29 лет назад, когда еще не существовало книг памяти, а «Архипелаг ГУЛАГ» печатался только за границей, в Доме Культуры электролампового завода Москвы открылось первое в стране мероприятие, посвященное памяти жертв сталинских репрессий.
– Эйфория, эйфория, это была эйфория! – в один голос повторяют все, кто был в ДК МЭЛЗ с 19-го по 26-ое ноября 1988 года.
«Неделя совести» стала одной из отправных точек в истории «Мемориала». Поводом для её проведения стал конкурс памятников жертвам сталинизма, которому нужна была дискуссионная площадка и место для выставки документов репрессированных и фотографий. Однако «Неделя» очень быстро стала намного большим, чем кто-либо мог себе тогда вообразить.
Ирина Владимировна Высочина улыбается, вспоминая о «Неделе совести»: «Вообще это было все новое и неожиданное. Это сейчас кажется: «Ну подумаешь!..», а тогда это был эффект взорвавшейся бомбы! Совершенно невероятная эйфория и ощущение, что вдруг открылось окно и свежий воздух подул. Сейчас этого не понять».
До «Недели»
Всё началось с идеи директора ДК МЭЛЗ Александра Вайнштейна, который предложил организовать такое мероприятие, где можно было бы рассказать о репрессиях, показать их: «Это было самое, на мой взгляд, антитоталитарное событие в нашей истории вплоть до сегодняшнего дня, потому что такая была концентрация известных всей стране людей, идей и новых смыслов». Вторым вовлеченным человеком, а впоследствии и техническим директором выставки стала Любовь Шакс – также сотрудница ДК МЭЛЗ.
Планируемое мероприятие действительно было довольно парадоксальным для того времени, и без поддержки сторонних организаций, имеющих устойчивое положение в обществе, обойтись было трудно. За этой поддержкой Вайнштейн вместе с Валентином Юмашевым обратились к редакции «Огонька».
Главный редактор журнала Игорь Коротич согласился помочь, и в начале 1988-го в “Огоньке” вышло объявление о «Неделе совести» с предложением всем желающим присылать свои проекты памятника жертвам репрессий, справки о реабилитации, фотографии и вообще любые материалы, так или иначе касающиеся репрессий. Выбор партнера оказался верным, как вспоминал позже Вайнштейн, звонки в редакцию не прекращались: «И кто вам это разрешил? Что вы делаете? Так что в этом смысле Коротичу и Юмашеву история должна быть обязана очень».
«И пошли письма. Ирина Александровна Орлова пришла тогда в МЭЛЗ, сказала, что пойдет поток. Люба Шакс сначала не поверила, но письма пошли. И в июне Ирина Александровна уже занималась этим потоком. Письма шли и шли, и их нужно было как-то классифицировать. Я пришла 30-го октября, и тоже села помогать, – вспоминает Ирина Высочина. – В основном это были справки о реабилитации и фотографии репрессированных. Часто люди присылали оригиналы, и Саша Пономарёв бегал снимать копии, и мы отправляли документы обратно».
Огромное количество писем и документов шло в редакцию со всей страны. Не прекращался прием и во время работы выставки. Александр Вайнштейн вспоминает: «…у них [«Мемориала»- УИ] была всего одна комната, в которую всегда стояла большая очередь: там сидел молодой человек Дима Юрасов, который организовывал своеобразный центр по сбору информации о репрессированных». «Мемориал» занимался сбором и обработкой всей приходившей в ДК МЭЛЗ информации, которая впоследствии стала Стеной Памяти на «Неделе».
«Неделя»
Выставка открылась в 10 утра 19 ноября 1988 года в ДК МЭЛЗ на площади Журавлева. За неделю дворец культуры посетило порядка 33 тысяч человек.
