Маргарита Барыкина, Сергей Симаков
с. Плёсс, Пензенская область
Научный руководитель Т. В. Меркушина
Мы учимся в 9-м классе школы имени Н. М. Новикова села Плёсс Мокшанского района Пензенской области. В 2011 году в нашей школе обучаются всего 76 человек; в классе, где учимся мы, – 9 человек. Одна треть нашего класса и одна шестая учеников всей школы – дети переселенцев. Их родители приехали на постоянное место жительства в наш район в начале 1990-х и в начале 2000-х годов.
Казалось бы, прошло достаточно времени, чтобы местные жители и приезжие научились уважать интересы друг друга. Но по результатам нашего социологического опроса, некоторые местные жители до сих пор негативно относятся к приезжим, агрессивно настроены, считают ненужным их проживание на нашей территории. А многие переселенцы, переезжая, надеялись, что их встретят гостеприимно. Второй год в школе учатся дети (в 6-м и в нашем классе) из Узбекистана, которые вообще плохо знают русский язык и которым трудно общаться со сверстниками и преподавателями. А с прошлого года, по инициативе губернатора нашей области, реализуется проект по приглашению на постоянное жительство в область семей из теперь независимых Киргизии и Узбекистана. Значит нужно ожидать нового потока приезжих из бывших республик СССР и других регионов России.
Нам показалось интересным разобраться в причинах «нелюбви» местных жителей к приезжим.
ГДЕ РОДИЛИСЬ, ТАМ НЕ ПРИГОДИЛИСЬ.
«БРАТСТВО И ДРУЖБА НАРОДОВ» ОКАЗАЛИСЬ МИФАМИ?
В декабре 2010 – январе 2011 года областное Министерство образования и науки обязало провести во всех школах района уроки и классные часы, посвященные распаду СССР в 1991 году и образованию СНГ. Причём, необходимо было рассказывать о примерах межнациональной дружбы и сотрудничества народов бывших советских республик.
На территории Плёсской сельской администрации, где находится наша школа, проживают переселенцы из бывших советских республик СССР. Они переехали в Пензенскую область на постоянное место жительства в 1991–92 гг. Нам стало интересно, а почему же им пришлось уезжать с насиженных мест, если там к ним относились хорошо? Или содружества народов в бывших республиках СССР не существовало на 100%? И пословица «Где родились, там и пригодились» действовала не для всех?
Мы обратились в сельскую администрацию, чтобы выяснить, сколько семей переселилось на постоянное место жительства из бывших республик СССР на территорию наших окрестных сёл в начале 1990-х и 2000-х годов и получили ли они российское гражданство? Ответ нас удивил. Нам отказали, сказав, что эта информация не подлежит разглашению, потому что защищает права вынужденных переселенцев. Но тут же сообщили, что на территории нашей администрации таких нет, потому что официально статус вынужденных переселенцев никто не получал.
Наша учительница истории руководит школьной общественной приёмной. Мы спросили у нее, как же получить нужные нам сведения? Она помогла нам составить обращение на имя главы Плёсской сельской администрации с просьбой предоставить нам информацию, необходимую для работы, а если это невозможно – написать нам отказ в письменной форме. Совместные переговоры нашего руководителя, авторов работ и сотрудников местной администрации разрешили ситуацию в нашу пользу.
Таким образом, нам удалось составить сводную таблицу, где мы указали семьи, место их проживания на данный момент, место, откуда они были вынуждены выехать после 1991–92 гг. и время получения ими российского гражданства. Нам удалось найти сведения о 30 семьях.
Официальные данные нам предоставили только о четырех семьях, объяснив, что остальные не имеют даже временной прописки, и о них нет достоверных сведений, хотя они проживают на территории этого сельского совета не месяц, а год-два и больше.
Мы решили провести опрос-анкету с теми переселенцами, которые согласились отвечать на наши вопросы. Нам хотелось выяснить, почему они решили выехать с прежнего места жительства, если в СМИ до сих пор говорится о «дружбе и братстве советских народов»?
