г. Зеленодольск, Республика Татарстан
Научный руководитель Резеда Шамилевна Багавиева
Я русский бы выучил
только за то,
что им
разговаривал Ленин.
В. Маяковский
Я учусь в татарской гимназии и изучаю как русскую литературу, так и родную. Но если русскую литературу мы начинаем изучать со «Слова о полку Игореве» (ХII век), а потом перескакиваем на ХVIII, и лишь ХIХ и ХХ века представлены в школьном курсе, на мой взгляд, полно и объемно, то родную татарскую литературу мы изучаем с VII–VIII веков и достаточно подробно. Наша литература невероятно богатая и древняя. Но вот парадокс: читая древнерусский текст, я могу почувствовать «музыку» и «вкус» «Слова о полку Игореве». Да, безусловно, я далеко не все там пойму и потребуется перевод, но «прочувствовать» красоту слова и образов могу. С моей родной литературой так не получится: я смогу прочитать лишь то, что ученые перенесли на привычную для нас кириллицу. А чтобы прочитать произведения в оригинале (даже ХIX и начала ХХ века), потребуются годы учения и труда. Даже моя попытка прочитать альбом родной тети, заполненный стихами и пожеланиями ее однокурсников в 1936–1939 годах на принятой тогда латинице, заняла у меня немало времени. У русскогоязычного человека в аналогичной ситуации была бы только одна проблема – разобраться в почерке.
Я горжусь своим прадедом, он был знаком и переписывался с великим татарским поэтом Габдуллой Тукаем, сам писал стихи. Их произведения публиковались в одних сборниках. Но прочитать его произведения без перевода я не могу. А прадеда уже нет. И спросить не у кого. Никто из моих родственников не умеет ни читать, ни писать на старой арабице, служившей письменностью татарам до начала ХХ века. Да и в медресе при нашей мечети мне не смогли помочь. Владеют этим письмом лишь единицы; среди них, к счастью, учитель нашей гимназии – Рахип Мубинович Рахматуллин.
Языковые реформы XX века привели наш народ к тому, что физическая возможность чтения старых текстов стала предметом роскоши и резко ограничила доступность оригинальных текстов татарской литературы. Большинство тюркоязычных народов возвращаются к латинской графике. Но смена алфавита всегда имеет политическую подоплеку. Республика Татарстан, находясь в составе Российской Федерации, не может самостоятельно решать этот вопрос.
В 2019 году будет 70 лет, как наш народ перевели на кириллицу. Ни я, ни мои родители не знают другой письменности. Она для нас родная, это данность. Несмотря на то, что тюркоязычный мир плавно переходит на латиницу, мы понимаем, что этот шаг для татарского народа имеет минусов не меньше, чем плюсов. Ведь мои внуки в таком случае с трудом бы смогли читать то, что написано в мое время.
Сегодня татарская письменность кириллическая, и проблема в настоящее время несколько иная. За годы новой истории выросло поколение (к нему принадлежу и я), которое не просто знает свой родной язык, но и говорит на нем. Не стесняется говорить. Безусловно, в первую очередь – это заслуга моих родителей. Но большую роль играет и школа. Я учусь в татарской гимназии, она открылась в нашем городе в 1991 году усилиями энтузиастов и является своего рода центром национальной культуры.
