Американские историки сосчитали количество национал-социалистских лагерей и пришли к выводу, что их было 42 500. Это, вероятно, соответствует действительности. Однако, отсюда неверно утверждать, что эти цифры помогут лучше понять Холокост. Большинство лагерей не имели никакого отношения к истреблению евреев.
Автор – Ульрих Херберт // Frankfurter Allgemeine Zeitung, 5.03.13
На протяжении двенадцати лет национал-социалистического господства лагерь был повседневным, почти неизбежным явлением. В предвоенное время только в лагерях для безработных в рамках «имперской трудовой повинности», как и в лагерях для рабочих, строивших сначала автобаны, а потом «Западный вал» на границе с Францией, находились сотни тысяч молодых людей. Даже курсы повышения квалификации и учебные курсы для студентов, врачей или адвокатов были организованы теперь «на лагерных принципах» Школьники отправлялись летом в лагеря для отдыха, спортсмены – в спортивные лагеря, и в этом всегда должно было выражаться временное, коллективное, военное начало. В национал-социалистской Германии лагеря стали жизненной формой, выражением неуклонной мобилизации и символом непрерывного чрезвычайного положения.
Во время войны численность лагерей как в Германии, так и в покоренных ею странах возросла до поистине неизмеримых масштабов. Наряду с большими лагерными системами – концентрационными лагерями, лагерями иностранных рабочих и лагерями для военнопленных – существовали всякого рода пересыльные, промежуточные и лагеря для постоянного пребывания, лагеря для подозрительных в политическом отношении, полицейские лагеря для «асоциальных», лагерь особого назначения для специальных заключенных, исправительные лагеря для немецких военнослужащих вермахта, «места для ухода за детьми», где находились дети иностранных работниц, занятых принудительным трудом, лагеря-бордели за линией фронта, пересыльные лагеря для переселенцев. Почти каждая чрезвычайная мера национал-социалистских властей, а такого рода мер было очень немало, связывалась с подобным лагерем.
Концентрационные лагеря
Центр высших исследований Холокоста при Мемориале Холокоста в Соединенных Штатах (USHMM) в Вашингтоне представил вычисление общего количества лагерей в немецкой сфере власти. При этом были сосчитаны все виды учреждений, в которых людей «преследовали, принуждали к труду, подвергали пыткам, заключали под стражу или убивали», как объяснил ответственный за данную проблему сотрудник USHMM Джеффри Мегарги. Суммированное при этом число в 42 500 несомненно, реалистично, вероятно, даже преуменьшено – так как цифры лагерей военнопленных и лагерей в странах, оккупированных Германией, не поддаются точному учету.
Чтобы проиллюстрировать это, здесь приводится промежуточное вычисление, предпринятое на основе наших документов, находящихся во Фрайбурге в Федеральном военном архиве Германии. Лагеря, учтенные в соответствии с критериями USHMM, можно приблизительно разделить на четыре категории.
Во-первых, это двадцать концентрационных лагерей, находившихся в ведении Главного административно-хозяйственного управления СС с их примерно 1 200 внешними лагерями. К ним добавлялись называвшиеся также «концентрационными лагерями» учреждения других национал-социалистических ведомств, прежде всего в Восточной Европе. В этих лагерях были заключены политические противники, представители «враждебных» групп из зарубежных стран, цыгане, а также арестованные по расово-гигиеническим соображениям. В этот контекст вписывались и лагеря принудительного труда для евреев в Польше, большей частью «подключенные» к определенным строительным проектам и которые ликвидировались после их выполнения. И таких лагерей было, конечно, тоже несколько сотен. В конце войны в концентрационных лагерях насчитывалось более 500 тыс. заключенных. На более или менее длительное время в концлагерях находились в заключении в целом более миллиона человек. Но среди европейских евреев в их число входили только те, которые регистрировались в качестве заключенных, а не те, которых в большинстве своем убивали по прибытии в лагеря уничтожения вроде Аушвица или Майданека.
Гетто
Во-вторых, гетто в завоеванных областях Восточной Европы: эти особые «жилые зоны» для евреев создавались прежде всего в городах завоеванных восточноевропейских стран, чтобы изолировать еврейское население от остальных жителей этих государств. К этой категории можно причислить и «еврейские дома», прежде всего в Германии и Австрии, куда помещали евреев перед их депортацией на Восток. В «Энциклопедии Яд Вашем: Гетто в период Холокоста» отмечены в общей сложности девятьсот гетто. Численность еврейских домов в Германии и Австрии, часто существовавших лишь несколько недель или месяцев, до сих пор неизвестна. С учетом примерно 120 тыс. немецких и австрийских евреев порядок величин в 1 тыс., вероятно, реалистичен.
Лагеря для военнопленных
В-третьих, речь идет о лагерях для военнопленных. Летом 1944 г. в Германии на работе было задействовано около 2,3 млн военнопленных, которые жили в лагерях, находившихся под охраной вермахта – если они добирались до этих лагерей. Ведь миллионы советских военнопленных умирали, прежде чем попадали на территорию Германии, в тыловых областях Восточного фронта от голода и болезней. Точное число лагерей для военнопленных не поддается выявлению, в том числе и потому, что они отчасти были очень малы и существовали на протяжении лишь немногих недель. Напротив, другие лагеря были огромны и в них содержались многие тысячи заключенных. Если ради убедительности исходить из средней «загруженности» в четыреста человек, то результат составит от 5 до 7 тыс. Сюда не включаются военнопленные в странах, оккупированных Германией.
