Советско-финляндская война 1939–1940 годов была для Финляндии «крайним напряжением сил всей нации» (как назвал ее финский национальный герой маршал Маннергейм). Для Советского Союза же она окончилась классической пирровой победой, цена которой ставила под вопрос ее успешность. Формально все выглядит наоборот: она началась благодаря непреклонности финского правительства в переговорах с СССР, а закончилась на условиях, которые были значительно хуже изначально предлагаемых советским правительством. Но нельзя однозначно сказать, что финское правительство поступало опрометчиво. В конце конов, несмотря на потерю территорий, страна отстояла свою независимость, в отличие от соседей по балтийской акватории, которые соглашались на все условия СССР и были в итоге принуждены стать советскими республиками. Рассказываем о советско-финляндской войне по материалам газетных публикаций, дипломатических переговоров и официальных деклараций.
Переговоры
23 августа 1939 года в Москве был подписан договор о ненападенииТак называемый «Пакт Молотова—Риббентропа» между Германией и Советским Союзом. Согласно секретному дополнительному протоколу к нему, в числе иных «прибалтийских государств», Финляндия подлежала включению в сферу влияния СССР.
В сентябре того же года под давлением Сталина и Гитлера пала Польша. В конце сентября — начале октября Советский Союз получил право на размещение своих военных баз на территории Эстонии, Латвии и Литвы. Настал черед Финляндии.
5 октября правительство премьер-министра Каяндера получило советское приглашение прислать в Москву дипломатов с целью обсудить «конкретные политические вопросы». Понимая, что на повестке судьба балтийских соседей, маршал Маннергейм отдал приказ усилить пограничные войска. 12 октября в столице СССР прошла встреча финского посла в Швеции Паасикави с секретарем ЦК ВКП(б) Сталиным и председателем СНК Молотовым. Мотивируя свои слова безопасностью Ленинграда, они требовали сдать в аренду полуостров Ханко, передать острова в Финском заливе, Карельский перешеек и часть полуострова Рыбачий. В обмен они предлагали Финляндии обширные территории в Карелии. Несмотря на то, что они были в 2 раза больше требуемых, Паасикави отказался уступить, — это противоречило инструкциям правительства — и вернулся на родину.
Второй виток переговоров состоялся 21 октября. Помимо Паасикави, в них участвовал министр финансов Таннер. От финского правительства они получили разрешение уступить маленький участок границы в районе поселка Куоккала (ныне — Репино) и несколько островков в Финском заливе. Сталин был недоволен и утверждал, что финнам не стоит проявлять упрямство.
Оказавшись в Хельсинки, Паасикави рассчитывал на территориальные уступки со стороны финского правительства. Его поддерживал Маннергейм. Однако правительство оставалось непреклонным. 31 октября Паасикави и Таннер отбыли в Москву в третий раз. На этот раз позиция Сталина оказалась более гибкой: он предложил финнам передать в пользование стоянку в заливе Лаппохья и один остров. Тем не менее они отказались, руководствуясь инструкциями министра иностранных дел Эркко.
В тот же день на Внеочередной 5-й сессии Верховного Совета СССР выступал Молотов. Его доклад под названием «О внешней политике Советского Союза» был напечатан на следующий день в центральном печатном органе НКО «Красная Звезда». В нем председатель СНК обратил внимание в том числе на Финляндию. Так, он указывал, что «вопросы обеспечения безопасности…, которые стояли в переговорах с Эстонией, стоят и в переговорах с Финляндией». По его мнению, они стояли «даже острее, поскольку… Ленинград находится всего в 32 километрах от границы». Молотов выражал надежду, что «со стороны Финляндии будет проявлено должное понимание» и подчеркивал, что «Советский Союз… обеспечил самостоятельное и независимое существование Финляндии… только советское правительство, признающее принцип свободного развития национальностей, могло пойти на этот шаг». Молотов обращал внимание, что в условиях войны в Европе СССР «имеет право… принимать… меры для… собственной безопасности». Затронул он и международную реакцию на отношения Советского Союза и Финляндии: «…утверждают, что СССР “требует” себе… Выборг… …северную часть Ладожского озера… и передачи ему Аландских островов…. Болтают еще о каких-то претензиях… в отношении Швеции и Норвегии…». Он «разоблачал» «беспардонное вранье», подчеркивая, что «наши предложения… являются максимально скромными и ограничиваются… минимумом».
