Контроль над СМИ является формообразующей чертой любого тоталитарного государства. Одним из первых в ряду средств просвещения и политической агитации в Советском Союзе 20-30-х годов стояло использование властью информационного и творческого потенциала развивающейся системы радиовещания.
Советское радио дотелевизионной эпохи 1920-1930-х годов обладало рядом уникальных свойств, технически недоступных для прочих СМИ:
- прежде всего, оно было значительно более оперативно, чем печатная пресса. С помощью произнесённых слов радиоведущий практически единовременно с происходившим событием описывал его в образе, доступном для восприятия людей с любым уровнем грамотности.
- «всеохватность», тотальность сближали саму идейную составляющую радиовещания с победившей в стране большевистской революцией. Образ «идеи, носящейся в воздухе» был им одинаково близок.
- важнейшей особенностью радиоэфира являлось то, что слушатели не видели говорящего. Через подобный же опыт человек проходит в раннем детстве, когда им командуют больше всего. Ребенок связывает феномен невидимого голоса с «наказанием», следующим сразу после анонимного предупреждения. Опытный диктор интонацией и тембром может придать своему голосу резко директивный характер и заставить слушателей поверить в «объективность» и «правдивость» ретранслируемой им «оценки» некоей информации[1], использовать «авторитарные свойства невидимого голоса»[2]. На протяжении всех 20-х годов этот «голос» был важнейшей альтернативой проповеди священника, которую и призван был заменить.
«В пропаганде раннего советского периода радио предстаёт как некий всемогущий инструмент, позволяющий преодолеть вековые противоречия и разрешить актуальные идеологические, политические и социальные конфликты и проблемы – в особенности три ключевых пункта, заботивших ещё общественных деятелей XIX столетия <…>: преодоление противоречий между городом и деревней, ликвидация безграмотности крестьянства и борьба с суевериями и мистикой народной религиозности»[3]
Регулярное радиовещание («широковещание») в СССР началось в 1924 году. Его организация была возложена на акционерное общество «Радиопередача», учредителями выступили Наркомпочтель, Всероссийский электротехнический трест заводов слабого тока, РОСТА. Формой организации было акционирование, типичное для периода Новой Экономической Политики. Идеологический контроль над материалом, поступающим в эфир, осуществлялся Наркомпросом.
Относительная свобода первых лет работы советского радио была связана, прежде всего с тем, что технические возможности вещания были несовершенными – передачи шли в прямом эфире. Традиционная «печатная» цензура приспосабливалась к новому формату с большим трудом. Популистские по сути, однако, задействовавшие много людей одновременно «Радиогазеты» (и «Радиомитинг» – как самая популярная из её составляющих в 20-е годы) создавали некоторую возможность общественной дискуссии и обмена мнениями: «безграничные интонационные средства человеческого голоса, способного вобрать в себя всю палитру мыслей и чувств»[4] строгой цензуре не поддавались. Уже к 1925-му году структура «Радиогазеты» окончательно оформилась и состояла из постоянных рубрик: «Что нового за границей», «По Союзу Советских Республик», «Что слышно в Москве?», «Новости науки и техники», «Театр и кино», «Книжный уголок», «Спорт», «Радиоотклики и радиопочтовый ящик», «Частушки», «Объявления». Реальностью стали мечты Велимира Хлебникова:
«Вершины волн научного моря разносятся по всей стране к местным станам Радио, чтобы в тот же день стать буквами на тёмных полотнах огромных книг, ростом выше домов, выросших на площадях деревень, медленно переворачивающих свои страницы»[5]
Цензура
Самые первые постановления Главлита, касавшиеся цензуры в СМИ, носили разъяснительный характер, устанавливали канон для оценки тех или иных явлений в жизни молодой советской прессы: «Своеобразные условия пролетарской диктатуры в России, наличие значительных групп эмиграции, усилившиеся благодаря новой экономической политике, материальные ресурсы у наших противников внутри Республики, создали благоприятную для них атмосферу в выступлении против них в печати. Цензура является для нас орудием противодействия растлевающему влиянию буржуазной идеологии»[6]
Однако к середине десятилетия перемены коснулись уже организации самого дела:
- 2-го ноября 1925 годы вышел приказ по правлению акционерного общества «Радиопередача» о категорическом запрещении входить в радиостудию во время передач и репетиций, для того, чтобы ограничить и пресечь всякую возможность информационной диверсии.
- 31 августа 1926 года Наркомпрос РСФСР наметил ряд предприятий по осуществлению контроля над радиовещанием: назначение ответственных лиц за доклады, лекции, трансляции съездов, конференций, дискуссий и других передач в наркоматах и организациях.
Полностью деятельность «Радиопередачи» была приостановлена в 1928-м году, в рамках общей концепции «Реорганизации системы радиовещания».
Такие эфирные формы, как радиогазета и радиомитинг были запрещены к середине 30-х гг. из-за мнений, которые могли быть в них высказаны. Внимание контролирующих и карательных органов было направлено на то, чтобы в эфир не попали «лишние слова», которые можно было бы трактовать или понять превратно.
«В крестьянских новостях был передан такой текст: «Подбельская МТС Средне-Волжского края 18 июня проводит праздник коня. На празднике примут участие 700 лошадей. Приглашён М.И. Калинин. <…> Арестован и предан суду работник редакции «Последние известия», который вёл трансляцию с Красной площади встречи челюскинцев и заявил в микрофон по окончании передачи: «Комедия окончена» (он оказался из дворян, а его родственники репрессированы ОГПУ)»[7].
