<p>Филолог, критик, автор статей о детской литературе.</p>

Ольга Канунникова

Холокост

Дания

литература

Как были спасены евреи Дании во время Холокоста, какую роль сыграл в их спасении датский король и как этот сюжет послужил основой для одной

Желтая звезда датского короля

мемуары

рецензия

Януш Корчак — польский педагог и писатель, директор уникального «Дома сирот» — приюта для еврейских детей в предвоенной Варшаве. Во время Второй мировой его

Детская республика Януша Корчака

<p>Журналист, редактор «Уроков истории».</p>

Глеб Струнников

Наталья Колягина

primernyi-plan-itl-v-sele-mihailovka-penzenskaa-oblast

интервью

памятник

репрессии в СССР

школьный конкурс

В этом году школьному конкурсу «Человек в истории. Россия — XX век» исполнилось 20 лет. За эти годы наши первые участники состоялись профессионально. Кто-то

«Человеку в истории» — 20 лет

Юлия Свищёва

Мемориальные практики в современной Германии

Хрустальная ночь

Несмотря на то, что с течением времени события Холокоста все больше и больше уходят в прошлое, вопрос о формах и значении мемориальных практик все


<p><span class="wp-font-24">Несмотря на то, что с течением времени события Холокоста все больше и больше уходят в прошлое, вопрос о формах и значении мемориальных практик все еще актуален в современной Германии. Этот вопрос встает особенно остро в преддверии восьмидесятой годовщины Хрустальной ночи, которая считается датой начала Холокоста.</span></p>


<p>В последние годы в Германии годовщина Kristallnacht остается знаковым событием как с точки зрения истории, так и с точки зрения политики. Однако единая традиция коммеморации так и не сложилась из-за политических разногласий и исторических совпадений. Изначальная проблема этой даты – 9 ноября – заключается в её неоднозначности: в немецкой истории XX-го века в этот день произошло несколько ключевых событий, в связи с чем эта дата уже была политизирована прежде, и ассоциации с ней могут быть двоякими. Во-первых, в этот день в 1918-м году с отречением Вильгельма II пала немецкая монархия. Во-вторых – и это с идеологической точки зрения оказывается еще более важным – в тот же день в 1923-м году состоялся так называемый «Пивной путч»: неудачная попытка захвата власти, предпринятая Гитлером и Национал-Социалистической партией. Не получивший поддержки и быстро подавленный, этот путч стал важной идеологемой в нацистской трактовке истории. Как пишет Алейда Ассман в книге «Длинная тень прошлого», посвященной культуре памяти в Германии, именно эту дату Гитлер сделал главным памятным днем для Третьего Рейха. Участники «Пивного путча» были перезахоронены на одной из центральных площадей Мюнхена, а годовщину неудачи отмечали ежегодно при личном участии Гитлера. 9 ноября, однажды интерпретированное в рамках националистического дискурса, до сих пор не может избавиться от своих символических коннотаций.</p>


<p>Еще сложнее работать с этой памятной датой стало после событий 1989-го года, так же случившихся 9-го ноября: в этот день пала Берлинская стена, что ознаменовало объединение Германии. Не только радостное, но и символически важное событие в истории Германии пришлось на тот же день, в который за полвека до этого случился еврейский погром. С точки зрения выстраивания исторического нарратива, возможность тройной интерпретации этого дня означала необходимость выбрать свое прошлое и решить, что важнее для выстраивания идентичности. Именно поэтому 9 ноября не стало официальным Днем германского единства, и постепенно акцент смещается на годовщину Хрустальной ночи. Такое решение свидетельствует о том, что выстраивание национальной идентичности через празднование всеобщего единения было отложено в связи с незавершенной работой с глобальной травмой.</p>


<p>Необходимость осмысления трагического прошлого приводит к созданию новых ритуалов коммеморации и возникновению споров о том, как «правильно» помнить. Важная часть публичной истории Холокоста – это ежегодная речь, которая произносится в Бундестаге в годовщину Хрустальной ночи. Эта речь символически репрезентует то, как государство трактует историю. Именно поэтому от автора текста ждут соответствия общепринятым «нормам» коммеморации. Ассман анализирует эти нормы на примере речи председателя бундестага Филиппа Иеннингера, произнесенной в пятидесятую годовщину Хрустальной ночи и вызвавшей широкий резонанс и серьезную критику. Речь, запомнившаяся как самая неудачная и неуместная в истории ежегодных речей, была произнесена Иеннингером на мемориальном собрании. Как замечает Ассман, провал речи был связан с тем, что Иеннингер нарушил табу, существующие в репрезентации Холокоста. В частности, его упрекали в отсутствии в речи слова «скорбь»; так, намеренный или случайный отказ от употребления общепринятых «кодов» в области исторической памяти ведет к тому, что интерпретация воспоминания признается некорректной и неуместной.</p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/ienninger.jpg" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/ienninger.jpg')"></div>
    </div>
            <div class="wp-block-custom-image-figcaption">
            <div class="wp-block-custom-image-desc">Выступление председателя бундестага Филиппа Иеннингера 10 ноября 1988 г. в немецком парламенте в Бонне</div>
            <div class="wp-block-custom-image-source">Bundesregierung, B 145 Bild-00045292, Foto: Lothar Schaack</div>
        </div>
        
</div>


<p>В целом, Иеннингер в речи упоминает идею, ставшую общим местом в немецкой работе с исторической памятью. Эта идея – необходимость осмысления трагического прошлого с целью и извлечения уроков из истории для того, чтобы созидать политическое настоящее и будущее. В официальных речах об этом же говорил президент Германии Роман Херцог и глава совета евреев Шарлотта Кноблох. Именно эта, дидактическая, функция истории, делает память о Хрустальной ночи частью политической повестки.</p>


<p>Поле памяти в Германии сильно пересекается с полем политики, поскольку сейчас, восемьдесят лет спустя, споры о стратегии репрезентации Хрустальной ночи все еще ведутся. На примере речи Иеннингера видно, что аналитический и «чувствительный» подходы к осмыслению прошлого воспринимаются как принципиально разные, чуть ли не противоборствующие. В целом, любая немецкая мемориальная практика, касающаяся Холокоста, должна, по общепринятой установке, обращаться к чувствам, по большей части, к чувству скорби.</p>