Оказалось, что из 30 семей, вошедших в нашу сводную таблицу:
— Только у 10 взрослых не было высшего образования. Постоянной работы и достойного жилья до 1991 года не было у представителей 5 семей. Значит, можно сделать вывод, что они были квалифицированными работниками и ими должны были дорожить.
— 14 семей составляли оба русских супруга; в 7 семьях оба супруга были нерусскими и принадлежали к одной национальности; остальные представляли собой смешанные пары представителей разных национальностей, включая русских. Значит, они не первый год жили в многонациональном окружении.
— Только 2 семьи переехали без детей; в остальных кроме малолетних детей были ещё бабушки и дедушки, то есть увозили с собой даже семейные «корни»», а значит, не рассчитывали возвращаться.
— Большая часть семей переехала из бывших советских республик в начале 1990-х годов – именно в тот период стал разваливаться миф о «межнациональной дружбе в СССР», а людям стало опасно находится на территории этих республик, если они принадлежали к другой национальности.
— 20 семей назвали причиной своего переезда невозможность дальнейшего проживания из-за постоянных угроз их жизни и здоровью, нарушения гражданских прав и свобод не только со стороны местных жителей, но и со стороны местной власти.
— Из оставшихся 10 семей только 3 семьи вернулись в Россию на родину своих предков. Остальные 7 приехали по приглашению на работу от родственников или знакомых.
Из рассказа Валентины Николаевны Олейник, приехавшей с семьёй из Казахстана, мы узнали, что положение русских и смешанных семей в Казахстане резко ухудшилось после 1991 года. Валентина Николаевна родилась в Казахстане в семье сосланных туда кулаков (отец – русский, мама – украинка). Получила там образование, работала учительницей начальных классов, жила в благоустроенной трехкомнатной квартире с мужем и двумя сыновьями. Муж имел среднее специальное образование, работал шофёром. Семья имела неплохой достаток. В необходимых вещах не нуждались, имели возможность 1 раз в год выезжать на отдых к Чёрному морю. Но в школах стали повсеместно увольнять без всяких веских причин учителей не казахов по национальности. Валентине Николаевне предложили искать другую работу в середине учебного года. Её младший сын учился в то время в 7 классе. Уроки русского языка и литературы заменили в школе на часы казахского языка и литературы, всех учителей обязали вести уроки на казахском языке, даже тех, кто его не знал. За уроки на русском языке стали штрафовать. Мнения родителей учеников и самих учеников никто не спрашивал.
Руководство школы рекомендовало не выдавать ученикам книги русских классиков и даже сказки, а вместо запрошенных книг предлагать произведения казахских писателей. Муж Валентины Николаевны работал в госучреждении на КАМАЗе. Машину у него отобрали, перевели его в грузчики на более низкую зарплату. Старший сын Валентины Николаевны вернулся из армии и не смог устроиться на работу – его не брали, когда слышали украинскую фамилию.
На базаре ей отказывались продавать продукты, если она говорила с продавцами по-русски. Грубо говорили, что «могла бы за столько лет казахский язык выучить». Однажды на родительском собрании отец её ученика прямо спросил: «Когда вы, русские, уедете к себе?» На её уточнение, что она украинка, а родилась в Казахстане, он грубо ответил, что для него «кто не казахи, все русские и должны убираться домой». Трудно поверить, что этот человек долгие годы был представителем «содружества народов СССР» и вдруг резко изменил свои взгляды.
