Специальный номер: Литва – 100 // Иностранная литература. 2018. №11.
16 февраля 1918 г. Была провозглашена Декларация о независимости Литвы. Просуществовала эта Первая республика чуть более 20 лет и погибла в мясорубке Мировой войны. Как было сказано в одном комическом литовском романе (о нем я еще вспомню):
Жизнь – это пьяный наборщик, зашедший в типографию и перемешавший там все буквы.
Однако главное событие случилось, и о нем писал в 1970 г. в эмиграции выдающийся семиотик Альгирдас Греймас:
Неважно, где сейчас живет литовец, но он стал литовцем, потому что между 1918 и 1940 годами народ примерил и начал носить ладно или даже криво пошитое платье собственного государства.
Примерно половина текстов литовского номера «Иностранной литературы» написана строителями и воспитанниками этой недолгой Первой республики. Пятрас Климас (1891-1959) был одним из 20-ти подписавших Декларацию независимости и избрал дипломатическую стезю. Служил в ранге замминистра иностранных дел, а в 1925-1940 гг. посланником во Франции; был узником тюрем Гестапо и сталинских лагерей:
Данте еще не умер и может продолжать свою работу, особенно не напрягая фантазии (письмо из лагеря).
В журнале публикуется фрагмент архивных мемуаров Климаса «Я всегда искал Литву» (2017), посвященный французскому поэту и литовскому гражданину Оскару Милошу (1877-1939).
Милош был полиглотом – знал основные европейские и некоторые восточные языки, работал на Версальской конференции сначала в пресс-бюро, после – секретарем литовской делегации; тогда же выучил и язык. До 1925 г. служил поверенным в делах во Франции, едва ли не в одиночку вел всю корреспонденцию, даже без стенографисток, аскетично жил в гостиничном номере. Отец Милоша был изрядным шутником и, кажется, почти украл мать – еврейскую девушку. Милош был сдержанным и закрытым человеком, коротко общался разве что с другим знаменитым анахоретом – Полем Валери. Зато дружил с птицами, которые стаями слетались к его домику в парке Фонтенебло и садились ему на руки. В гостиной Милоша, почти свободной от мебели, стояла большая клетка с канарейкой; когда поэт и птица ссорились, Милош гонялся за ней по клетке. Еще он увлекался предсказаниями:
Новая мировая революция – более глобальная и жестокая – вспыхнет в Соединенных Штатах Америки. Англии суждено погибнуть, и только из книг люди будущего будут знать, что такая страна существовала. Немцы во время войны будут невероятно жестокими, но в будущем искупят свои ошибки и не будут наказаны судьбой.
Климас – посланник во Франции – умер в СССР, а вот Юргис Савицкис (1890-1952), служивший дипломатом в скандинавских странах, уехал во Францию. Литва была крестьянской страной, что отлично сознавали рафинированные литовские интеллектуалы – жители европейских столиц. Савицкис был известен именно как автор деревенской прозы (см.рассказ «На хуторе»). Во Франции последние годы жизни провел и Юргис Балтрушайтис (1873-1944) – известный русский поэт-символист. Балтрушайтис почти 20 лет возглавлял литовскую миссию в Москве, много помогал русским литераторам. В журнале опубликованы фрагменты его дипломатической переписки с Министерством, где он пишет о возрождении национальной державности и наступлении «мещанского» большевизма:
В Москве теперь гораздо чище и по вечерам на улицах светлее. Это из-за увеличившегося количества разных магазинов, где продаются белый хлеб, шоколад, консервы, окорока, икра (200 000 за фунт), подтяжки, пудра и разные духи. Часто и одни пирожные. Так что РСФСР в Москве называют уже Пирожной Республикой (письмо министру Ю.Пурицкису от 28.11.1921).
В номере публикуются выдержки из своеобразного эпистолярного романа 1988-1992 гг. между знаменитым лингвистом Альгирдасом Греймасом (1917-1992) и художницей Александрой Кашубене (р. 1923). Познакомились они еще в независимой Литве, потом потеряли друг друга на долгие годы: он жил во Франции, она – в США. Это любовная переписка людей, которым вместе не быть, не потому даже, что их разделяют многие годы и километры:
Мне кажется, я мог бы любить только ту женщину, чья глубина, чья «загадка» – в отстраненности. Чувство, что есть нечто, от чего все может вдруг проясниться, но это недостижимо – одна из одержимостей моей жизни.