«Очередь стояла на улице по несколько часов. Проблема была в том, что помещение, где находилась стена памяти, было очень маленьким. И люди приходили и не уходили. Поэтому мы часто просили тех, кто был там уже достаточно долго, позволить другим пройти. Бывало, что люди приходили по нескольку раз», – вспоминает Ирина Высочина. Очередь на выставку и правда была огромной, это очевидно даже по фотографиям тех дней. Несмотря на холод, люди ждали по несколько часов, чтобы оказаться внутри. «Помню, там в очереди был инвалид в кресле. И я вышла его пропустить без очереди. Помогала внутрь попасть, мне еще милиционер помогал», – это уже из воспоминаний Валентины Тихановой, будущей основательницы музея «Мемориала», которая также пришла на «Неделю совести» помогать с организацией. Среди посетителей было много тех, кто специально приехал в Москву ради «Недели». Об этом люди писали потом в отзывах и письмах со словами благодарности.
Пространство выставки было разделено на несколько зон, где располагались главные экспонаты: карта СССР, Стена памяти, комната приема документов. Выставка работала ежедневно с 10 утра до 16 вечера, а с 16 до 18-ти в концертном зале ДК МЭЛЗ показывали фильм Марины Голдовской «Власть соловецкая», и проходили выступления самых популярных на тот момент творческих коллективов («Союз журналистов», «Союз архитекторов», «Союз писателей», «Союз кинематографистов») и редакций («Огонёк», «Московские новости», «Литературная газета»).
Валентина Александровна Тиханова вспоминает, что зачастую микрофон становился «открытым», и выступали все, кто хотел и считал нужным: «Была там одна жена капитана, так она постоянно всем рассказывала, как её пытались изнасиловать, а она отстояла свою честь. Она очень этим гордилась, все уже эту историю наизусть знали. И в один из вечеров она вышла на сцену, пока микрофон был не занят… В общем, хорошо, что её успели отговорить, а то бы ещё раз все выслушали». Выступал на этих вечерах и Евгений Евтушенко.
«Но в то же время пришло понимание, что стране будет очень непросто всё перестроить, потому что многие из самых продвинутых перестроечных людей на сцене и за кулисами вели себя совершенно по-разному: на публике они говорили «правильные» вещи, но по сути своей продолжали оставаться большевиками, с присущим им тоталитарным поведением и мышлением», – рассказывает Александр Вайнштейн.
Примерно такие же воспоминания об отношении, к примеру, членов партии к «Мемориалу» и выставке в целом хранит Ирина Высочина: «Они нас за людей тогда не считали. После выставки остались огромные пачки с письмами, справками, фотографиями и другими материалами, которые нам приносили и присылали. И вот представь, я иду с огромной кипой документов в узком проходе, а навстречу мне – мы их называли «баба-шкаф», такая здоровенная тетка, член правления. Так она даже не подвинулась, чтобы пропустить меня. Так и пришлось ее обходить».
Карта СССР
В центральном фойе дворца культуры посетителей встречала карта СССР в крупном масштабе. На карте «горели» лампочки – места расположения самых больших лагерей. В ходе выставки люди добавляли на карту неуказанные ранее места заключения. «Получилось, что почти весь Советский союз был утыкан этими лампочками», – вспоминает Вайнштейн.
Рядом с картой организаторы поставили обычную деревянную тачку для пожертвований, куда люди бросали деньги, оставляли цветы. Как правило к концу дня она была заполнена до краев. Ежедневно после закрытия выставки все собранные средства пересчитывали и отправляли на счет Министерства культуры СССР, открытый специально для создания памятника жертвам репрессий. Общественный совет Мемориала, в который через народное голосование вошли, в частности, Евгений Евтушенко, Алесь Адамович, Борис Ельцин, Юрий Афансьев и многие другие, должен был помимо всего прочего наблюдать за пополнением этого счёта.
Деньги на памятник, который планировалось соорудить по итогам всенародного конкурса, собирали всей страной и не только в рамках “Недели совести”. “Сумма на счёте министерства в итоге была собрана большая, но тогда ещё никто не предполагал, как быстро рухнет Советский Союз, – вспоминает исполнительный директор Мемориала Елена Жемкова. – После реорганизации министерства и передачи полномочий от советских ведомств к российским Общественный совет Мемориала фактически потерял доступ к счёту. А потом волнами пошла девальвация рубля, и собранные средства на счету, затерявшемся где-то в недрах Минкульта, обесценились сначала в десятки, а потом в сотни раз. Мы тем не менее долго писали письма и официальные обращения в министерство, но до сих пор безрезультатно”.