Ермаков Пётр Викторович жил и большую часть своей жизни проработал в Ташкенте учителем в школе, вузе, областном министерстве образования. Он преподавал русский язык и литературу. «Моральные репрессии», по его словам, начались в 1991 году. Резко сократили часы преподавания его предметов без особых причин и объяснений, а его перевели на менее оплачиваемую ставку. Когда он пытался выяснить, по какому праву это было сделано, ему сказали, что «теперь у него вообще прав нет и не будет». Он вспоминает, что в большом городе Ташкенте «стало тесно всем, кто не был узбеком», хотя больше половины его жителей были не узбекской национальности. Он жил в многоэтажном доме. Его соседями были люди разных национальностей. Вдруг они перестали друг с другом здороваться, отводили взгляды. А в 1992 году были случаи, когда в квартиру звонили незнакомые люди, проходили в квартиру и начинали по-хозяйски её осматривать. На возмущение хозяев квартиры отвечали грубо и говорили, что скоро хозяевам придётся «выметаться, а квартира уже не понадобится». Причём, приходили люди, которые учились в школах, где им рассказывали о межнациональном братстве, а их родители несколько десятков лет жили в СССР. На дверях подъездов стали появляться самодельные листовки с обидными словами в адрес жильцов не казахов, причем с перечислением фамилий и квартир. В соседнем с Ермаковым доме был настоящий погром в нескольких квартирах с русскими семьями, а милиция по вызову ехать отказалась.
Наталья Голубева жила и работала в городе Баку. Одна, без мужа, она воспитывала двух детей. Работала секретарем директора на большом заводе. Привыкла получать хорошую зарплату; и начальство, и соседи в доме относились к ней с уважением. Начальник сообщил ей об увольнении неожиданно, женщина растерялась. Но верила, что трудовое законодательство на её стороне, и она уволена не будет. В отделе кадров ей сообщили «по секрету», что «началась настоящая чистка по национальной принадлежности». На более высокие должности стали назначать азербайджанцев. Некоторые из них не имели нужного опыта работы и образования. Голубевой «припомнили» мужа-армянина (в то время он уже не жил с семьёй) и настоятельно советовали «уезжать к себе в Россию». Она вспоминает свою истерику от бессилия. Родители-пенсионеры ничем ей помочь не могли.
Карина и Валерий Багировы до 1991 года тоже проживали в Баку. Они работали в большой типографии, имели высшее образование, двоих детей, пожилых родителей. Их брак полностью соответствовал советской идеологии о создании общности «советский народ»: муж армянин, жена наполовину русская (по матери), наполовину азербайджанка.
Однажды Валерия, когда он возвращался с работы вечером, избили и ограбили. Когда били, называли «выродком». В драке участвовал его сосед по подъезду. Когда Валерий обратился в милицию, «стражи порядка» сказали, что свидетелей они не найдут и дело открывать вообще не будут. Валерий сообщил, что узнал одного из нападавших. Тогда ему посочувствовали и посоветовали вообще не говорить, что он был в милиции, «чтобы не убили совсем и его, и его семью». Знакомые советовали уезжать, но он привык считать Баку родиной, а себя полноправным, а главное нужным родине гражданином.
Семья Савиных, в которой было 5 детей (из них 4 несовершеннолетних), до 1991 года жила в Узбекистане. Мать работала в больнице детским врачом, отец на стройке прорабом. Их родители приехали в Узбекистан во время Великой Отечественной войны, спасаясь от немецкой оккупации и голода. За несколько лет Узбекистан стали считать второй родиной. После 1991 года Зинаиду Савину с должности врача перевели в санитарки при областной больнице, а прораб Савин превратился в разнорабочего.
Когда мы опрашивали переселенцев из разных республик бывшего СССР, подобных воспоминаний о нарушении их гражданских прав по национальному признаку услышали немало. Вывод напрашивался сам собой: значит, настоящая интернациональная дружба и братство народов в СССР были не такими уж крепкими и не везде действовали после распада СССР. Ведь не могли же отношения взаимопонимания и уважения к представителям других национальностей так сразу разрушиться. Обычные, не связанные с политикой люди стали вести себя агрессивно по отношению к представителям другой национальности. Ну не верится нам, что десятилетиями воспитанная дружба могла так скоро развалиться! А может, и не была крепкой или вообще её не было?
