессий, судьба которых по сей день остается нераскрытой, в основном продвигались региональными гражданскими инициативами.
Так в 2010 году было создано «Объединение по возвращению исторической памяти» (Asociacion para la Recuperacion de la Memoria Historica, ARMH), которая ставит своей целью расследования по местонахождению «пропавших без вести» времён гражданской войны и более позднего периода. ARMH, первая организация, проведшая вскрытия массовых захоронений, в пору своего становления была небольшим товариществом, которое поставило перед собой цель добиться эксгумации останков жертв политических репрессий из массовых захоронений провинции Леон. Неожиданно деятельность сообщества получила огромный общественный резонанс в Испании, что заложило первый камень в гражданское движение за возвращение памяти. С тех пор количество подобных организаций непрестанно увеличивалось: только с 2003 до 2005 их число возросло с 30 до 170[8].
Термин desaparecido применительно к жертвам испанской гражданской войны имеет определенные коннотации с практикой «исчезновения», принятой в военных диктатурах Латинской Америки, что указывает и на сродство режимов. Используя юридический термин, печально известный по репрессивной практике стран южной части Латинской Америки, гражданские активисты апеллируют к международным нормам прав человека и придают тем самым дополнительный вес своим усилиям на региональном уровне.
Так, ARMH подала заявление в рабочую группу по насильственным или недобровольным исчезновениям при ООН, изначально созданную для розыска пропавших без вести в странах Латинской Америки. ARMH требовала, чтобы Испанское государство распорядилось о вскрытии массовых захоронений времён диктатуры. ARMH удалось добиться частичного успеха: находившееся тогда у власти право-консервативное правительство Хосе Марии Азнара (1996-2004) вынуждено было заняться расследованиями по крайней мере тех случаев «исчезновений», которые имели место с момента создания ООН в 1945 году. Благодаря тому что конфликт стал принимать международный масштаб, гражданские активисты смогли усилить свой натиск на позиции государства. В ноябре 2002 года испанский парламент неожиданно единогласно проголосовал за официальное осуждение диктатуры Франко. Таким образом, группы гражданских активистов и правозащитные организации, занимающиеся поисками «пропавших без вести» в Испании, систематически апеллируют к нормам международного права и опыты переосмысления прошлого в Латинской Амерки, чтобы добиться исполнения своих требований по восстановлению исторической истины, справедливости и выдаче компенсаций.
Дебаты вокруг «Закона о памяти»
После окончания диктатуры Франко принимались попытки уравнять жертвы гражданской войны с обеих стороны, что происходила в рамках «политики примирения». Однако лишь только после того, как социал-демократическое правительство, во главе которого стоял Хосе Луис Родригес Сапатеро (с 2004), издало так называемый «Закон о памяти»[9], историческая политика в Испании действительно получила новое измерение. 2006 год, годовщина начала гражданской войны, был объявлен правительством «Годом исторической памяти», тогда же на рассмотрение был внесен законопроект о реабилитации жертв и компенсациях.
Уже в первой своей версии законопроект вызвал бурные дебаты: гражданские активисты выразили своё разочарование, левая коалиция (Izquierda Unida, IU) и левыми региональными партиями критиковали текст как слишком мягкий, в то время как PP со своей стороны полностью отклонила законопроект. Правые консерваторы обосновывали свою позицию тем, что закон сводит на нет плавный переход от одного режима к другому, базирующийся на идее общего примирения, и снова открывает давно зажившие „старые раны”.
Межминистерская комиссия под руководством вице-президента Марии Терезы Фернандес де ла Вега, ответственная за подготовку отчёта, который должен был лечь в основу будущего законопроекта, подала его к рассмотрению с опозданием на целый год, в июле 2006 года. После многочисленных переработок и дополнений и лишь после того, как его одобрил Совет министров, закон наконец принят в декабре 2007 года.