Лагеря для иностранных рабочих
В-четвертых, категорию с наибольшей численностью образовывали лагеря для иностранных рабочих – гражданских лиц, из которых летом 1944 г. в Германии на работе было задействовано около 5,2 млн. Подобно узникам концлагерей и военнопленным, они большей частью против своей воли были доставлены в Германию. В этом смысле обозначение «подневольные рабочие» правильно. Правда, такой статус имел силу не для всех групп. Имелись, прежде всего в течение двух первых лет войны, большие группы добровольцев, из которых, однако, часть, например, многочисленные украинцы, добровольно отправившиеся в Германию, не могли по окончании трудовых договоров вернуться домой. Очень различались и условия жизни отдельных групп. Многие рабочие из Западной и Северной Европы получали ту же плату, что и немцы, и жили не хуже их. В соответствии с этим куда более комфортабельны были и трудовые лагеря, где они размещались. Многие размещались, также «согласно лагерному режиму», в школах или гостиницах. Напротив, польские, а прежде всего советские рабочие – гражданские лица, причем почти половину рабочих из Польши и Советского Союза составляли женщины, жили намного хуже, часто за колючей проволокой и под охраной. Процент смертности иностранных рабочих – гражданских лиц в Германии не был, однако, значительно выше соответствующего показателя немецкого населения.
Численность лагерей для иностранных рабочих – гражданских лиц неточна ввиду недоступности документов, но в том, что касается порядка величин, вполне поддается вычислению. Если исходить из среднего числа загрузки в 200, – среднего показателя в имеющихся списках лагерей для Рурской области и граничащих сельских регионов, то численность таких лагерей могла составить около 25 тыс. только в Германии, которые простирались от жилища для десяти польских сельскохозяйственных рабочих до лагерей с несколькими тысячами заключенных. Сюда не включена численность людей, находившихся в лагере, которые в своей собственной или в третьей стране должны были работать на Германию – например, многочисленные «красные испанцы» или русские рабочие на строительстве Атлантического вала во Франции.
Разница между жизнью и смертью
Если объединить эти различные категории, то станет ясно, что цифры, рассчитанные историками из USHMM, являются реалистическими и скорее осторожными. Из названных здесь более чем 40 тыс. лагерей около 35 тыс. – лагеря для военнопленных и рабочих – гражданских лиц, использовавшихся в Германии для работы. Эти порядки величин не новы, но они заслуживают внимания, если такие высказывания следует сформулировать точнее на основе более верных вычислений.
Тем самым, однако, становится понятно, что классификация цифр, предпринятая в „Нью-Йорк таймс», а теперь неоднократно и в немецкой прессе, проходит мимо сути дела. Например, в газете «Цайт» историку Джеффри Мегарги были заданы вопросы: «Изменяет ли Ваша работа что-то во взгляде немцев на Холокост? Разве не объясняет численность в 42 500 мест осуществления нацистского насилия, что лагерь был на каждом углу? Не огромное ли это число?» Мегарги подчеркивает в ответ на это, что его результаты расширили взгляд «на несколько измерений, так что будет понятнее, как дошло до Холокоста».
Это неверно. Под «Холокостом» подразумевается умерщвление европейских евреев. Но ведь лагеря для военнопленных или даже для рабочих из гражданских лиц касались совершенно других групп людей, не связанных с Холокостом. Судьба иностранных гражданских рабочих в Германии, конечно, была нелегка, особенно для работников из стран Восточной Европы. Но в целом условия их жизни отличались от того, что пришлось испытать польскому заключенному, годами содержавшемуся в концентрационном лагере, или еврейскому мальчику, которого после нескольких месяцев, проведённых в Варшавском гетто, депортировали в лагеря смерти и там убили. Французский рабочий должен был работать в Германии, он мог постоянно ожидать бомбардировок, часто жил в неудобных условиях и, над ним часто издевались, но всё же после всего он мог вернулся домой. Евреи, однако, были убиты. Разница между жизнью и смертью не является академическим вопросом.
Лагеря были частью немецкой повседневности
В самом деле, во время войны в Германии лагеря можно было встретить на каждом углу. Очевидное всем «привлечение иностранной рабочей силы» было частью немецкой военной повседневности. Это не было связано с осуществляемой программой истребления европейских евреев – тем более, что, как объясняли нацистские власти, евреев депортировали на Восток на работы, что, казалось бы, звучало успокаивающе правдоподобно. Однако, знание о массовом уничтожении евреев в Польше или Советском союзе распространялось и в немецком обществе – будь то через рассказы немецких солдат, или иностранные средства вещания или даже слухи.
Обобщая полученную информацию, цифры, полученные USHMM, ещё раз подчёркивают, сколь гигантский размах имела национал-социалистическая политика преследования, депортации, направления на принудительные работы, спланированного массового уничтожения людей, обречения на голод или «народного укрупнения земель». Представление о том, что национал-социалистические преступления осуществлялись далеко на востоке, в корне неправильно. И все эти случаи, многочисленные и отличающиеся друг от друга, не только неверно объединять под одним понятием «Холокост» – такое смешение далеко уводит от сложной картины того, что из себя представляла национал-социалистическая политика преследования.
Перевод Валерия Бруна-Цехового, Натальи Колягиной