Автором большинства идей “Недели совести” был Дмитрий Крымов, руководитель собственной театральной студии, режиссер, а тогда – художник «Недели». Помимо карты и тачки, ему принадлежит идея Стены Памяти. Её наполнением тогда ведали члены ещё только формировавшегося «Мемориала», поскольку материал для неё стал поступать в ДК МЭЛЗ еще летом.
«Он [Дмитрий Крымов – УИ] сделал вогнутую стену, и мы повесили туда фотографии людей, которые погибли от репрессий», – рассказывает А. Вайнштейн. Помимо фотографий там были и справки о реабилитации, и другие документы. На протяжении всей выставки Стена постоянно пополнялась новыми фотографиями. «Я помню это огромное белое полотно, растянутое в длину всей комнаты. Люди приходили сюда и не уходили в течение всего дня. Часто приходилось накалывать фотографии и документы в несколько слоев по месту заключения, и кто-то возмущался: «Почему моего отца повесили так высоко? Почему под чьей-то фотографией?», но понятное дело, всем угодить было нельзя».
Уже сами посетители придумали прикреплять записки с краткими данными о своих родственниках в надежде найти кого-то, кто мог знать их близких. «Чтобы не вешать записки на Стену, мы взяли отдельный ватман и просили всех вешать на него. Я помню, как носилась по МЭЛЗу с этим ватманом, всё не знала, куда его пристроить. Взяла и повесила его на доску почёта «Ими гордится партия», предварительно все портреты оттуда сняв. Так потом пришли наблюдатели от органов, и настучали мне по голове, мол, как так такие вещи на доску почета вешать? Пришлось снять», – вспоминает Ирина Высочина. По рассказам, около десятка человек таким образом нашли информацию о своих родственниках.
«Мемориал» занимался приемом документов и в течение всей выставки и эти данные потом легли в основу будущего архива. А на «Неделе» со своим небольшим архивом был Дмитрий Юрасов, студент несуществующего ныне Историко-архивного университета. Дмитрий с 14-ти лет собирал данные для своего личного архива, и к моменту проведения «Недели» у него было собрано порядка 25 тысяч фамилий репрессированных. Помимо этого архива, у него были имена и сотрудников НКВД, членов «троек», тех, кто приводил приказы в исполнение.
Ирина Высочина вспоминает: «За эту историю мне стыдно до сих пор. Пришел красивый молодой человек узнать информацию о своем отце – летчике. Он у него пропал, и откуда-то был слух, что отец сотрудничал с КГБ и регулярно доносил на своих коллег. Дима, как услышал фамилию, не колеблясь подтвердил это. У него была отменная память, он всё помнил. Обозвал тогда «палачом». И этот юноша подошел ко мне, спросил, можно ли Диме верить, а я сразу не сообразила, и сказала, что Дима знает всё наверняка. Только потом поняла, что сын за отца не в ответе, и, возможно, мы испортили человеку воспоминания о своем папе на всю жизнь».
За неделю выставка собрала много историй. Устроенный конкурс памятников хоть и не выявил ни одного победителя, ведь большинство проектов были выполнены любителями, зато повторился потом не раз в разных частях Москвы: в ЦДХ, Манеже, МГИМО, на Донском кладбище; расширяя свою коллекцию и привлекая еще больше внимания. «История начала жить сама по себе как общность людей, которые оказались жертвами или потомками жертв», – вспоминает Вайнштейн. «Неделя совести» стала отправной точкой в публичной реабилитации жертв репрессий, и то, что выставка выстояла под напором критики со стороны властей, и всё-таки состоялась, позволило привычному страху, связанному с этой закрытой темой, постепенно уступить место гласности.
Больше фотографий с “Недели совести” можно увидеть на сайте проекта “История России в фотографиях”.