Время от времени «случайности» возникали в эфире из-за технических неувязок или включения идеологически безобидного материала в «неправильный контекст»:
«Во время трансляции первомайских речей с мавзолея на Красной площади в эфир попала фраза А. Рыкова: «Очень устал. Какого чёрта меня никто не сменяет»[8]
«Допустим, идёт доклад о соцсоревновании, о субботниках и т.п. и сразу же после этого начинается концертное отделение, первым номером которого стоит – песня «Замучен тяжёлой неволей» или что-нибудь в таком роде…» [9].
К середине 30-х годов число информационных и документальных передач резко снизилось – их место заняли чисто пропагандистские радиопрограммы, а также театральные радиопостановки.
«Просвещение»
Примером нового использования возможностей вещания стало создание в 1928
году Рабоче-крестьянского университета на радио. Уникальный инструмент ликбеза («ликвидации безграмотности») среди советских граждан, он имел три факультета: общеобразовательный, антирелигиозный и кооперативный. Чуть позже появились еще два: педагогический и сельскохозяйственный. Уже в 1929 году был создан целый ряд других радиоуниверситетов: рабочий, крестьянский, коммунистический, комсомольский . Эта инициатива концентрировала в себе надежды на «просвещение» народа, путём тотальной радиофикации – установки радиоточек на каждой улице, в каждой деревне, а потенциально – в каждом доме. Обратной стороной этого явления оказался его идеологический посыл, который в конце 20-х и в дальнейшем становился всё более линейным и однозначным.
В СССР радиоуниверситеты просуществовали всего несколько лет, однако в середине десятилетия схожая пропагандистская форма была использована Йозефом Геббельсом в Германии в его программе «обучающих фильмов», из которых должно было состоять среднее школьное образование. Идеологические цели двух проектов схожи – максимально упростив процесс обучения и выведя из системы личность преподавателя, который может внести некую, пускай и незаметную на первый взгляд корректировку в идеи партии или государства, стремиться обеспечить систему «образованными» и лояльными гражданами.
Завершение централизации управления радио связывают с решениями, принятыми 31 января 1933 года – постановлением СНК СССР о создании «Всесоюзного комитета по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР». К 1-му февраля 1937-го года была введена единая эфирная радиосетка, корректировавшаяся с учётом различия часовых поясов.
Литературовед Ю. Мурашов называет раннесоветское радио «непосредственно связанным с идеей большевизма медиальным средством» [10], историк Т.М. Горяева отмечает параллельность в развитии радио как средства связи, со становлением сталинского режима единоличной власти.
«История <…> «чуда XX века», действительно задумывавшегося как народная трибуна и мощная культурологическая струя, трансформировалась в «постоянно бубнящую чёрную тарелку», символизирующую сталинскую эпоху»[11].
Радио вместо средства передачи информации, во многом стало орудием его сокрытия, и формирования «иной», одобряемой властью «информации» и «реальности».
Дополнительные материалы:
Глава из книги Т. Горяевой «Радио России» на сайте «полит.ру»
Архив журналов «Радиолюбитель» и «Радиофронт»
Обзор номеров интернет-журнала «Вестник Старого радио»
- Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
- Бернштейн С.И. Язык радио. М., 1977.
- Бергольц О. «Говорит Ленинград…». М., 1964.
- Горяева Т.М. Радио России. Политический контроль радиовещания в 1920-х – начале 1930-х годов. Документированная история. М., 2000.
- Горяева. «Великая книга дня». Радио и социокультурная среда в СССР в 1920-1930-е гг. // Советская власть и медиа. Сб. статей, СПб., 2006.
- Гуревич П.С., Ружников В.Н. «Советское радиовещание» М. 1976
- Мурашов Ю. Электрифицированное слово. Радио в Советской литературе и культуре 1920-30-х годов // Советская власть и медиа. Сб. статей, СПб., 2006.
Сергей Бондаренко, Иван Шеманов
[1] Лотман Ю.М., Цивьян Ю. Диалог с экраном. Таллин, 1994. С. 145-146.
[2] Горяева Т.М. Радио России. Политический контроль радиовещания в 1920-х – начале 1930-х годов. Документированная история. М., РОССПЭН, 2000, с.4
[3] Мурашов Ю. Электрифицированное слово. Радио в Советской литературе и культуре 1920-30-х годов // Советская власть и медиа. Сб. статей, СПб., 2006. с.18
[4] Горяева. «Великая книга дня». Радио и социокультурная среда в СССР в 1920-1930-е гг. С.62
[5] Красная Новь, 1927 №8 («Радио будущего», написано в 1921-м году) // цит. По Горяева. «Великая книга дня». Радио и социокультурная среда в СССР в 1920-1930-е гг. с.59
[6] Горяева Т.М. Радио России. Политический контроль радиовещания в 1920-х – начале 1930-х годов. Документированная история. М., РОССПЭН, 2000, с.22
[7] там же, с.158
[8] там же, с.84
[9] там же, с.157
[10] Мурашов Ю. Электрифицированное слово. Радио в Советской литературе и культуре 1920-30-х годов // Советская власть и медиа. Сб. статей, СПб., 2006. с.17
[11] Горяева. «Великая книга дня». Радио и социокультурная среда в СССР в 1920-1930-е гг. с.61