За 70 лет советской власти появились поколения, не знающие своего родного языка. Встречались (и до сих пор встречаются!) люди, которые говорят по-русски с сильным татарским акцентом, а татарского при этом не знают вообще. В 70–80-е годы XX века языковая ситуация была достаточно ясной: люди считали, что в будущем останется только один язык – русский, и не было необходимости знать родной. Зачем себя напрягать? В школах уроки татарского языка носили факультативный характер, ставились в расписании последними, русские дети шли домой, а школьники из татарских семей – изучать татарский. Были слезы, конфликты, сбегания с уроков. И даже крики и истерика: «Да не татарка я! Отпустите меня домой!» И что с того, что зовут тебя Муслима и родители дома пытаются общаться с тобой по-татарски? Буду отвечать им по-русски. Иначе – несовременно. Эти уроки не давали ровным счетом ничего и проводилось формально. Так что знание родного языка никак не было связано со школой, а шло из семьи, чаще – благодаря бабушкам и дедушкам, реже – родителям. В городе на нем говорили мало, стыдились даже (еще подумают, что из деревни!). Наша учительница рассказывала, что когда она работала в Набережных Челнах (тогда – в городе Брежневе), на родительском собрании подняли вопрос: «Почему татары в транспорте говорят по-татарски, ведь нам же ничего не понятно?! А вдруг они нас обсуждают? Пусть дома у себя так разговаривают». И Резеде Шамилевне пришлось объяснять взрослым людям, что говорить на плохом русском, ломая язык, только для того чтобы тебя поняли остальные пассажиры, – довольно странно.
Дочь другой нашей учительницы перевели в нашу гимназию из обычной школы после того, как учитель начальных классов пожаловалась ее родителям, что та очень долго думает перед тем, как ответить. На объяснения мамы, что девочка растет в татарской семье и основной язык – татарский, и ей нужно время, чтобы грамотно сформулировать ответ, не вызвав насмешек одноклассников, искренне удивилась и сказала, что никогда не задумывалась над этим. Сколько таких «тугодумов» было отправлено в свое время в коррекционные школы только потому, что считались необучаемыми! В основном это дети из семей, приехавших из глубинки. Незнание русского просто не принималось во внимание.
Классный руководитель моей учительницы по русскому языку – Тамара Николаевна Барышникова. Именно она научила моего педагога любить и понимать русскую литературу и определила ее выбор профессии. Ее уроки литературы она помнит до сих пор! Особенно по «Войне и миру»! Это в высшей степени интеллигентная и образованная женщина. Они продолжали общаться и после поступления Резеды Шамилевны в Казанский государственный университет им. Ульянова-Ленина. И в дальнейшем Тамара Николаевна всячески помогала своей молодой коллеге. И лишь много лет спустя чуть ли не под большим секретом и с какой-то неохотой Тамара Николаевна рассказала, что она татарка и зовут ее Сахия Кассимовна. Почему быть татаркой было если не стыдно, то не… Не могу подобрать слово. Не престижно? Не то. Не перспективно? Нет. Но ведь стеснялись же! Резеда Шамилевна никогда не стыдилась своей национальности, хотя и называли ее в студенческие годы то Ритой, то Розой, а то и вовсе Дашей, пока она не поняла, что хочет быть самой собой, и с тех пор не называла себя русским именем, хотя это было частой практикой и никого не удивляло. Так было принято.
К счастью, с развалом СССР ситуация изменилась. Язык, который по прогнозам ученых должен был исчезнуть лет через 70 (так говорили ученикам на уроках истории в 60–70 гг. ХХ в.) вновь расцвел. Розы вновь стали Розалиями и Рузиями, Саши – Искандерами и Шамилями… А Рая оказывалась Рабигой, Рахилёй, Раниёй или Ралиёй, Фая – Фаниёй, Фаридой или Фираёй. Появилась национальная эстрада (молодые исполнители поют на татарском без проблем, кстати, делая язык более привлекательным для изучения), работают национальные театры (академические, молодежные, ТЮЗы), выходит очень достойная литература. Кстати, на уроках литературы в прошлом году мы изучали роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза» (его прочитала даже мама одной моей одноклассницы и пришла в полный восторг, так как содержание полностью совпало с миром ее детства, в частности деревенские страницы). Познакомившись с писательницей, я удивилась, что она хоть и татарка, но писала роман на русском (владеет только разговорным татарским, на бытовом уровне). Но теперь этот роман уже переведен на татарский Флерой Тархановой. Татарской литературе возвращают «долги»?