Закон включает в себя целый ряд мер и положений, связанных с политическим прошлым страны: так, он даёт жертвам тоталитарного режима и гражданской войны легальное право на общественное признание и личную реабилитацию и предусматривает меры по компенсации за пережитое. Компенсация предусмотрена для каждого, кто провёл во франкистских тюрьмах не менее трёх лет или использовался на принудительных работах. Согласно закону, вся франкистская символика, названия улиц, монументы и мемориальные доски должны были быть удалены из общественных мест. В «Долине павших», гигантском мавзолее Франко, где похоронены 33.832 павших во время гражданской войны, с тех пор запрещены политические мероприятия апологетов старого режима. Детям и внукам политических изгнанников предоставлено право получить испанское гражданство в период до 2011 года. Иностранным бригадам также предложено принять испанское гражданство, без требования для этого отказаться от своего первого подданства. Организациям и сообществам, борющимся за права жертв политических репрессий, предоставляются государственные дотации. Кроме того, было постановлено открыть в Саламанке информационный центр, частью которого должен стать архив гражданской войны.
Однако, с другой стороны, испанское правительство всё же не взяло на себя обязанность вскрытия массовых захоронений, а также не согласилось предоставить необходимые для это средства и технику, что повлекло за собой глубокое разочарование со стороны гражданских активистов. Еще большее разочарование повлекло за собой решение не субсидировать организации, ставившие своей целью пересмотр приговоров, вынесенных франкистскими военно-полевыми судами и признания этих приговоров недействительными.
Лишь в апреле 2007 года правящей социалистической партии PSOE и левой фракции удалось совместно добиться компромисса, который заключался в том, что приговоры были официально объявлены неправомерными, однако же при этом не были полностью и окончательно аннулированы.
Междвнародные организации по правам человека, в первую очередь Amnesty International и Equipo Nizkor, которые в это время резко высказали свои позиции, также остались крайне неудовлетворены „Законом о памяти”: закон избегал проработки тоталитарного прошлого с юридической стороны, и тем самым обеспечивал безнаказанность преступников.
От «Дела Пиночета» к «Делу Гарсона»
Не успела полемика по «Закону о памяти» утихнуть, как осенью 2008 новое событие заставило её разгореться с новой силой. На этот раз речь шла о деле испанского судьи Бальтасара Гарсона.
В октябре 1998 года Гарсон в Лондоне арестовал бывшего чилийского диктатора Аугусто Пиночета и добивался его выдачи Испании. На фоне этого процесса по экстрадиции и требования, чтобы Пиночет предстал в Испании перед Национальным Судом (Audiencia Nacional) для суда над ним (в связи с исчезновением испанских граждан после военного переворота в Чили в 1973 году – прим. Пер.) полемика о преступлениях во времена Франко снова приобрела особенную остроту. Успех Гарсона, которому удалось добиться возмездия за преступления против человечности, произошедшие в Латинской Америке быстро стал хрестоматийным примером эффективного применения международной юрисдикции в иностранных судах. Гарсон продолжал свою борьбу за возмездие за преступления в Латинской Америке, в то время как гражданские frnbdbcns в Испании упрекали его в том, что он при этом пренебрегает сходной ситуацией в своей собственной стране. Их усилия не прошли даром. Пришёл день, когда Гарсон объявил, что отныне намерен обратиться к преступлениям франкистской диктатуры и 16 октября 2008 года вынес распоряжение о начале расследования по делу «пропавших без вести» во времена гражданской войны. Он объявил, что будет добиваться справедливого возмездия по этим случаям и сделал это вопреки действующему закону об амнистии, который до тех пор предусматривал неприкосновенность виновных. Дата была выбрана не случайно: в этот день исполнилось ровно десять дет со дня ареста Пиночета.
С конца 2006 года 15 различных организаций гражданского движения по возвращению исторической памяти из разных регионов страны подали соответствующие иски в Национальный суд Испании. Гарсон поддержал иски и затребовал из государственных и церковных архивов документы и все доступные материалы по пропавшим без вести или не идентифицированным жертвам режима и постигшей их участи. Долгое считалось, что общее число «пропавших без вести» и захороненных в братских могилах республиканцев составляет около 30.000. Однако в июле 2007 года историк Франциско Эспиноза Маестре представил Национальному Суду отчёт, в котором называлась намного более крупная цифра – 143.000 «пропавших без вести»[10]. В своём обвинительном акте, говоря об «исчезнувших» в период с июня 1936 по декабрь 1951 Гарсон называет общее число 114.000 и распределяет его по провинциям[11].