Последняя встреча Паасикиви и Таннера со Сталиным и Молотовым произошла 9 ноября. На ней Паасикиви ознакомил их с безапелляционным ответом собственного правительства: «Финляндия не может предоставить другому государству военные базы в пределах своей территории и своих границ». 13 ноября переговоры были прерваны.
В Финляндии новость об этом была воспринята с облегчением. Власти и гражданскому населению казалось, что угроза вторжения миновала. Однако все только начиналось.
Столкновение
26 ноября Красная армия устроила военную провокацию в районе деревни Майнила. Артиллерия РККА обстреляла советскую пограничную заставу. Идея состояла в том, чтобы представить обстрел как финское нападение. На следующий день печатный орган ВКП(б) «Правда» выпустил сообщение под ярким пропагандистским заголовком: «Наглая провокация финляндской военщины». В нем указывалось: «…26 ноября, в 15 часов 45 минут, наши войска… были неожиданно обстреляны с финской территории артогнем… …произведено 7 орудийных выстрелов. Убиты 3 красноармейца и 1 младший командир, ранено 7 красноармейцев, 1 младший командир и 1 младший лейтенант». Финское правительство предложило создать специальную комиссию для разрешения конфликта, однако советская власть преследовала противоположную цель, так что решительно отвергла предложение.
Утром 30 ноября Советский Союз начал наступление на финские земли по всем фронтам. В тот же день орган ЦИК СССР и ВЦИК «Известия» опубликовал «Речь по радио председателя Совета народных комиссаров тов. В. М. Молотова 29 ноября 1939 г.». Молотов обвинял соседнее государство, что оно запуталось «в своих антисоветских связях с империалистами… и не хочет считаться с требованиями… пакта ненападенияИмеется в виду «Договор о ненападении и о мирном урегулировании конфликтов между Финляндией и Советским Союзом», подписанный в 1932 году». В связи с этим «советское правительство… считает себя свободным от обязательств». Пытаясь оправдаться перед международной критикой, председатель СНК утверждал: «Враждебная нам иностранная пресса утверждает, что принимаемые… меры преследуют цели захвата или присоединения… финляндской территории. Это — злостная клевета… Другие утверждают, что» эти «меры направлены против независимости Финляндии. Это — такая же злостная клевета. Мы считаем Финляндию… независимым и суверенным государством». Выступление Молотов заканчивал словами, что «…разрешение задачи… безопасности Ленинграда послужит основой нерушимой дружбы между СССР и Финляндией».
В тот же день советская авиация нанесла первый удар по Хельсинки. Тем не менее советская сторона отрицала, что она сбрасывает бомбы, и говорила, что это контейнеры с продовольствием. В отместку финны стали саркастически называть советские снаряды «хлебными корзинами Молотова» и подобными именами, намекая на роль последнего в неудачных переговорах. Его имя получили и бутылки с зажигательной смесью. Изначально они назывались «коктейлями для Молотова», однако иностранная пресса убрала из названия предлог.
Печатный орган НСДАП Völkischer Beobachter («Народный обозреватель») напечатал статью «Разрыв дипломатических отношений между Москвой и Хельсинки». О начавшейся войне он писал также в статьях с заголовками «Дальнейшие инциденты между финнами и русскими» и подзаголовками «Перестрелка у Ладожского озера», «Хельсинки направляет новую ноту».
Лондонская вечерняя газета The Evening News («Вечерние новости») писала, что «Сталин наносит удары с суши, моря и воздуха». Автор подчеркивал, что население СССР превышает финское почти в 46 раз. Он не гнушался эмоциональных пассажей: «…удар, который поверг Финляндию в шок, удар, который она всеми силами избегала, нанесен. И это произошло с финским народом в тот самый момент, когда президент Рузвельт предложил Кремлю посредничество Америки!».
1 декабря «Красная Звезда» опубликовало заметку об образовании марионеточного «Народного правительства Финляндии» и текст его декларации. В нем коммунистические пропагандисты призывали просоветски настроенных финнов «принести в столицу знамя Финляндской демократической республики и водрузить его на крыше президентского дворца». Сталинское руководство хотело бы не только отодвинуть границу, но и установить в Финляндии лояльное правительство. Впрочем, даже на этом этапе об советизации речи не шло, как выразился автор статьи, «ибо советский строй не может быть установлен… без согласия всего народа». Вместо этого он призывал финское правительство «оказывать поддержку малому и среднему бизнесу».