Благодаря татарской интеллигенции, любящей свой язык, сберегающей его и заботящейся о его судьбе, благодаря нашим родителям, бабушкам и дедушкам мы не потеряли свой язык, и теперь открыто, не стесняясь, на нем говорим, любим его и используем в своей каждодневной практике.
Человек-боец, человек-борец
Наша гимназия № 5 с татарским языком обучения открылась в 1991 году в одном из корпусов школы-интерната. Она начиналась с 8 учителей и 63 учеников. Сейчас здесь работают 42 учителя и обучаются 448 учеников в двух корпусах прекрасного, хоть и старого здания в центре города. В 2016 году школа вошла в 100 лучших школ Республики Татарстан. А как тяжело и непросто все начиналось!
Инициатором создания в городе Зеленодольске национальной школы стал Александр Григорьевич Хусаинов. Оказывается, как много может сделать один человек! Именно он, несмотря на огромные сложности, сумел доказать необходимость возрождения татарского языка и культуры, формирования татарской интеллигенции. И это в городе с преобладающим русским населением (национальный состав: русские – 51,4%, татары – 43,5%!). Город был и остался в основном русскоязычным. Многие городские татары (особенно те, кто уже родился в городе) уже не знали своего языка. Справедливости ради следует сказать, что и сам Александр Григорьевич, оказавшийся Александром Галинуровичем, языка не знал. Но в отличие от многих других, он не считал это правильным и активно взялся за воплощение своей идеи. Собрав группу единомышленников, обратился в администрацию города. И не сразу, но был услышан. Благодаря его усилиям в городе открылись две татарские школы: гимназия № 5 в городе и школа № 16 в микрорайоне Мирный, два детских сада, татарские группы в других детских садах. А в 1995 году – татарская газета «Яшел Үзән» («Зеленый Дол»). Кстати, сегодня редактором этой газеты является выпускница нашей гимназии.
Я заинтересовалась личностью Александра Галинуровича Хусаинова, который удивил меня тем, что сумел воплотить самые дерзкие свои мечты. Мечты о татарском языке (хотя всю жизнь преподавал русский и литературу!) и судьбе своего народа. И даже после смерти его дело живет, а некоторые замыслы продолжают осуществляться. Как ни странно, но в гимназии я получила отрывочную информацию. Все его помнят, чтут, но уже мало кто может о нем рассказать. К счастью, жива его вдова – замечательный и уважаемый в городе врач Светлана Гумеровна Лобанова (так ее называют пациенты). Ей недавно исполнилось 80 лет, но она только год не работает. Однако без дела не сидит. Это очень светлый, жизнерадостный, активный человек. Светлана Гумеровна оказалась Залиной Гумеровной и была очень приветлива. Вот что я от нее узнала.
Александр Галинурович Хусаинов родился 13 ноября 1932 года в городе Мичуринске Тамбовской области, где его родители после окончания сельхозинститута работали на селекционной станции – в питомнике под руководством известного ученого И. В. Мичурина. Семья была татарская. С одним «но». Мама – крещеная татарка. (Для сведения: Кря́шены (тат. Керәшеннәрот, рус. крещен; крещеные тата́ры, тат. керәшентатарлар, keräşentatarlar) – этноконфессиональная группа в составе татар волжского и уральского регионов. Исповедуют православие, проживают, в основном, в Татарстане. Папа – Галинур Тимерханович Хусаинов, мама – Варвара Владимировна Подьячева (фамилию в браке она не меняла). Татарский язык она знала и говорила на нем. Сына папа назвал Али. Мама именовала Аликом. В документе написали – Александр.
Отца Али-Алика призвали на военную службу. Семье пришлось много колесить по стране и жить в разных районах и городах. Теперь меня уже не удивляет, почему мальчик забыл язык. Папы часто не было дома. Языковая среда русскоязычная. Мама говорила с сыном по-русски.
Отец дослужился до звания подполковника. Семья обосновалась в Казани.