Усилия Гарсона ещё раз ясно указывали на то, что до сих пор практика «исчезновения» в Испании не преследовалась юридически. Более того, там, где в связи с преступлениями против человечности уместно было бы применять международное право, сплошь и рядом имело место амнистирование виновных. Вслед за гражданским движением по возвращению исторической памяти, Гарсон апеллировал к долгу испанского государства официально признать жертвы франкистского режима. Это была первая в истории попытка официальной конфронтации испанской юстиции с преступлениями франкистского режима. Репрессии были названы преступлениями против человечности, табу на обвинение преступников было снято, их неприкосновенность (impunidad) поставлена под вопрос.
Однако Национальный суд после недолгого и довольно суетливого разбирательства вынес вердикт о том, что ответственность за решения по вскрытию захоронений и идентификации погибших перекладывается на региональные суды. Казавшееся уже столь близким общегосударственное решение этой проблемы, и, соответственно, последовательное и правомерное расследование судеб множества пропавших без вести людей снова стали делом далёкого будущего. И всё же, даже если Гарсону не удалось тогда добиться снятия неприкосновенности с преступников франкистского режима, ему по крайней мере удалось возродить к жизни угасшую было полемику вокруг темы диктатуры, её преступления и последствий.
Дебаты эти особенно обострились, когда в мае 2010 года испанский верховный суд (Tribunal Supremo) снял Гарсона с должности после того, как он начал расследования по преступлениям франкистского режима. До того, суд уже рассмотрел несколько исковых заявлений, поступивших на Гарсона от ультраправого союза госслужащих Manos Limpias („Не запятнавшие рук”) и той же направленности политической партии Falange española. Гарсона обвиняли в злоупотреблении полномочиями и извращении закона.
Процесс против Гарсона вызвал большую волну протестов не только в Испании, но и за рубежом. Так, «New York Times» с возмущением отреагировала на меры, принятые против судьи[12], что тут же было подхвачено испанскими средствами массовой информации. Недолго заставили себя ждать и свидетельства солидарности от чилийских организаций, с которыми в своё время работал Гарсон в деле против Пиночета. ООН в лице рабочей группы по насильственным или недобровольным исчезновениям тоже незамедлительно выразила обеспокоенность увольнением судьи. В официальном пресс релизе комитет ООН отметил, что процесс против Гарсона принят к сведению с крайней обеспокоенностью, и ещё раз напомнил о том, что испанский закон об амнистии не соответствует международным нормам прав человека, что практика «насильственного исчезновения» являет собой случай систематического правонарушения, и что родственники жертв режима по прежнему неизменно повергаются ущемлению в своих правах со стороны испанского государства[13].
Общенародные протесты против увольнения Гарсона, который сегодня работает в международном суде по правам человека в Гааге, стали в Испании новым кульминационным пунктом общественной полемики по поводу исторического прошлого и диктатуры Франко. 24 апреля 2010 года в Мадриде и других испанских городах около 60.000 человек вышли на демонстрации в поддержку Гарсона и против безнаказанности преступников франкистского режима[14].
Международная политика проработки прошлого
Требования отмены закона об амнистии звучат сегодня в Испании со всё большей настойчивостью. Важными аргументами здесь являются нормы международного права и опыт правозащитных организаций в борьбе за привлечение к ответственности преступников латиноамериканских диктатур. Испанские гражданские активисты и движение по возвращению исторической памяти всё больше ориентируются на международные нормы в области прав человека, сформированные в ходе осмысления наследия латиноамериканских диктатур и формирующие рамки их борьбы на локальном уровне. Центральные юридические понятия дискурса испанских активистов, такие как неприменимость срока давности для преступлений против человечности, превращают их требования в универсальный императив исторической памяти.
Испанское движение по возвращению исторической памяти активно поддерживается аргентинскими организациями по правам человека. Известные представители этих организаций, к примеру, приезжали в Испанию на протесты, во время которых их испанские соратники и коллеги организовали недельную демонстрацию у стен Национального суда, руководствуясь соответствующим примером аргентинской организации Madres de Plaza de Mayo. Участники протеста демонстративно носили на себе портреты „пропавших без вести” с тем, чтобы сделать «забытых мервецов» снова видимыми. Можно наблюдать проникновение в Испанию мемориальных практик, что проявляется в использовании термина «desaparecido», представлений о том, что преступники режима избежали наказания, и об универсальной юрисдикции, а также в связанные с этим символические практики визуализации[15]. Контраст этой ситуации с периодом transicion, когда все усилия прилагались для размывания границ между преступниками и их жертвами, очевиден. Теперь эти границы становятся с каждым днём всё явственнее, и огромную помощь в этом процессе оказывают международные организации по правам человека с их опытом аргументации, а также вовлечение в процесс правозащитного движения Чили и Аргентины.