«МЫ НЕ ПЕРЕЕЗЖАЛИ, МЫ СПАСАЛИ СЕБЯ И ДЕТЕЙ»
У всех, кого смогли опросить, мы интересовались причинами их переезда в наши края. Только представители трех семей вернулись на родину. Чуть больше – по приглашению друзей или родственников выбрали для жительства Пензенскую область. Самая большая часть опрошенных нами переселенцев «бежали, спасая себя и своих детей». Многие семьи считали, что приезжают в Пензенскую область на время. Они искренне верили, что в республиках бывшего СССР всё успокоится и можно будет вернуться в родные места. У некоторых там оставались родственники или хорошие знакомые. Но временное жильё превратилось в постоянное.
Нам рассказывали страшные подробности вынужденных переездов. Пётр Викторович Ермаков вспоминал, что его сосед, русский по национальности, похоронил жену и остался с четырьмя малолетними детьми на руках. Он устраивался разнорабочим, не мог прокормить семью. Однажды на всю зарплату он купил продукты. Дети съели их за один вечер и стали снова просить есть. Несчастный отец решил повеситься, но его спасли соседи. А без хорошей работы он оказался после увольнения «по национальному признаку». Самого Петра Викторовича днём остановили молодые люди, отобрали у него сумку с продуктами, избили и пригрозили, что если он пойдет в милицию – подожгут квартиру, потому что знают, где он живёт.
Сагибат Гасановна Шахабутинова, проживавшая в начале 1990-х годов в Туркмении на Всесоюзной стройке в г. Шатлык, рассказывала, что даже мужчины (у неё тогда были взрослые сыновья) вечером боялись ходить по улицам. Они легко могли стать жертвами агрессивных банд националистов, которые избивали «не туркменов» ни за что.
Семья Савиных осталась без квартиры, потому что её подожгли среди ночи.
Морозиковы и Абашкины, жившие в 1990-х в Узбекистане, у которых было по двое-трое малолетних детей, боялись за их жизни, из-за того что в школе и на улице к детям подходили и просили передать родителям, чтобы те «уезжали к себе домой, пока целы».
У Есаяна Мнацакана, жителя Баку, была русская жена. Его сосед однажды вечером сказал Мнацакану, что от «такой жены» пора избавляться, а его дети – выродки, раз их отец «смешал кровь», и их тоже не жалко.
Почти все опрошенные рассказывали, что свои благоустроенные квартиры им пришлось продать за очень маленькие суммы. Причин было несколько, мы выделили 4, которые наиболее часто встречались в опросах и интервью:
1) покупатели шантажировали хозяев тем, что всё равно получат их квартиры, когда жизнь хозяев станет невыносимой;
2) часть вырученных денег пришлось тратить на «подкуп» покупателей, чтобы те не выдворяли бывших хозяев из квартир сразу после сделки;
3) покупатели назначали откровенно заниженные цены, пользуясь бессилием хозяев, которые не имели возможности отстоять свои права;
4) милиция не реагировала на жалобы тех, чьи квартиры и дома пытались отобрать насильно, поэтому большинство граждан старалось продать свое жилье даже за небольшие деньги.
Почти все опрошенные нами переселенцы вспоминают о погромах и избиениях на улицах по национальному признаку, в которых пострадали они сами или их родственники и знакомые. По этой причине они искали новое место жительства. Причём, времени и возможностей долго и тщательно его выбирать у большинства не было. Во многих семьях мужчины просто ездили по российским областям в поисках работы с предоставлением жилья и останавливались там, где им обещали и то, и другое. А местные власти пользовались таким положением и давали обещания, не собираясь их выполнять, – они просто хотели получить новых работников.
«КАЖДЫЙ ВЫЖИВАЛ, КАК МОГ».
ОДНИ ПРИЖИЛИСЬ, ДРУГИЕ ДО СИХ ПОР ВЫЖИВАЮТ
Переезд на новое место жительства многие семьи перенесли очень тяжело. Сразу возникло много проблем. Вот те, которые испытало большинство нами опрошенных:
— Оказалось почти невозможным вывезти имущество – нанять контейнер и оплатить его доставку было «не по карману», а официальные структуры не соглашались помогать без оплаты. Что могли, вывозили на нанятом транспорте, в поездах давали взятки проводникам, чтобы те брали в вагон «лишний груз», передавали через знакомых и родственников. Много имущества во время перевозки потеряли.