Александр поступил в Казанский педагогический институт. После его окончания работал учителем в школах Теньковского и Бавлинского районов ТАССР. Затем их семья переехала в наш Зеленодольск (40 км от Казани). В 1963 году здесь открывалось медицинское училище. Туда он и пошел работать и проработал 26 лет – до 1990 года.
Учителем он был увлеченным, хотя и строгим.
После открытия нашей гимназии он стал здесь постоянным гостем. Не свадебным генералом, а неофициальным членом коллектива. Материалами по краеведению он щедро делился с учителями истории и литературы. Но у него было еще одно дело жизни. Он собирал материалы о татарах – Героях Советского Союза. Списывался с оставшимися в живых, с родственниками погибших. Выяснял подробности биографий. Собирал артефакты. И открыл в нашей гимназии музей, единственный в республике. Гостей из разных городов сейчас здесь принимают ученики. Они ведут экскурсии как для школьников, так и для взрослых посетителей.
В 1999 году над гимназией нависла угроза закрытия. Здание из двух корпусов в центре города и земля вокруг понадобились власть имущим. И тогда вновь в бой ринулся Александр Галинурович, обивая пороги. Самым убедительным доводом оказались для нового Главы администрации его слова, что народ запомнит прежнего руководителя тем, что тот подарил городу национальную гимназию, а этот – тем, что ее закрыл. Говорил резко, но твердо. Убеждать он умел. Да и родители учеников встали на защиту учебного заведения, призвав на помощь СМИ. Гимназию удалось отстоять. И здесь мы с удовольствием учимся. На своем родном языке, как и мечтал Александр Галинурович.
Учителя
Учителя – не обязательно те, кто в школе. В первую очередь, это твои родители. И не в последнюю – твои предки. Учителем может стать любой человек, который научил тебя самому главному – жизни. В нашей семье трое детей. Я старшая. Мы все прекрасно владеем как русским, так и татарским языком. Хотя до того как я пошла в школу, русского не знала совсем. Таким образом мои родители создавали языковую среду. Они понимали и помогли понять мне важность знания родного языка.
История рода Хаммадовых (по линии моего папы) нам известна с конца XVIII века. С этого времени и до 1912 года все мужчины в роду моего отца были священнослужителями. При каждой мечети существовало медресе, поэтому мулла – это не только духовный наставник, но еще и учитель в прямом смысле этого слова. Он занимался обучением детей и взрослых, учил не только слову Божьему, но и письму, чтению, грамоте, счету, литературе. Им активно в этом помогали жены – абыстай. Они тоже были грамотными и обучали в основном детей. Казанские татары в дореволюционной России были одной из наиболее образованных народностей. По переписи 1897 г. читать на родном языке умело 87% татар, то есть грамотных среди них было в три с лишним раза больше, чем в среднем по стране (27%), и все это благодаря религии, мечетям, труду священнослужителей, к числу которых принадлежали и мои предки. И я этим очень горжусь.
В нашем роду немало учителей. Мой прадед – Кашаф Хаммадов – всю свою жизнь проработал простым учителем. Он родился в семье муллы в 1892 году в многодетной семье, учился в медресе (аналог церковно-приходской школы) в родной деревне, в 1904 году поехал в Казань продолжить образование в медресе «Халидия» при Четвертой соборной («Голубой») мечети. Свою деятельность в качестве учителя он начал в год окончания медресе – в 1910 году в той же «Халидии». Закончил педагогическую деятельность в 1955 году. Русский язык мой прапрадед освоил самостоятельно, беря частные уроки, и впоследствии мог преподавать на двух языках одинаково хорошо.
Так что профессия учителя, можно сказать, для Хаммадовых – династийная.