Знаменательно и обращение к международной юрисдикции, ставшее актуальным после процесса над Гарсоном. В апреле 2010 года двое членов семей испанских изгнанников в Аргентине подали жалобы в суд Буэнос-Айреса, которые в числе прочего ставили своей целью поддержку Гарсона. Жалобу поддержали десять аргентинских организаций по правам человека, лауреат Нобелевской премии Адольфо Перес Эскивель и ARMH. Они добивались решения аргентинского суда (узаконенного принципом международной юрисдикции) по поводу переосмысления исторического прошлого времён диктатуры Франко[16]. Те усилия, которые приложила в свое время испанская юстиция для выявления преступлений против человечности на территории Латинской Америки, судя по всему создали некий «эффект бумеранга» – орудие вернулось, чтобы ударить по испанским нарушениям прав человека и преступлениям диктатуры.
Примечания
[1] В одном из последних исследований упоминается число близкое к 50.000 жертв в зоне республиканцев и минимум 150.000 жертв франкистского насилия времён гражданской войны. См.: Víctimas de la Guerra Civil / Ed. J. Santos, J. Casanova, J. M. Solé y Sabaté, F. Moreno. Madrid, 1999. P. 407-410.
[2] Ср. Rodrigo J. Hasta la raíz. Violencia durante la guerra civil y la dictadura franquista, Madrid, 2008. P. 111-176.
[3] См., напр.: Alted A. La voz de los vencidos. El exilio republicano de 1939. Madrid, 2005.
[4] Франциско Морено пишет о 37.000 так называемых детей войны (niños de la guerra), которых в большинстве эвакуировали во Францию, Мексику и СССР. Ср. Moreno F. La represion en la posguerra // Víctimas de la Guerra Civil. P. 277-405 (здесь P. 286).
[5] О политичесrой инструментализации общественной памяти см. работы Fernández P. A. Políticas de la Memoria y Memorias de la Política. El caso español en perspectiva comparada. Madrid, 2008. P. 95-222; Bernecker W. L., Brinkmann S. Kampf der Erinnerungen. Der Spanische Bürgerkrieg in Politik und Gesellschaft 1936-2006. Nettersheim, 2006. S. 151-227.
[6] Fernández P. A. Guerra Civil, franquismo y democracia // Claves de Razon Práctica. 2004. Vol. 140. P. 24-33 (здесь P. 25).
[7] PP была образована в 1989 из партии Alianza Popular (AP). В момент создания в октябре 1976 года большинство членов происходили из франкистской элиты. Шесть из семи создателей партии при Франко были министрами.
[8] Ср. Biesca S. G. El proceso de recuperacion de la ‘memoria historia’ en España: Una aproximacion a los movimientos sociales por la memoria // International Journal of Iberian Studies. 2006. Vol. 19. Iss. 1, P. 25-47 (здесь P. 34).
[9] Официальное название: “Закон признания и расширения прав лицам, которые во времена гражданской войны подвергался гонениям и насилию»
[10] Ср.: Maestre F. E. Informe sobre la represion franquista. Estado de la cuestion. Sevilla 2008 (PDF).
[11] Ср.: Juzgado Central de Instruccion No. 005 Audiencia Nacional. Madrid, 16.10.2008.
[12] An injustice in Spain // The New York Times. 9.4.2010.
[13] UN-Working Group on Enforced or Involuntary Disappearances Press Release: UN Expert Body Notes with Concern Suspension of Judge Garzon for Investigating Enforced Disappearances, 26.5.2010.
[14] El acoso al Juez Garzon, movilizacion contra la impunidad de los crímenes del franquismo // El País. 25.4.2010.
[15] Martín F. F. Fosas Comunes, paisajes del terror // Revista de Dialectología y Tradiciones Populares. 2009. Vol. 64. N 1. P. 61-94 (здесь P. 92).
[16] Ср. Familiares de víctimas piden a la justicia argentina que juzgue los crímenes de Franco // El País. 9.4.2010.