Финский ежедневник Uusi Suomi («Новая Финляндия») сообщил о начале войны лишь в первый день зимы. Он указывал, что к тому времени на Хельсинки было совершено уже 2 налета советской авиации. Газета писала: «вчерашний день стал ужасающей кульминацией давления советского правительства на финский народ, нараставшего изо дня в день, начатого позавчера разрывом дипломатических отношений».
Большевики считали, что на разгром Финляндии потребуется не более двух недель. К 6 декабря финские войска были оттеснены от границы на 25 — 50 км и закрепились на линии МаннергеймаЛиния финских оборонительных укреплений поперек Карельского перешейка, возведенная финнами на случай войны с СССР в 1920–30-х годах. Первая попытка наступления Красной армии на этот оборонительный рубеж провалилась. После этого неслучившийся блицкриг превратился в позиционную войну, и это положение сохранялось до самого февраля.
Тогда же, в начале декабря, Финляндия обратилась в Лигу Наций. 14 декабря Лига приняла решение об исключении СССР. 16 декабря сообщение ТАСС об этом появилось в «Известиях». В нем подчеркивалось, что Лига Наций представляет собой «орудие агрессии» Великобритании и Франции. Автор критиковал государства, приводя в пример их активную колониальную политику. Более того, он указывал, что Лига Наций «превратилась… в действительный инструмент англо-французского военного блока по поддержке и разжиганию войны в Европе». В исключении из организации советские пропагандисты видели и положительные стороны: «Во-первых», СССР «избавлен теперь от обязанности нести моральную ответственность за бесславные дела Лиги Наций… Во-вторых», Советский Союз «теперь уже не связан с пактом Лиги Наций и будет иметь отныне свободные руки». Подводя итог, автор подчеркивал: «подобные скандальные махинации могли быть продиктованы лишь той атмосферой политической реакции и морального упадка, которая царит теперь в „сферах“ Лиги Наций».
Суомуссалми
В первые дни войны большевистское руководство приняло решение рассечь Финляндию на 2 части и выйти к финской части Балтийского моря. 7 декабря посланная туда 163-я стрелковая дивизия подошла к местечку Суомуссалми. Узнав об этом, финский главнокомандующий К. Г. Маннергейм отдал приказ полковнику Сииласвуо собрать войска и выдвинуться к туда. Полковник атаковал дивизию и в ходе боевых действий смог окружить ее.
16 декабря Uusi Suomi («Новая Финляндия») писала о масштабном поражении 163-й стрелковой дивизии Красной армии в коммуне Суомуссалми. Журналист газеты, посетив линию фронта, отмечал, что подавляющее большинство бойцов спокойны и уверены в себе. Также приводились слова Таннера1 декабря 1939 года он сменил должность, став вместо министра финансов министром иностранных дел: «…правда [—] лучшее оружие, нежели ложь, и справедливость будет восстановлена, как и в прежние времена».
20 декабря к Суомуссалми стала подходить 44-я стрелковая дивизия. Двигаясь по дороге, она растянулась на 20 км. Это позволило финнам перекрыть пути к отступлению. В результате непрерывных атак образовались 6 котлов, в которых были заперты красноармейцы. 7 января финны остановили наступление Красной армии, убив большую часть солдат противника.
17 января Uusi Suomi («Новая Финляндия») торжественно объявила о «большом количестве трофеев на поле боя под Суомуссалми». «Все оружие 44-й дивизии — в руках финнов».
Völkischer Beobachter («Народный обозреватель») 16 декабря подчеркивал, что «взаимопонимание Германии и Советского Союза лишь крепнет». Также приводились сводки боев в Финляндии с ссылками на источники в Хельсинки и в Москве.
После этого долгое время на фронте не происходило масштабных изменений. Так, еще 1 января 1940 года «Красная Звезда» сообщала, что «в течение 31 декабря на фронт не произошло ничего существенного. Наша авиация произвела в ряде районов успешную бомбардировку».
3 января лондонский таблоид Daily Mail («Ежедневная почта») напечатал статью с ярким заголовком: «“Новая“ Красная армия отброшена назад». Указывалось, что «сегодня в сильную метель русские предпринимали непрерывные контратаки на линию Маннергейма… Раненые русские замерзли до смерти в нейтральной полосе, пока санитары добрались до них».
13 января Uusi Suomi («Новая Финляндия») делилась сведениями, что фронт относительно стабилен. Тем не менее, сообщала газета, вражеской авиации удалось нанести удары по прифронтовым населенным пунктам. Редакция писала о разгуле «шпионского террора» и призывала население быть бдительным. «Очевидно, что вражеский агент или шпион вынужден действовать как можно более скрытно. Первое условие — идеальное знание языка той страны, в которой он работает. И таких людей нетрудно найти в России: нам уже известны ее радиодикторы».