Кашаф Хаммадов и его жена Гимматбану Жаббаровна, тоже учитель, как и принято было в этой семье, были примером не только для своих детей, внуков и правнуков, но и для своих учеников. Для многих поколений сельчан они до сих пор остаются образцом прекрасной семьи (прожили 60 лет вместе) и служения делу. Их деятельность оставила след в жизни многих людей. Они были не только учителями, но и ставили спектакли, и сами в них принимали участие, организовывали концерты. Мои прадед и прабабушка родили и воспитали 7 детей, дали им прекрасное образование, помогли каждому выбрать свой путь в жизни.
Благодаря моим родственникам я поняла важность семьи, ценность знаний, в том числе и родного языка, научилась уважать людей труда. Я понимаю, что знание дополнительного языка не бывает лишним.
Немного про политику
Рассматривая записки, альбомы, документы, я заметила очень четкую закономерность: чем ближе к нам по времени, тем меньше татарского и больше русского.
В паспорте моей тети, выданном когда ей было 18 лет, в 1939 году, каждая печатная запись – на двух языках.
В советском паспорте А. Г. Хусаинова, выданном в 1977 году, на татарский переводятся отдельные страницы и строки.
А в моем на татарском – ни слова. Позднее я узнала, что для желающих есть вкладыш на татарском. Но я его не видела. Мне о нем никто не говорил. Говорят, что бланки не завезли. Нет даже указания на национальность. Это действительно неважно?
С удивлением обнаружила, что в середине XX века можно было писать заявление о приеме на работу, автобиографию, выдавать справки и оформлять бесчетное количество бумаг на татарском языке. Мне возразят, что и сейчас не возбраняется. Наверное. Ведь татарский язык – государственный в Республике Татарстан. Может, и можно. Только кто ж читать будет? Да не примут такие бумаги нигде.
***
В нашем классе учится 21 человек. С разной степенью знания родного языка. Двое – не знают его вообще. Они перевелись к нам из другой школы. Обычно если к нам приходят без знания русского языка в младших или 5–6 классах, то к старшим они успевают его выучить. Понятно, что за год только в школе, без помощи семьи, это сделать сложно.
В этом учебном году решением прокуратуры отменили обязательное изучение татарского языка во всех школах. Даже в нашей. Он может изучаться только на добровольной основе. У нас высказались «за» все, даже те, кто плохо им владеет или не владеет совсем. Оно и понятно: знали, куда шли. В других школах многие вздохнули с облегчением: наконец-то! А я задумалась. А как же известная мудрость: «Сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек?» Как же уважение к людям, рядом с которыми ты живешь бок о бок? Мари, чуваши, живущие в татарских деревнях или по соседству, как правило, неплохо знают татарский. А татары, живущие на границе с Чувашией и Марий Эл, если не говорят, то понимают язык своих соседей. В нашей школе есть два преподавателя, которые блестяще знают свой родной язык и умеют донести на нем информацию до учеников, без акцента и очень грамотно говорят на русском языке и очень неплохо владеют чувашским, потому что жили по соседству и учились в одном классе с чувашами. Их никто не заставлял. Было желание и уважение.
Самое удивительное, что среди тех, кто возмущался наличием в расписании татарского языка и литературы, огромное количество татар. Как это можно объяснить? Действительно, документооборот в Республике Татарстан ведется исключительно на русском языке, ЕГЭ ученики сдают тоже на русском языке и не хотят тратить время на дополнительный язык, пусть даже и родной (а зачем?). Значит, все-таки были правы советские ученые, предрекавшие, что к 2040–2050 годам некому будет говорить на этом языке? И все усилия наших предшественников, в том числе А. Г. Хусаинова, напрасны? « Что вы носитесь со своим языком? – сказала одна учительница. – Смиритесь. Это судьба всех малых народов».
Исчезающих животных заносят в Красную книгу. Может, что-то подобное изобрести и для языка? Хотя понятно же, что его судьба в наших руках. И если мы хотим сохранить свой язык, культуру, менталитет, то нужно в первую очередь каждому человеку начинать с себя. Так же, как мы бережем свое физическое здоровье, следует оберегать и свою душу, язык, сохраняя преемственность поколений.