— Когда местное окружение узнавало, что семья собирается уезжать, начинались откровенные, бесцеремонные кражи вещей.
— На новом месте переселенцам не предоставляли бесплатного жилья, которое обещали, или предоставляли более ветхое, чем обещали во время переговоров. Местное руководство пользовалось тем, что переехавшие не имели возможности сразу «развернуться и уехать», так как потратили основную часть денег на сам переезд. Купить жилье на территории РФ им было не по средствам. Они намного дешевле продали своё. Вырученных денег хватало только на жилье в сельской местности, да и то не комфортное.
— Почти никто из переселенцев не смог устроиться на работу по специальности, так как многие переселились в сельскую местность, а там не только не было свободных вакансий, но даже таких специальностей не требовалось. Людям с высшим образованием и опытом жизни в городе пришлось работать скотниками и доярками в плохо оборудованных фермах за маленькие зарплаты. В конце 1990-х и вовсе зарплат не платили или выдавали мясом и молоком.
— Все семьи снизили свой имущественный достаток и долгое время должны были «выживать» на новом месте, так как у них на иждивении были дети и пожилые родители.
— Многие не могли сразу оформить гражданство и прописку, пенсию и государственные пособия на новом месте, у них требовали взятки или «кормили обещаниями», просили «подождать какое-то время». Некоторые умерли, так и не дождавшись пенсий. В некоторых семьях были дети-инвалиды, на которых тоже долгое время не удавалось оформить официальное пособие.
Среди опрошенных нами переселенцев были семьи, довольные своим новым местом жительства. Они смогли быстро освоиться и живут в достатке. Например, семья Оганесян, проживающая в селе Михайловка, приехала на новое место жительства весной 1992 года по приглашению своего родственника. Тот помог с жильём и работой. Уже в Михайловке у них родилось трое детей, сейчас ждут рождения четвертого. Хотя сначала они не рассчитывали уезжать из Армении надолго, думали переждать какое-то время и вернуться.
Семьи Морозиковых и Абашкиных, проживающие в селе Марфино, были знакомы до переезда, вместе работали. Они перевезли с собой на новое место жительства и своих родителей. Им было легче обустраиваться на новом месте благодаря своему кругу общения и возможности друг другу помогать. Некоторое время они довольно успешно занимались частной торговлей. А Савины удачно породнились с местными жителями, выдав замуж и женив своих детей, что обеспечило им поддержку новых родственников.
Семья Аджиевых, выходцы из Дагестана, районного центра Бабаюрт, приехала в село Подгорное по приглашению своих родственников, которые там работали, в 2004 году. Глава семьи получил приглашение работать по специальности и на сегодняшний день является достаточно преуспевающим предпринимателем у себя в селе. У него трое детей, младший родился уже в Подгорном, дочь учится в нашей школе.
Валентина Олейник и Пётр Ермаков работали по специальности учителями. Ермаков купил в селе Скачки дом, который сначала снимал у хозяина. Олейник живёт в селе Михайловка в квартире, которая расположена в здании бывшей школы. Она до сих пор не может оформить квартиру в собственность. Оказалось, что здания нет на балансе ни в одной организации, и ей уже четыре года не оформляют документы на собственное жильё. Валентина Николаевна говорит, что на доме лежит проклятье. (В наших прежних исследованиях по истории села мы выяснили, что Михайловская школа строилась на месте бывшего сельского кладбища, а во время войны, в 1942–45 гг. там располагалась комендатура ИТЛ).
В семьях, переехавших на постоянное место жительство в Пензенскую область в 1990-е, выросли дети, получившие образование и создавшие собственные семьи. В нашей школе уже учатся дети этих детей. Некоторые уехали в крупные города на заработки, но свою прописку в нашей области не поменяли до сих пор. Многие похоронили своих родителей и старших родственников на Пензенской земле и теперь не хотят оставлять без присмотра их могилы. И все равно многие из приезжих до сих пор не считают себя «своими». Они ощущают негативное отношение к себе со стороны коренных жителей по разным причинам.
