Питание советского человека зиждилось на трёх китах: на картошке, капусте и рожках. Ну ладно, ещё на минтае с хеком, уговорили. Легендарная колбаса по два двадцать была-таки скорее подарком судьбы, чем ежедневным блюдом.
Так вот, рожки не БЫВАЛИ. Они БЫЛИ. Рожки были и на первое (в супе молочном и не молочном), и на второе (стандартный гарнир). Рожки на третье не видел, врать не буду. Но так – начиная с конца шестидесятых. А в начале шестидесятых их практически НЕ БЫЛО. Тогда, в детстве, они стали почти что лакомством, и до сих пор это моё любимое блюдо. Да-да, просто рожки, «без ничего», только обжаренные в масле. Запросто могу один слопать сковороду этих рожек. Возможны варианты – рожки с колбасой, или там макароны по-флотски, но это уже блюда почти праздничные, поскольку для них надо было добыть колбасу или даже мясо. Да и для «просто рожек», обжаренных в масле, тоже нужно было сливочное масло – ну да ладно, обжаривали и на смальце.
Дефицитом в начале шестидесятых были не только рожки, а вообще хлебопродукты. Даже хлеб. Не то чтобы был натуральный голод, врать не буду. Но очередь за хлебом приходилось занимать в четыре утра, иначе не хватит. Мы с сестрой занимали очередь по очереди. Одну ночь она, другую я. Я был классе втором-третьем, а она в шестом или седьмом. К восьми подходила мама или сестра, чтобы взять не одну, а две булки, потому что давали его по булке в руки. Мы втроём две булки в день уминали только так, не только с супом, но и просто посыпав солью. Мама тоже иногда ходила в четыре утра, но только если не смогла разбудить дежурного (или пожалела будить). А так она до четырёх обычно сидела за тетрадками.
С конца шестидесятых рожки не только перестали быть дефицитом, но и стали единственным, пожалуй, продуктом, который БЫЛ всегда. Когда я сватался, моя будущая тёща спросила у моей будущей жены: а что любит жених? Рожки, сказала та. Да не может быть, сказала тёща. Но так было.
Был с рожками ещё один нюанс. Если вы думаете, что это были такие же рожки, какие вы покупаете сейчас, вы глубоко ошибаетесь. Рожки, которые вы покупаете сейчас – жёлтенькие, крепкие, назывались тогда яичными и шли по высшему сорту. Почему яичные – ну, может, в муку яйца клали, в отличие от обыкновенных рожек. Не знаю. Но только яичные рожки были очень вкусные, и в Красноярске они БЫВАЛИ. А те рожки, которые БЫЛИ, второго или первого сорта – были белые и мучнистые, они как-то резко разваривались. Но ели и такие, куда деваться.
А однажды в начале восьмидесятых я попал в Читу, и в каком-то магазинчике за железнодорожными путями наткнулся на свободно продающиеся яичные рожки. У меня при себе был рюкзак, ну так я его, конечно, набил яичными рожками под самую завязку. И ещё авоську с рожками нёс в руке.
О, кстати – помните ли вы такую замечательную советскую штуку, как авоська? Это ведь типично советское изобретение – чтобы, если вдруг где-то что-то выбросят и удастся достать, то было в чём унести. Авоськи были разные – миниатюрные, на батон колбасы и пару бутылок молока, и гигантские, в которые входило два ведра картошки. И, к слову, такой роскоши, как пластиковые пакеты, в ту пору не было. Я помню, как первые пластиковые пакеты с картинками (в основном заграничными, но были, кажется, и с Пугачёвой и Боярским) появились в конце семидесятых, стоили какие-то космические деньги, пять, что ли, рублей (то есть были сравнимы по цене с бутылкой водки). Продавали их цыгане из-под полы, были они жутким дефицитом и престижной вещью. Предназначались они, ясное дело, не для похода в универсам, а для вечернего променада и подчёркивания своего статуса, дополняя джинсы и т. п.
Так вот, в Чите у меня была авоська средних размеров. И, напомню, рюкзак. Сработал инстинкт советского человека: бери, пока дают, и сколько унесёшь. Я привёз это богатство в Красноярск, и мы почти год ели только яичные рожки. Много ли надо советскому человеку для счастья…
Кстати, один мой приятель, полковник милиции, сказал мне как-то: человека можно очень легко сделать счастливым – нужно у него всё отобрать, а потом выдавать это же помаленьку, и он будет тебе век благодарен за то, что ты ему дал. Допустим, посадил ты его в камеру, забрал ремень, галстук и шнурки от ботинок. А потом взял да и выдал шнурки – вот уже тебе первое спасибо… А посидит хорошенько – он тебе скажет спасибо и за то, что ты его в камеру посадил: на воле-то мало ли чего с ним могло случиться?
Кажется, в девяностом, после знаменитого заявления Рыжкова, с прилавков смели даже и рожки. И они временно стали не только дефицитом, но и именем нарицательным – «рыжковские рожки». Признаюсь, и у нас на балконе какое-то время лежал запас «рыжковских» рожек, но в 1992 году мы их выкинули. А выкинули потому, что в 1992 году мои приятели, начинающие бизнесмены, поставили в Красноярск партию итальянских спагетти. Всяких разных форм и размеров. Приятели мне были кое-что должны и, зная мою слабость к рожкам, рассчитались этими спагетти. И чёртова уйма коробок стояла у нас в квартире, пока мы за несколько лет всё это не съели – и с тех пор уже покупаем рожки, когда захочется, какие хотим, и ровно столько, сколько нужно. Но это уже другая история и другая эра.
С хлебом и хлебопродуктами вообще была отдельная история. Вот типичная картина деревенской жизни семидесятых-восьмидесятых. Утро. Продуктовый магазин. У магазина толпа деревенских жителей с мешками. Они покупают хлеб – по пять-десять булок. Что случилось? Может быть, завтра война? Да нет, они вот этот свежий душистый хлеб с поджаристой корочкой сегодня скормят свиньям.
Сельское хозяйство порушили в тридцатом году, оно до сих по с колен не встало. И потому зерна не хватало. Вполне возможно, что пшеницы и ржи сеяли сколько надо. Но я дважды в студенческие годы «отбывал» сельхозработы, один раз на току, второй – на хлебоприёмном пункте. Что там делали с этим бедным зерном – врагу не пожелаешь. Его вываливали прямо в грязь и под дождь, оно горело, непереворошённое, много дней лежало на току. Никому до него дела не было. Можно ещё вспомнить хрестоматийные примеры, описанные даже в советской литературе и фильмах, когда сеяли зерно не тогда, когда надо, а тогда, когда райком скажет, и много ещё чего. Но я обещал говорить только о том, что видел и пережил сам. Вот этот хлеб на корм свиньям – я и сам покупал, да. И, по дороге до дома, пока чушкам не бросили, отъедал хрустящие корочки. Заметим в скобках, что большая часть советского зерна не годилась для выпечки хлеба, а годилась разве что на комбикорм. Но и комбикорм, сделанный из отечественного зерна, был дефицитом, его даже государственным предприятиям не хватало. А частнику добыть его и вовсе было нелегко.
Зато открыли нефть в Западной Сибири. Нефть продавали, покупали за валюту зерно, из этого зерна делали хлеб, а уже этот хлеб, сделанный из отборного зерна, люди покупали и скармливали свиньям. «Экономика должна быть экономной» (с).