<p>Существуют мемориальные практики и в сфере образования. Особое внимание как в Германии, так и в Австрии, уделяется ознакомлению школьников не только с историей Холокоста и Хрустальной ночи, но и с личными историями жертв. На уроках по изучению трагических событий 1938 года предлагается делать упор на эмпатию и личное сопереживание человеческим судьбам; так, в методических планах уроков сайта <a href="http://centropa.org" target="_blank">centropa.org</a> отдельно прописывается, какие знания получат ученики, и отдельно, какие чувства у них предположительно возникнут в ходе изучения Хрустальной ночи и Холокоста. Стоит отдельно отметить, что такого рода дидактические материалы хорошо разработаны, что свидетельствует об особом внимании к будущей коммеморации, научению переживать трагическое. Сопереживание может быть достигнуто, в частности, методами устной истории, то есть чтением интервью с жертвами Холокоста и их родственниками, просмотром документальных фотографий. В связи с этим важен и пример политической, а не образовательной практики – <a href="https://www.dw.com/ru/%D1%88%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%BE%D1%82%D1%82%D0%B0-%D0%BA%D0%BD%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%BE%D1%85-%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D0%B6%D0%B8%D0%B7%D0%BD%D1%8C-%D0%B2-%D0%B3%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B8-%D0%B2%D0%BE%D0%B7%D1%80%D0%BE%D0%B6%D0%B4%D0%B0%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%8F/a-3770399">интервью Шарлотты Кноблох</a> в семидесятую годовщину Хрустальной ночи. В 1938 году она была ребенком, и, говоря об исторической политике, она рассказывает о личном опыте, апеллируя к собственным переживаниям.</p>


<p>Другой известный мемориальный проект, начатый в Германии в 1994 году и продолжившийся в Австрии и других странах, «камни преткновения» (Stolperstein), касается не только Хрустальной ночи, но и всех жертв нацизма.</p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('')"></div>
    </div>
    
</div>


<p>Идея художника Гюнтера Демнига состоит в том, чтобы вставлять в тротуары и мостовые камни с именами погибших во время Холокоста. Здесь важен факт встраивания памяти в городское пространство, идея постоянного сосуществования современной повседневной жизни и опыта прошлого. В связи с этим идею памятных камней много критиковали, говоря о том, что, ходя по дороге с встроенными напоминаниями о Холокосте, жители города символически «затаптывают» память о погибших.</p>


<p>Еще один важный мемориальный проект, связанный с городской средой – это восстановление синагоги «Ohel Jacob» в Мюнхене. Разрушенная во время погромов 1938 года, синагога была построена заново почти на том же месте и торжественно открыта 9 ноября 2006 года, в день 68-й годовщины Хрустальной ночи. Здание представляет собой ключевое для немецкой мемориальной традиции сочетание исторического нарратива и современной функции: так, мюнхенская синагога задумана как еврейский центр и музей, то есть место, нагруженное актуальными задачами и смыслами.</p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/ohel_jacob.jpg" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/ohel_jacob.jpg')"></div>
    </div>
            <div class="wp-block-custom-image-figcaption">
            <div class="wp-block-custom-image-desc">Синагога Ohel Jacob в Мюнхене</div>
            <div class="wp-block-custom-image-source"><a href="http://en.wikipedia.org" target="_blank">en.wikipedia.org</a></div>
        </div>
        
</div>


<p>Для Берлина и Германии в целом важна идея интеграции истории в используемое, жилое пространство – в частности, следствием этого стала «обживаемость» мемориала Холокосту в Берлине, который воспринимается как часть жилого города, а не стоящий отдельно памятник.</p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/800px-holocaust_memorial_tree.jpg" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/800px-holocaust_memorial_tree.jpg')"></div>
    </div>
            <div class="wp-block-custom-image-figcaption">
            <div class="wp-block-custom-image-desc">Памятник убитым евреям Европы. Берлин.</div>
            <div class="wp-block-custom-image-source"><a href="http://ar.wikipedia.org" target="_blank">ar.wikipedia.org</a></div>
        </div>
        
</div>


<p>Интегрированные в городскую среду и помещенные рядом с домами, в которых жили погибшие, «камни преткновения» заставляют остановиться и подумать не об общей истории Холокоста, а о конкретных людях и их судьбах. Именно такие, «живые», эмоциональные свидетельства, чаще становятся частью политики памяти. Получается, что актуализация истории происходит за счет микроистории, смещения акцента на отдельные судьбы и индивидуальные переживания.</p>


Вспоминая Хрустальную ночь

Сергей Бондаренко

Шутят ли о выжившие о Холокосте и можно ли о нём шутить нам - в рецензии на фильм, который вряд ли когда-либо выйдет по-русски.

кино

"В лагере было очень тяжело. Очень. Работа, мало еды. Вскоре я заболела, нужен был доктор. И надо же такому случиться — доктор пришел! Но


<p><span class="wp-font-24"><span><span><span>“В лагере было очень тяжело. Очень. Работа, мало еды. Вскоре я заболела, нужен был доктор. И надо же такому случиться — доктор пришел! Но это был доктор Менгеле”.</span></span></span></span><br />
<span class="wp-font-24"><span><span><span>Наверное над этим нельзя смеяться, но что делать, если вам уже смешно? Документальный фильм Ферл Перштейн готовит пути к отступлению и вышучивает стыд обратно из подсознания. </span></span></span></span><br />
</p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-49-19.png" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-49-19.png')"></div>
    </div>
    
</div>


<p><span><span><span>“Последний смех” (в русском прокате, которого никогда не будет, было бы что-то вроде “Кто смеется последним”) анализирует возможность посмеяться над “предельными вопросами” — в анонсе фильма заявлен Холокост, однако на самом деле речь идёт и о более экстремальных вещах, вроде глубоких рассуждений Луи Си Кея о педофилии. Можем ли мы позволить себе смех по отношению к событиям, степень экзистенциального ужаса от которых настоятельно призывает нас замолчать и склонить голову? Клод Ланцман в своем 9-с-половиной часовом блокбастере “Шоа” в таких случаях включал тишину вместо музыки, Шаламов писал, что “Колыма и Освенцим” не будут предметом для комедии “… и через тысячу лет”. В это же время где-то на другом конце Земли комик Джерри Льюис готовился снимать “<a href="http://urokiistorii.ru/article/53058">День, когда клоун плакал</a>” — фарс про клоуна, детей и Освенцим.</span></span></span></p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_08-06-26.png" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_08-06-26.png')"></div>
    </div>
    