Семья Кудрата и Ружужан Ибрагимовых появилась в нашей школе в прошлом учебном году. Они родом из города Ургенча Хорезмской области Узбекистана. Приехали в село Подгорное на работу по приглашению местных властей. Отца Кудрата и Ружужан пригласили восстанавливать сельскую церковь 5 лет назад. Предоставили съемное жилье. Сначала платили хорошо и вовремя, потом перестали платить оговоренную сумму, поскольку из-за нехватки денег работы по восстановлению церкви приостановили на неопределённое время. Сам Кудрат, его сестра и мать по-русски говорят плохо, это мешает Кудрату и его сестре учиться, ведь наши учителя узбекского языка не знают и не имеют опыта работы с «учениками-иностранцами». Отец, которому не платят обещанную зарплату, и сам Кудрат теперь часто работают по найму в селе. Но возвращаться на родину их семья не торопится. Кудрат говорит нам, что их мама на прежнем месте жительства часто болела, а в новом климате ей лучше.
10 семей в селе Плёсс получили под жилье здание бывшего совхозного общежития. В нем не было ни канализации, ни водопровода, ни отопления. Переселенцы всё делали сами за свои деньги. В начале 2000-х совхоз «Плёсский» развалился, его имущество раскупили разные собственники и несколько раз уже перепродали. Теперь жители бывшего совхозного общежития не могут получить свои квартиры в собственность и рискуют их потерять, если у них «объявится» новый хозяин. Сельская администрация не сообщает, кто им является, квартиросъемщики могут остаться вообще без жилья, да и затраты на ремонт и благоустройство аварийного здания им уже никто не вернет. Похожая ситуация во всех окрестных селах, так как ни одного действующего совхоза не осталось, а кому теперь принадлежит их имущество, обыкновенным жителям не известно.
«ПОЧЕМУ МЫ ДРУГ ДРУГА НЕ ЛЮБИМ?»
Самым трудным был вопрос: «Почему мы друг друга не любим?»
Он возник, когда мы стали собирать мнения окрестных жителей и своих родственников о причинах конфликтов приезжих с местным населением. На территории наших сел не было массовых драк на национальной почве. Но мы с удивлением обнаружили, что переезд на постоянное жительство в наши села людей из других регионов и стран одобряют меньше половины опрошенных жителей. Значит, можно допустить, что такие конфликты могут возникнуть у нас в близком будущем.
Вот какие причины недовольства друг другом нам высказывали:
— Переселенцы утверждают, что им просто завидуют, что они смогли за короткий срок устроиться на новом месте. Особенно раздражали те, кто в 1990-е годы стал заниматься бизнесом. Местные жители упрекали их в том, что нельзя было разбогатеть честным трудом. А новые бизнесмены доказывали, что они были вынуждены выживать и работать больше, а получилось, как в поговорке: «сытый голодного не разумеет».
— Переселенцев удивляло, что местное население пьёт без меры, работать не особенно желает (особенно во времена совхозов) и довольствуется маленькой зарплатой. Когда они пытались устроиться на несколько работ (им нужны были деньги на обустройство на новом месте), они оказывались «белыми воронами», а те, кто работал больше других, вызывал злость у нежелающих работать.
— Местные власти неуважительно относились к переселенцам, шантажируя их тем, что им «некуда теперь деваться, придётся жить по установленным правилам» (сами эти «правила» часто нарушали их гражданские права).
— Местные жители, наслушавшись и насмотревшись СМИ, считают приезжих потенциальными террористами и распространителями наркотиков (на вопрос, с чего они это взяли, мы вразумительных ответов не получали).
— Самый распространенный ответ местных жителей: «Пусть едут, откуда приехали, нечего им тут делать, эта земля наша». Мы напоминали, что им под жильё отдавали ветхий жилой фонд, никому до них не нужный и работу они ни у кого не отбирали, но нас уверяли, что в силу возраста, мы « ничего в жизни не понимаем».