Относительно спокойное состояние на фронте подтверждала и «Красная Звезда». 14 января она привела следующую сводку: «В течение 12 января на ухтинском и ребольском направлениях происходили поиски разведчиков. На петрозаводском направлении — стычки пехотных частей. На Карельском перешейке поиски разведчиков и редкая артиллерийская перестрелка. Наша авиация вела боевые полеты на разведку».
30 января The New York Times («Нью-Йоркское время») сообщала о продолжающихся налетах советской авиации на территорию противника. Приводилось и количество жертв: «красные летчики уничтожили 104 человека».
12 февраля «Красная Звезда» писала, что линия фронта менялась лишь на Карельском перешейке, где было «занято 16 оборонительных укрепленных пунктов, из них 8 железобетонных артиллерийских сооружений».
В тот же день Uusi Suomi («Новая Финляндия») приводила позицию финского правительства, опровергающего слухи о начале мирных переговоров с СССР. По словам министра иностранных дел Таннера, государство было готово вести борьбу и в дальнейшем благодаря поступлению вооружения и прибытию иностранных формирований. Советские войска продолжали предпринимать попытки прорыва линии Маннергейма.
Лондонский ежедневник The Daily Telegraph («Ежедневный телеграф») напечатал статью с говорящим заголовком: «Возможно, у русских не получится оказывать давление в будущем». Автор писал, что «согласно последним сообщениям нейтральных наблюдателей на фронте, вполне вероятно, что финны удержат свои позиции».
11 февраля Красная армия начала новое наступление на линию Маннергейма. Уже 15 февраля «Красная Звезда» с удовлетворением описывала его результаты: «противник, не выдерживая ударов наших частей, отходит, неся большие потери».
27 февраля The Daily Telegraph («Ежедневный телеграф») подвел итоги продолжавшемуся на протяжении последних 2 недель наступлению: «Русские заняли восточный фланг линии Маннергейма». Указывалось и на уничтожение «спустя недели бомбардировок» древнего Выборга, который покинуло «население численностью 73 тысячи человек».
Компромисс
Несмотря на тяжелые военные потери, которые понес Советский Союз, правительство Финляндии понимало крайнюю рискованность, если не гибельность продолжения войны. Поэтому в марте оно предложило советской стороне заключить мир. 7 марта в столицу СССР прибыла финская делегация и приступила к переговорам. 12 числа мирный договор был подписан. Вот что сообщала о нем газета «Красная Звезда» два дня спустя: «Советско-финляндский договор — не просто мирный договор… Он обеспечивает прочный мир на северо-востоке Европы и уничтожает один из опаснейших очагов войны».
Советский Союз получал Карельский перешеек, полуостров Ханко в аренду и право транзита товаров в Швецию и Норвегию. Разумеется, ни о какой передаче Финляндии территорий в Карелии речь не шла. Подводя итоги, автор подчеркивал, что «это обстоятельство способствует дальнейшему упрочению мира в Восточной Европе… Во всех своих мирных начинаниях Финляндия может рассчитывать на поддержку Советского Союза».
Потери Финляндии составили 70 тысяч человек. СССР потерял в пять с лишним раз больше: до 380 тысяч. При этом, советская армия боевой опыт ведения боевых действий на болотистой лесистой территории в зимнее время, который потом пригодится ей во время Великой Отечественной войны.
Главнокомандующий вооруженными силами Финляндии Маннергейм характеризовал итоги войны так:
«Финская война задержала большевизацию прибалтийских стран на шесть месяцев, а Румыния получила время для пополнения вооружений. В международном плане важнейшим следствием Зимней войны явилось снижение авторитета советских вооруженных сил.
Политическим результатом Зимней войны для самой Финляндии явилось, прежде всего, сохранение самостоятельности, купленное дорогой ценой. Смертельная опасность была отражена крайним напряжением сил всей нации. Но опасность еще не миновала».
Финляндия вступила в войну опять 22 июня 1941 года, вместе с Германией напав на СССР, чтобы вернуть утраченные территории. В 1944 году она сменила сторону, начав воевать уже против Германии, и в результате заключила мир на условиях 1940 года. Советский Союз продолжил использовать финские базы, согласно мирному договору, до середины 1950-х годов, когда Хрущев закрыл их и передал эти территории Финляндии.