</div>


<p><span><span><span>О Холокосте первыми шутили сами нацисты. “Arbeit macht frei” на воротах Освенцима — мрачная шутка, парафраз средневекового “Городской воздух делает свободным”. От надписи на воротах — длинная история <a href="http://urokiistorii.ru/article/53504">нацистского макабра</a> — шутливые обращения охранников к обреченным (отсюда </span></span><span><span>“This Way for the Gas, Ladies and Gentlemen”</span></span><span><span> Боровского) оркестры, играющие веселую музыку во время казней. Эти шутки сейчас никому не кажутся смешными. Но значит ли это, что мы готовы признать наличие и смешных шуток на ту же тему?</span></span></span></p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/bruce.png" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/bruce.png')"></div>
    </div>
    
</div>


<p><span><span><span>“Для меня никогда не было проблемой посмеяться над нацистами”, – рассказывает комик Мел Брукс, периодически поднося расческу к носу и выбрасывая вверх свободную руку. Гитлер как дурная пародия на Чаплина существовал все 30-е годы, пока, наконец, сам Чаплин не сыграл дурную пародию на Гитлера в “Великом диктаторе”. Сложности начинаются в тот момент, когда шутки затрагивают истории не палачей, а жертв. Это сложные, опасные шутки. Выиграть с ними почти невозможно, проиграть — легче легкого. “Попробуйте пошутить про Холокост во время выступления. Ни у кого не будет секса после свидания на этом шоу”, — упражняется Джефф Росс.</span></span></span></p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-38-05.png" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-38-05.png')"></div>
    </div>
    
</div>


<p><span><span><span>Пусть так, но как тогда быть с теми, кому смешно — вдруг они смеются не над тем, чем нужно? Над нами, а не вместе с нами? В фильме режиссер показывает ролики с шутками по заданной теме выжившей в Освенциме женщине, которая озабоченно вертит головой от экрана к камере, периодически повторяя: “Это несмешно”. Сцена, конечно, задумана как комическая. Может быть, мы не можем позволить себе смеяться над Холокостом, но сможем сделать это, глядя на то, как кто-то не смеется вместе с нами?</span></span></span></p>


<p><span><span><span>Одна из говорящих голов в фильме — израильский писатель Этгар Керет. В “Трубах”, его первой книге, есть <a href="http://world.lib.ru/d/dubinskaja_a_a/sborniktz.shtml">рассказ</a> о парне, которого сирена в память о Катастрофе спасает от избиения в школьном дворе. Ребята-арсы готовы побить заморыша-одноклассника за то, что он “заложил” их школьной администрации. Ежегодная сирена в День памяти, останавливающая жизнь во всем Израиле на одну минуту, заставляет хулиганов застыть в стойке “смирно”. Тем временем главный герой успевает убежать (“я шел домой, обходя на улице людей, застывших, словно восковые фигуры, и сирена защищала меня своим щитом”). Этой истории нет в фильме, потому что рассказ Керета вовсе не смешной. Что в ней есть — и что есть в фильме — так это сочетание высокого и низкого, в лучших традициях хэппенинга безымянных российских бомжей как-то пожаривших яичницу на вечном огне. </span></span></span></p>


<p><span><span><span>Страшная история, попадая в нужную голову, превращается в идеальный контрапункт, точку отсчета для остроты, проходной шутки (или философской медитации). Комика характеризует качество шутки, а не выбор темы. </span></span></span></p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-40-09.png" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-40-09.png')"></div>
    </div>
    
</div>


<p><span><span><span>Историю о Менгеле пересказывает освобожденная из Освенцима Рене Файрстоун. “Доктор” осмотрел ее горло и, походя, дал рекомендацию: “Если переживете войну — удалите гланды, они у вас слишком большие”. “Я подумала, что он сумасшедший или полный идиот. Только позже мне пришло в голову, что это просто смешно”. В известной формуле “трагедия плюс время равняются комедии” нас интересует это бесконечно откладываемое “позже”. Когда уже можно будет смеяться? Наступит ли этот момент при нашей жизни или жить в это прекрасное время…? “И через тысячу лет”, — говорит Шаламов. Пристыженный Джерри Льюис прячет в несгораемый сейф единственную копию своего проклятого фильма. Ланцман молчит. Кстати,</span></span></span></p>


<p><span><span><span>“Когда пришли за интровертами — я молчал, потому что я интроверт”. </span></span></span></p>


<p></p>
<div class="wp-block-custom-image-container">
    <div class="wp-block-custom-image">
        
        <img src="/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-18-09.png" />
        <div class="wp-block-custom-image-element" style="background-image:url('/wp-content/uploads/sites/default/files/snimok_ekrana_ot_2018-08-30_00-18-09.png')"></div>
    </div>
    
</div>


«Последний смех»

1940-е

Белоруссия

Германия

историческая память

Материалы о памятных местах и о связанных с ними мемориальных практиках

мемориальные объекты

музей

ХХI век

В прошедшие выходные 12-13 марта в Минске состоялось открытие выставки «Лагерь смерти Тростенец. История и память», созданной в Германии совместными усилиями немецких и беларусских исследователей и освещающей историю крупнейшего захоронения


<p>В прошедшие выходные 12-13 марта в Минске состоялось открытие выставки «Лагерь смерти Тростенец. История и память», созданной в Германии совместными усилиями немецких и беларусских исследователей и освещающей историю крупнейшего захоронения жертв Холокоста на территории Советского Союза.</p>


<p><strong>История</strong></p>


<p>	Лагерь смерти Малый Тростенец был создан нацистами в окрестностях оккупированного Минска осенью 1941 года. Под этим названием объединялась трёхчастная инфраструктура системы уничтожения, состоявшая из собственно лагеря под селом Малый Тростенец, расстрельного полигона в урочище Благовщина и места захоронения в урочище Шашковка, оборудованного крематорием. За два года на полигонах Тростенца было уничтожено порядка 206 000 человек – евреев, цыган, пленных красноармейцев и партизан, которых сюда свозили со всей Восточной Европы.</p>