В переписке двух очень немолодых людей господствует не то чтобы спокойствие [ramumas] и серьезность, но смиренность [romumas] . Греймас и Кашубене стихийно формулируют определенную жизненную философию:
- В неудобной ситуации – наблюдай за собой.
- Слушай шаги мыслей в своей голове.
- Повседневность – это субстанция между деньгами и авантюрами.
- Маска и молчание – действенное оружие.
- Жизнь важнее смерти, потому что смерть без жизни невозможна, а жизнь от смерти – независима.
- Понимать и прощать другого можно, нужно и важно, но это означает стереть (умалить) самого себя.
Несколько дней назад ушел из жизни знаменитый кинорежиссер и поэт Йонас Мекас (1922-2019), основатель Антологии архивного кино, друг Уорхола и Леннона, автор знаменитого фильма «Литва и распад СССР» (2008), документальных съёмок телевизионных новостей. Вскоре после Второй мировой войны он оказался в Америке, жил тяжелым трудом, например, недолгое время работал на заводе «Дженерал Моторс»:
Везде пахнет железом и сталью. Сталь обращается в пыль, у стали есть запах, сталь умирает, как деревья, как трава.
Поначалу Мекасу приходилось нелегко, дневниковые его записи наполнены духом критического реализма:
Перед рождеством многих уволили, и везде полно людей. Идет человек с измятым листком объявлений в руке, с газетой под мышкой и смотрит на номера домов, на двери, ищет, но все напрасно.
В 1994-1995 гг. Мекас – крестьянский сын – писал эссе для «Крестьянской газеты». Родившись в один день с Христом, Мекас не без иронии примеряет личину проповедника. Литовцам надобно взять образцом не Одиссея, что стремится назад, но Авраама, который все идет и идет вперед:
Авраам жил и живет, рискуя изо дня в день, а Одиссей сидит в своем старом родном доме и самогон пьет…слава Богу, его сын прогнал всех этих русских, и Пенелопа опять сидит у солнечного окна и вяжет или штопает ему носки.
Главная ошибка – это планирование, оно нарушает баланс природы и человека:
Человечеству и Литве надо бы больше доверять своей интуиции, здравому уму и меньше – власти или властям.
О вовлеченности литовской культуры времени Первой республики в культурное движение Европы свидетельствует юмористический роман «Ошибка наборщика» (1938). Написала его Люне Янушите (1909-1965), корреспондентка литовских газет конца 1930- х в европейских странах, после войны много переводившая советских авторов (в их числе И.Ильф и Е.Петров, А.Фадеев). Действие «Ошибки наборщика» происходит в космополитическом Париже:
Небо серое, темное, как совесть растратчика, и так же сера земля. Эйфелева башня накинула непроницаемую вуаль, хочет укрыться от мрачных взглядов, словно ее никогда и не было. В такую погоду химерам особенно нравится лазить по карнизам Нотр-Дама, ловить падающие капли и кокетничать с Квазимодо, притаившимся где-то под сводами, среди теней.
Персонажами романа стали представители литовской богемы в Париже, молодые товарищи Янушите – художники Паулюс Аугустинавичюс и Викторас Пятравичюс (он иллюстрировал книгу), актер и режиссер Юозас Мильтинис, впоследствии ставший мужем Люне. Героиня автобиографического романа учится в Париже не только изящным искусствам (по стипендии литовского правительства), но – что важнее – толерантности, посещая бары гомосексуалистов и влюбляясь в чернокожего студента-химика Мориса с Антильских островов.
«Ошибка наборщика» вышла в свет еще до мировой войны и гибели независимой Литвы, это вполне легкомысленная история об интеллигентной молодежи, но она грустна и исполнена ностальгии, словно Янушите предвидела грядущие несчастья:
И мы еще долго-долго будем сидеть над остывшими чашечками кофе, молча вспоминая те дни, когда пили вдвоем мандарен за комтуаром, поставив между бокалов мои туфельки, и он писал мне романсы, а над нами сияло раскрасневшееся от огней парижское небо.