— У нас сложилось такое впечатление, что местные жители считают всех приезжих людьми «низшего сорта», просто потому что они другой национальности. Хотя должно-то быть по-другому в многонациональном государстве.
— Среди наших родственников и знакомых есть много людей, которые считают, что раз в бывших республиках СССР плохо относились к русским после 1991 года, то и мы должны к приезжим плохо относиться. Хотя мы объясняли, что приезжие – русскоговорящие семьи смешанных национальностей и сами уехали, потому что пострадали от национальной розни. Наши опрашиваемые оставались при своём мнении.
Мы спрашивали, что удивило, что было неприятно приезжим на новом месте жительства? Получили интересные ответы, которые можно объединить в следующие группы:
1. Многие отмечали массовое пьянство (особенно удивлял женский алкоголизм) в сёлах и массовое нежелание работать, даже при наличии свободных мест.
2. Многие переехали из благоустроенных городских квартир, сельский быт показался им и убогим и неприятно тяжёлым, они считали, что жизнь в селе в конце ХХ века должна быть более благоустроенной.
3. До сих пор местные жители приезжих называют обидным словом «чурки», хотя среди них есть русские, украинцы, белорусы. Даже среди наших учеников есть те, кто предпочитает не дружить с детьми из семей переселенцев. Мы уверены, что это – следствие семейного воспитания.
4. Приезжим пришлось переходить на новый рацион питания: меньше овощей и фруктов, другое мясо, другие виды блюд, отсутствие разнообразия специй в магазинах.
5. Многие приехали из областей с тёплым климатом. У нас учились дети, которые первый раз видели снег и лыжи. Дети и взрослые часто болели от непривычного им климата.
6. Многие приезжие отмечали, что местные жители сами не стремились рассказывать о своих обычаях и традициях и чужими не интересовались, то есть возникло своеобразное отторжение, которое воспринималось морально тяжело.
На интернет-портале государственных и муниципальных услуг Пензенской области мы нашли следующее определение: «Вынужденный переселенец – гражданин Российской Федерации, покинувший место жительства вследствие совершенного в отношении его или членов его семьи насилия или преследования…». Среди переселенцев, нами опрошенных, под это определение подходили многие, но в 1990-е и последующие годы никто из них соответствующего статуса так и не получил и положенной помощи от государства тоже. По нашему мнению, это во многом связано с тем, что у них нет доверия к государственным и негосударственным организациям, они не привыкли получать помощь в защите своих прав, привыкли самостоятельно «учиться жить в новых условиях».
* * *
Познакомившись с судьбами семей, вынужденных уехать из бывших республик СССР в 1990-е годы, мы сделали выводы:
1. Государственные службы на местах их нового жительства не оказали им необходимой помощи в полной мере.
2. Государственные служащие пользовались стесненным положением переезжавших и прямо нарушали их права, вымогая взятки, предоставляя под жилье ветхие здания или здания без нормальных условий для проживания.
3. Многие переселенцы потеряли высокооплачиваемую работу и были вынуждены работать не по специальности и жить на меньший доход. Уровень их жизни резко снизился, а государственные структуры многим в помощи отказали (долго оформляли пособия и пенсии, затягивали выплаты без объяснимых законных причин).
4. У многих были проблемы с получением гражданства (у них требовали незаконно установленные суммы денег за оформление документов).
5. Часть местного населения негативно воспринимает переселенцев, что может стать причиной массовых конфликтов на национальной почве на нашей территории.
6. Местные СМИ молчат о проблемах переселившихся на нашу территорию жителей бывших советских республик, ставших сегодня независимыми государствами, поэтому переселенцы не чувствуют внимания к своим проблемам со стороны общества.
Мы решили, что до сих пор народы, живущие на территории нашего района, мало что знают о традициях и укладе жизни своих соседей, а главное – не хотят знать. Может быть, отсюда и происходит неуважение друг к другу, нежелание понимать чужие взгляды.