<figure class="wp-block-image"><img class="wp-image-32661" src="https://stg.urokiistorii.nppsatek.com/wp-content/uploads/2017/03/1_1.jpg" /></figure>


<p>	Печь для сжигания трупов в Шашковке была построена в 1943 году на фоне наступления советских войск, перехвативших инициативу на Восточном фронте. До этого тела главным образом захоранивались в рвах на Благовщине. Стремясь замести следы перед возвращением советских войск в Беларусь, в 1943 году управление лагеря начало массовую эксгумацию останков силами заключённых Минской тюрьмы с целью их дальнейшего уничтожения. Тела сжигались прямо на месте в огромных кострах, для которых из окрестных деревень свезли тысячи кубометров дров. Тем не менее в таких условиях останки порядка 100 000 эксгумированных тел не могли сгореть полностью, и советские войска, обнаружившие рвы Благовщины в 1944 году, нашли в них помимо метрового слоя пепла множество обугленных костей.</p>


<p><strong>Мемориализация</strong></p>


<p>	Первое открытие выставки о лагере состоялось 8 ноября 2016 года в Гамбурге в день 75-летия депортации около 1000 евреев из этого города в Минск. Экспозиция изначально замышлялась как двуязычная – на немецком и беларусском – и передвижная. Сегодня с ней можно познакомиться в отдельном зале на первом этаже Государственного музея истории Великой Отечественной войны в Минске, но в дальнейшем организаторы планируют показать её и в других городах Беларуси.</p>


<p>	Экспозиция была составлена совместными усилиями минского образовательного центра им. Йоханнеса Рау, Народного союза Германии по уходу за военным захоронениями, Международного образовательного центр в Дортмунде (IBB Dortmund) при финансовой поддержке Федерального Министерства иностранных дел Германии и фонда «Память, ответственность и будущее» и при непосредственном участии Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны.</p>


<div class="wp-block-image"><figure class="alignright"><img class="wp-image-32662" src="https://stg.urokiistorii.nppsatek.com/wp-content/uploads/2017/03/Maly_Trastsianets_memorial_4-scaled.jpg" /></figure></div>


<p>Передвижная экспозиция состоит из серии стендов с фотографиями и двуязычным беларусско-немецким текстом, рассказывающим историю лагеря и его узников. Также на экспозиции установлен специальный сенсорный экран, при помощи которого посетители могут ознакомиться с материалами<a href="http://zeitzeugenarchiv.gwminsk.com/"> Архива свидетелей Минской исторической мастерской.</a> При этом сама по себе выставка отнюдь не является первой попыткой увековечить память о погибших в Малом Тростенце.</p>


<p>	Мемориализация захоронений началась в 1963 году с установления обелиска с вечным огнём на значительном удалении от собственно территории бывшего лагеря. Советский мемориал скорее выполнял функцию увековечивания памяти погибших здесь военнопленных, мало касаясь темы Холокоста. В 2000-х ситуация стала меняться, на месте захоронений на урочище Благовщина появился мемориальный знак, а также Совет Министров Беларуси принял постановление о создании мемориального комплекса «Тростенец». Проект был реализован в 2015 году и представляет собой комплекс памятников, расположенный в окрестностях бывшего лагеря.</p>


<p>	Помимо официального мемориального комплекса, на урочище Благовщина существует своего рода народный мемориал, созданный силами активистов в лесу рядом с могильным камнем, установленным здесь властями в 2002 году. В сосновом бору, выросшем на месте захоронений, многие деревья сегодня оклеены именными списками погибших, фотографиями, краткими историями жизни. В планы властей входит создание на этих местах ещё одного мемориального комплекса, на возведение которого <a href="http://www.colta.ru/news/14212">благотворительные организации из Германии собрали</a> порядка миллиона евро.</p>


<p>Также в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны один из разделов экспозиции посвящен лагерю смерти Тростенец. В 2016 году в крипте минского храма Всех Святых была заложена капсула с прахом жертв лагеря.</p>


<p><strong>Церемония открытия выставки</strong></p>





<p>	Церемония открытия выставки была двухдневной, и в первый день перед слушателями выступили так называемые «свидетели времени» – люди, жившие во времена национал-социализма, чья судьба так или иначе оказалась связана с лагерем Тростенец. От их лица со своими историями к аудитории обратились Майя Крапина-Левина, Фрида Рейзман и Курт Маркс. Девяносто двухлетний Курт Маркс, самостоятельно прилетевший на церемонию из Великобритании, в дальнейшем присутствовал на всех мероприятиях и успел подробно рассказать трагическую историю, связывающую его судьбу с лагерем Малый Тростенейц.</p>


<p>Курт Маркс был учеником еврейской школы в Кёльне в тридцатых во времена подъёма нацизма. Директор школы Эрих Клибанский раньше многих понял, какую угрозу в себе таит восхождение Гитлера к вершинам власти, и загодя начал готовить своих учеников к эвакуации в Великобританию, введя усиленное изучение английского языка. В 1939 году ему удалось эвакуировать порядка 130 своих учеников, при этом сам Клибанский и родители детей остались в Германии, так как количество мест было ограничено. В 1942 году Клибанского депортировали в Малый Тростенец. В одном этапе с ним были депортировани родители Курта Маркса и ещё порядка 1000 кёльнских евреев. В Тростенце погиб весь этап без исключения.</p>


<figure class="wp-block-image alignnone caption"><img class="wp-image-32663" src="https://stg.urokiistorii.nppsatek.com/wp-content/uploads/2017/03/IMG_9860-scaled.jpg" /><figcaption>Курт Маркс на церемонии открытия в Минском музее военной истории. Фото: Антон Суряпин</figcaption></figure>


<p>Следующий день начался с серии коротких лекций в Исторической мастерской, расположенной в одном из уцелевших после войны старых домов Минска неподалёку от бывшего еврейского кладбища.</p>


<p>Далее гости церемонии отправились в мемориальный комплекс Тростенец и к могильному камню на урочище Благовщина, где состоялось торжественное возложение венков, а у камня в Благовщине раввин прочитал поминальную молитву.</p>


<p><iframe frameborder="0" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/bHBiJRqt3Nw" width="560"></iframe></p>


<p>
</p>


<p>Перед самой церемонией открытия состоялось ещё одно мероприятие в Храме-памятнике в честь Всех святых в Минске, где в специальной крипте марте 2016 года была заложена капсула с землей и пеплом из лагеря смерти «Тростенец».</p>


<p>В крипте состоялось совместное иудео-христианское <a href="http://hramvs.by/sobytiya/nemtsy-i-belorusy-vsekh-veroispovedanii-molilis-ob-uznikakh-lagerya-smerti-trostenets">богослужение </a>с участием раввина, католический ксендза и православного священника, после чего к ковчегу с прахом жертв Тростенца гости церемонии возложили цветы.</p>


<figure class="wp-block-image alignnone caption"><img class="wp-image-32664" src="https://stg.urokiistorii.nppsatek.com/wp-content/uploads/2017/03/IMG_9626-scaled.jpg" /><figcaption>Совместное богослужение в крипте храма Всех святых. Фото: Антон Суряпин</figcaption></figure>


<p>В конце дня состоялось собственно открытие выставки, на котором перед аудиторией выступил директор Беларусского государственного музея истории Великой Отечественной войны Дмитрий Геннадьевич Шляхтин, а также ряд официальных лиц, представлявших республику Беларусь с одной стороны и Германию – с другой. Последнем в череде выступавших был Курт Маркс, вновь обратившийся к аудитории, в составе которой были и другие свидетели времени как из-за рубежа так и из самой Беларуси. Свидетели сидели на первом ряду, и церемония завершилась тем, что организаторы попросили их встать и развернуться лицом к залу. Зал встал в ответ.</p>


<figure class="wp-block-image alignnone caption"><img class="wp-image-32665" src="https://stg.urokiistorii.nppsatek.com/wp-content/uploads/2017/03/IMG_9901-scaled.jpg" /><figcaption>Фото: Антон Суряпин</figcaption></figure>


Выставка «Лагерь смерти Тростенец. История и память»

комментарий историка

Венгрия

В Венгрии разгорается скандал вокруг намерения властей заменить статую философа-неомарксиста еврейского происхождения Д. Лукача памятником соучастнику организации Холокоста в Венгрии. «УИ» попросили нашего регулярного автора и известного унгариста


<p><strong>В Венгрии разгорается скандал вокруг намерения властей заменить статую философа-неомарксиста еврейского происхождения Д. Лукача памятником соучастнику организации Холокоста в Венгрии. «УИ» попросили нашего регулярного автора и известного унгариста Александра Стыкалина прокомментировать новость. </strong></p>


<p>В конце января городские власти Будапешта <a href="http://24.hu/belfold/2017/01/25/lebontjak-lukacs-gyorgy-szobrat-ujlipotvarosban/#">приняли решение</a> о сносе памятника крупному философу-неомарскисту еврейского происхождения Георгу (Дьёрдю) Лукачу. Мотивом для решения стало с одной стороны активное участие Лукача в коммунистическом движении в Венгрии, а с другой – немаловажная роль, которую он сыграл в просоветском правительстве Яноша Кадара после разгрома Венгерского восстания 1956 года. Также Лукачу приписывается приказ о расстреле нескольких дезертиров (по другим данным – военнопленных) в то время, когда он был комиссаром венгерской Красной армии в 20-х.</p>


<p>Другой стороной новости о сносе памятника является намерение властей заменить памятник одному из наиболее значительных левых мыслителей Европы памятником Балинту Хоману, чьё имя нередко связывают с разработкой законов, направленных на преследования евреев в период Второй Мировой. Еврейская общественность в Венгрии и за рубежом уже выступала с резкой критикой частной инициативы поставить памятник Хоману в городе Секешфехерваре в 2015-м году. Протест поддержали в нескольких западных правительствах, и от идеи установки памятника было решено отказаться, но <a href="http://www.juedische-allgemeine.de/article/view/id/27696">точка в истории пока не поставлена.</a></p>


<h4><strong>Ведущий научный сотрудник института славяноведения РАН, унгарист</strong><strong><a href="http://urokiistorii.ru/articles/21964"> Александр Стыкалин</a> комментирует:</strong></h4>


<p><strong><em>Снос памятника Лукачу – это не первый прецедент.</em></strong> Еще в 1990-е годы крайне правые разбили мемориальную доску на доме, где он жил в 1945-1971 гг. Весной этого года также решено было закрыть архив Лукача (филиал отдела рукописей библиотеки Венгерской академии наук). Решение было принято на том основании, что якобы архив неэффективно функционирует, и у него мало посетителей – два человека в месяц. Это не соответствует истине, и я могу лично засвидетельствовать, что туда постоянно приходят исследователи из разных стран. Было много протестов и архив, кажется, отстояли. В частности, было <a href="http://мпгу.рф/novosti/obshhestvennost-vyirazila-protest-protiv-zakryitiya-arhiva-filosofa-dyordya-lukacha-v-budapeshte/">письмо протеста от российских интеллектуалов</a>, организованное Институтом философии РАН, я тоже к нему присоединился.</p>


<p><em><strong>Можно по-разному относиться к марксистской традиции, но следует признать, что Дьёрдь Лукач – один из титанов европейской мысли ХХ века.</strong></em> Без его работ не было бы Франкфуртской школы и новых левых, с ним всерьез спорили экзистенциалисты. Если говорить о том, какой след оставил Лукач в нашей отечественной культуре, можно напомнить о том, что на русском языке его работа впервые была опубликована еще в 1912 г. в лучшем российском философском журнале тех лет «Логос». На его труды откликались Бердяев, Бахтин. Дискуссия о реализме вокруг книги Лукача (1939-1940) стала центральным событием литературной жизни СССР кануна войны. В 1960-е годы квартира Лукача на Белградской набережной Будапешта напротив горы Геллерт была местом паломничества левых интеллектуалов всего мира. </p>


<p>Его идеи питали и тренировали и его оппонентов–либералов. Для венгерской культуры Лукач один из титанов, это сложно не признавать независимо от политических убеждений. Дело не меняется от того, что Лукач, будучи ярко выраженным космополитом, иной раз проявлял недостаточную чувствительность к некоторым выдающимся ценностям венгерской культуры, давал спорные оценки и т. д.</p>


<p>С точки зрения того неоконсервативного ренессанса, который пытается навязать Венгрии премьер-министр Виктор Орбан, жест с памятником весьма симптоматичен. На большой выставке к 1000-летию венгерской государственности, организованной Орбаном еще в годы его первого премьерства (2000 г.) Лукачу места тоже не нашлось.</p>


<p>Марксист Лукач воспринимается как духовный союзник венгерских либералов, представителей национальной либеральной традиции, на которых вопреки фактам возлагается исключительная ответственность за унизительный Трианонский договор, разрушение Венгрии в ее многовековых исторических границах. Орбан позиционирует себя духовным наследником этих традиций Великой Венгрии, однако не до конца, может быть, понимает, что для людей иного дискурса во всем мире фигура Лукача в большей мере – знак величия венгерской культуры, нежели спорные для всех соседей дотрианонские границ страны.</p>


<p><em><strong>Сооружение на этом месте памятника Балинту Хоману (человеку за пределами Венгрии никому не известному) – тоже знак.</strong></em> Отчасти это знак местечковости орбановского национализма, поскольку масштаб двух фигур несопоставим. Хоман не был нацистом, но был человеком весьма правых убеждений и известен не только как министр культуры в очень правых правительствах. Хоман был историком, соавтором Дюлы Секфю по 6-томной Венгерской истории, классического синтеза национальной историографии.</p>


<p>Но здесь возникает закономерный вопрос, а почему, собственно, не поставить памятник его другу Секфю? Он был выдающимся консервативным мыслителем, фигурой более европейски крупной чем Хоман, но как риторический приём он менее удобен для Орбана. Секфю был сторонник определенного компромисса с левыми и даже сталинским СССР. Он даже был первым послом Венгрии в сталинском СССР, что для Орбана недопустимый факт биографии.</p>


<p>В отличие от Секфю, умершего при коммунизме в статусе действующего университетского профессора, Хоман подается как жертва режима, ведь он действительно умер в тюрьме 2 июня 1951 года. При этом в отличие от других правых мыслителей Венгрии, открыто боровшихся и с нацистами и с советской оккупацией, вклад Хомана в политику куда однозначнее. Как правый политик и деятель в области культурной политики, он запятнал себя сотрудничеством с инициаторами антисемитских кампаний. И дело не меняется от того, что он был крупный историк. Это, очевидно, мало волнует Орбана, так его интересует прежде всего противостояние с венгерскими либералами.</p>


<p>Как венгерская интеллигенция отреагирует на этот вызов – покажет будущее.</p>


Снос памятника Дьёрдю Лукачу в Будапеште

комментарии историков

1939

1945

XXI век

Восточная Европа

Вторая мировая война

концлагерь

«Уроки истории» попросили двух историков, Мацея Вырву из Центра польско-российского диалога и согласия и Ирину Щербакову из Международного Мемориала прокомментировать новость о публикации списка

К вопросу о доминировании националистического нарратива в Польше

<p><span class="wp-font-24">«Кадровый состав сотрудников органов государственной безопасности СССР 1935-1939» сегодня является самым полным перечнем сотрудников НКВД периода Большого Террора. О базе данных, составление которой заняло 15 лет, рассказывает один из руководителей проекта сопредседатель Московского Мемориала Ян Рачинский.</span></p>


<p><strong>– Расскажите, что именно на этом диске?</strong></p>


<p>– Это справочник по кадровому составу органов госбезопасности, не НКВД в целом, потому что в НКВД входили и пожарные, и пограничники, и целый ряд еще служб, а именно органов госбезопасности, тех людей, которые имели специальные звания, введенные в конце 1935 года. Это как раз те, кто осуществлял Большой террор, потому что диск охватывает период 1935-1939 гг.</p>


<p><strong>– Это охватывает всю пирамиду иерархии НКВД или какие-то отдельные чины, скажем, там представлены более подробно или менее подробно?</strong></p>


<p>– В принципе, включены все, кто имел спецзвания сотрудников госбезопасности, начиная от сержанта и до генерального комиссара, все без исключения звания. Конечно, там могут быть какие-то пропуски по разным причинам: или по усталости составителя могут быть случайные пропуски, или потому, что часть приказов не публиковалась, имела гриф и не была доступна. Но таких крайне немного. 90%, во всяком случае, кадрового состава здесь представлено.</p>


<p><iframe allowfullscreen="" frameborder="0" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/EYyQTIQzpFI" width="560"></iframe></p>


<p><strong>– Каким образом, откуда были получены эти имена и данные по ним?</strong></p>


<p>– Составитель этого справочника Андрей Николаевич Жуков много лет занимался этой темой. Поначалу его интересовали репрессии против чекистов, о которых много говорится и которые, как выясняется из этого свода, очень сильно преувеличены. Но дальше он, как человек с коллекционерской жилкой, начал уже собирать не только репрессированных, а всех, просто чтобы понять, как это соотносилось с общим количеством, и в общем очень много источников проработал. Поначалу это были открытые источники – ну, условно открытые, легкодоступными их не назовёшь. Так же в свое время Никита Петров работал по газетным публикациям и отчасти по разным пропагандистским книжкам, но потом архивы приоткрылись.</p>


<p>Первое, конечно, это кадровые приказы, приказы по кадрам НКВД – это много томов издано. Они существуют в первоисточнике и существуют типографским способом воспроизведенные сборники, которые рассылались по управлениям, просто чтобы на местах тоже могли сверить.</p>


<p><strong>– То есть, иными словами, не существует какого-то сведенного списка сотрудников НКВД?</strong></p>


<p>– Нет.</p>


<p><strong>– Звучит как парадокс, <strong>неужели тщательный учет своих кадров не является</strong> естественной частью жизни любого силового ведомства, а уж тем более НКВД?</strong></p>


<p>– В отделе кадров НКВД может быть есть какие-то картотеки, скорее всего, как есть и личные дела сотрудников, которые недоступны абсолютно на сегодняшний день, поэтому приходится обращаться к таким источникам. Пришлось просматривать приказы подряд. В основном использованы приказы двух типов: приказы о присвоении званий и приказы об увольнении.</p>


<p>Всё это свести между собой было само по себе уже нетривиальной задачей – ведь в приказах о присвоении званий есть фамилия, имя и отчество, а в приказах об увольнении есть должность, с которой чекист увольняется, но, как правило, нет имени и отчества, только инициалы. А при таком огромном объеме – свыше 40 000 персонажей – естественно, масса однофамильцев, и тёзок полных тоже до десятка</p>


<figure class="wp-block-image alignnone caption"><img alt="" class="wp-image-31712" src="https://stg.urokiistorii.nppsatek.com/wp-content/uploads/2016/07/img_9815.jpg"/><figcaption>Б. Рогинский, А. Жуков и Я. Рачинский на презентации диска. Фото: Мемориал</figcaption></figure>


<p>Второй источник тоже всерьез плотно проработанный – это фонд наградного отдела президиума Верховного совета, который был просмотрен и где тоже были выявлены чекисты. Это уже приходилось просматривать сплошь. Выявлено, естественно, не всё, но, тем не менее, есть очень много этих награждений, и они были одним из важных источников биографической информации.</p>


<p>Тут особенно существенно, что при награждении орденом Ленина кандидат заполнял анкету с основными биографическими сведениями, поэтому дату и место рождения и прочие минимальные сведения оттуда можно было взять.</p>


<p>Конечно, это только отправная точка, это первый шаг, очень важный и едва ли не самый трудный.</p>


<p><strong>– Расскажите подробнее об Андрее Николаевиче, который, собственно, собрал все эти данные. Ведь, насколько я знаю, на эту работу у него ушло порядка 15 лет.</strong></p>


<p>– Начиналось это всё в докомпьютерную эпоху. Первый вариант его работы – это большие тетради, эти выписки потом переносились на карточки и с карточек уже он вводил это в компьютер в виде текстового файла с множеством условных сокращений, которые потом требовалось расшифровать, нужно было проверить аккуратно, потому что при таком объеме ручного письма неизбежны опечатки. В общем, это колоссальный объем работы, даже непонятно, как один человек мог такое осилить.</p>


<p>Он не ограничивается только чекистами, он собрал довольно много информации по репрессиям в армии, у него обширные очень сведения на эту тему, но они относятся всё же к репрессированным и к верхушке комсостава, если говорить о нерепрессированных.</p>


<figure class="wp-block-image alignnone caption"><img alt="" class="wp-image-31713" src="https://stg.urokiistorii.nppsatek.com/wp-content/uploads/2016/07/%D0%B6%D1%83%D0%BA.png"/><figcaption>А.Н. Жуков на презентации диска в Мемориале</figcaption></figure>


<p><strong>– Вы говорили о том, что Жукова изначально интересовала тема репрессий среди сотрудников НКВД – это как-то отражено в базе?</strong></p>


<p>– В базе сведения о репрессиях приводятся, но специального среза такого – репрессированные сотрудники – на сегодняшний день нет, вероятно, он появится в интернет-версии. Это связано отчасти с тем, что информация эта неполна. В положении о прохождении службы была специальная статья об увольнении 38«б», которая означала увольнение в связи с арестом, то есть, мы уже знаем, что человек арестован, но на большое число уволенных таким образом у нас нет никакой информации, что именно дальше последовало, потому что большая часть, заметная часть, скажем так, арестованных сотрудников НКВД впоследствии освобождалась. Даже из тех, кто был осужден в начале войны, в первые полтора года, многие были освобождены и отправлены на фронт, а кое-кто и в тылу оставлен для продолжения трудовой деятельности. Такие примеры мы тоже знаем. Поэтому пока информация о репрессиях недостаточно полна, чтобы ее представлять в виде отдельной категории.</p>


<p>Наша же техническая роль – моя и не только моя – заключалась в том, чтобы привести это в удобный для использования вид. Это первая версия, в интернете она будет усовершенствована.</p>


<p><strong>– То есть, ваша «функция» состояла в том, чтобы превратить это в базу данных.</strong></p>


<p>– Да, обработать это таким образом, чтобы это приобрело некую единую структуру, функционально схожую с «википедией».</p>


<p><strong>– Есть ли какая-то предварительная дата выхода интернет-версии?</strong></p>


<p>– Мы хотим это к концу года сделать, поскольку там еще будут дополнения – сейчас уже очевидно, что их будет довольно много.</p>


<p><strong>– Как устроен вход в этой базе данных, у каждого имени есть определенный набор дополнительных сведений?</strong></p>


<p>– Да, у каждого имени есть набор информации, в предисловии написано, какой он может быть максимальный, но для очень многих – для доброй половины – сводится к единственной записи о присвоении звания – сержант или младший лейтенант, и более мы ничего о человеке на сегодняшний день не знаем. Но, тем не менее, это уже, по крайней мере, имя и отчество, а нередко еще и привязка к региону. Это позволяет идентифицировать этих сотрудников, следователей, которые зачастую только с фамилией фигурируют, и ничего больше неизвестно, это некоторый следующий шаг к идентификации. На сегодняшний день там у нас есть систематизация по алфавиту, по званиям, по наградам и по регионам – вот четыре таких разреза.</p>


<p>И, собственно, когда это появится в интернете, то станет возможным туда добавлять информацию и из самых разнообразных источников, привязывать туда и фрагменты воспоминаний, и какие-то куски последующих расследований деятельности того или иного персонажа.</p>


<p><strong>– То есть, своего рода <a href="http://openlist.wiki/index.php/%D0%9E%D1%82%D0%BA%D1%80%D1%8B%D1%82%D1%8B%D0%B9_%D1%81%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%BA:%D0%9E_%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%B5">«Открытый список»</a> ?</strong></p>


<p>– Тут несколько другое, потому что здесь у нас список как раз закрытый, то есть, мы более или менее уже знаем героев, которые может быть и немножко добавятся, но сам список персоналий близок к исчерпанию. Зато по каждой персоналии можно многое добавлять.</p>


<h3><strong>Диск «Кадровый состав сотрудников органов государственной безопасности СССР 1935-1939» можно бесплатно получить в здании Мемориала по адресу ул. Каретный Ряд, 5/10</strong></h3>

«Закрытый список»


<p><span class="wp-font-24">«Уроки истории» попросили двух историков, Мацея Вырву из Центра польско-российского диалога и согласия и Ирину Щербакову из Международного Мемориала прокомментировать новость о публикации списка охранников Освенцима, чтобы дать чуть более подробную картину меняющейся культуры памяти в современной Польше.</span></p>


<p>Громкая<a href="http://krakow.wyborcza.pl/krakow/7,44425,21311297,ipn-upublicznil-ponad-8-tys-nazwisk-z-listy-zaloga-ss-kl-auschwitz.html?disableRedirects=true"> новость </a>о публикации списка имён сотрудников охраны лагеря Аушвиц в Освенциме появилась 30 января – буквально через несколько дней после очередной годовщины освобождения концлагеря советскими войсками. Трудно сказать, случайно была выбрана дата публикации, или нет, однако такое совпадение, безусловно, придаёт дополнительную актуальность решению польских исследователей и публикаторов.</p>


<p>Имена сотрудников охраны концлагеря были известны исследователям и ранее по открытым документам немецких архивов, однако никогда не публиковались в виде единого списка во внешних источниках – здесь сказались издержки немецкого закона о защите тайны личной жизни. Действие этого закона, правда, отнюдь не останавливает судебные процессы против сотрудников лагеря – они продолжаются и по сей день, в частности, совсем <a href="http://www.dw.com/ru/50-%D0%BB%D0%B5%D1%82-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%80%D1%83-%D0%BF%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D1%87%D0%B0%D0%BC-%D0%BE%D1%81%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BC%D0%B0-%D1%81%D1%83%D0%B4-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D0%B6%D0%B0%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%8F/a-18657773">недавно был осуждён</a> так называемый «бухгалтер Освенцима» Оскар Грёнинг.</p>


<p>Таким образом, публикация этого списка в профессиональном сообществе воспринимается, в частности, как своего рода публичный жест, новая строка в польской исторической памяти о Второй мировой войне. С приходом к власти консервативного правительства в Польше эта область общественной жизни стала стремительно <a href="https://www.google.com/url?q=http://urokiistorii.ru/node/53367&amp;sa=U&amp;ved=0ahUKEwjc3qXtrf7RAhUG1iwKHfZ1AosQFggFMAA&amp;client=internal-uds-cse&amp;usg=AFQjCNHR5nAlhSmNLa4gED5uBFINtxcxsA">меняться</a>. В частности, <a href="http://www.colta.ru/articles/specials/13793">сложная судьба музея Второй Мировой в Гданьске </a>вызывает в профессиональной среде опасения за целостность сложившегося исторического дискурса.</p>


<p>Доменное имя сайта, на котором опубликованы списки <a href="http://truthaboutcamps.eu/" target="_blank">truthaboutcamps.eu</a> («Правда о лагерях») уже содержит в себе некоторый намёк на пересмотр темы, который создатели проекта вполне внятно<a href="http://www.en.truthaboutcamps.eu/thn/our-mission/15561,Our-mission.html"> артикулируют</a> как желание отделить польскую историю от истории нацистской оккупации. Именно противостояние тенденции обозначать Освенцим как «польский лагерь смерти», а не нацистский концлагерь, созданный на польской территории, стремление остановить «перекладывание вины» на поляков представляется главной движущей силой проекта.</p>


<p><em><strong>Ирина Щербакова о контексте:</strong></em></p>


<p>С ноября 2015 года и со сменой польского правительства, целиком сформированного партией «Право и справедливость»(ПИС), в Польше происходит пересмотр исторической политики, и это отражается в сфере культуры и образования. Главной целью новой исторической политики становится усиление патриотического самосознания поляков.</p>


<p>Ярослав Качиньский, председатель ПИС, заявил о необходимости «консолидации и обновления польской нации». При этом всячески подчеркивается, что надо противостоять клеветническим попыткам очернить Польшу и распространить «антиполонизм». Публикация этого списка [охранников лагеря в Освенциме] сопровождалась высказываниями некоторых польских политиков о том, что это своего рода ответ тем, кто хочет лишить Польшу статуса жертвы. На самом деле, никто не оспаривает ни этого статуса, ни жертв, принесенных Польшей во Второй мировой войне.</p>


<p>Новая риторика сфокусирована на недопустимости рефлексии по поводу польского коллаборационизма во время оккупации, и таких событиях, как погромы в Едвабне и в Кельце. В связи с этим очевидным национально-консервативным поворотом усилились нападки на известных польских историков, занимающих критическую позицию в оценке прошлого. Все эти тенденции не могут не вызывать опасений.</p>


<p><em><strong>Мацей Вырва изнутри ситуации:</strong></em></p>


<p>Раскрытие персональных данных эсэсовцев из концлагеря Аушвиц польским Институтом национальной памяти является несомненно элементом исторической политики польских властей, направленной в частности против релятивизации ответственности за преступления, совершенные немцами во время Второй мировой войны. Все чаще в средствах массовой информации, и даже в научных публикациях, издаваемых на Западе, преступниками называют не столько немцев, сколько неоднозначно определённых «нацистов».</p>


<p>В Польше проявлением таких тенденций считают также возникающую все чаще в зарубежных СМИ формулировку «польские лагеря», когда речь идёт о немецких концентрационных лагерях, созданные Германией на оккупированной с 1939 польской территории. Как власти, так и неправительственные общественные организации в Польше стараются бороться с этим ложным определением, так как оно несет в себе ошибочную информцию о возможном польском участии в преступлениях, совершенных нацистской Германией.</p>


<p>В конце декабря 2016 года Краковский апелляционный суд обязал немецкое телевидение ZDF принести извинения выступившему с индивидуальным иском Каролю Тендере, бывшему узнику лагеря,  за использование термина «польские лагеря смерти». Суд указал, что таким образом жертва преступления становится его виновником.</p>


<p>Периодически возвращается также актуальный вопрос о невыплаченых Германией репарациях. Открытый доступ к данным о контингенте СС в лагере Аушвиц может быть интересен также и для россиян. Мы узнали имена преступников, ответственных за гибель по меньшей мере 1,1 миллиона человек, в том числе и пятнадцати тысяч военнопленных красноармейцев.</p>
