Автор: Дария Гизатуллина, Южно-Уральский государственный университет, г. Троицк, Челябинская область

Научный руководитель: Рауф Назипович Гизатуллин

В 10-е годы XX века семья Степановых была одной из самых влиятельных в Троицке; они владели заводом, загородным имением, одним из лучших особняков города. Степановы приобрели автомобиль марки «делоне бельвиль 45» французского производства. Петр Евдокимович имел звание Личного почетного гражданина, был председателем Троицкого вольно-пожарного общества, президентом Троицкого общества любителей конского бега, почетным блюстителем 2-го Приходского училища, был избран гласным Оренбургского губернского земского собрания от г. Троицка.

Автомобиль Степановых (70-литровый «Делонэ-белльвиль-45») на даче. Герман (в белой панамке) сидит между братьями

В годы Первой мировой войны был членом Военно-промышленного комитета, а с мая 1916 года – его представителем в Уральском областном военно-промышленном комитете. Участвовал в торжественной встрече А. В. Колчака, приезжавшего в Троицк 15 февраля 1919 года. Летом 1919 года, после начала отступления колчаковцев, он покинул город с женой и младшими детьми, но смог добраться только до Красноярска. К тому времени город уже заняла Красная Армия, и Степановым пришлось вернуться в Троицк. В связи с тем, что их особняк национализировала новая власть, они были вынуждены жить в доме Гладких, а затем на съемных квартирах. Петр Евдокимович работал помощником бухгалтера (кассиром) в уездном финансовом управлении. Его жена, Софья Васильевна, – швеей в театральной мастерской. П. Е. Степанов умер в Троицке 13 мая 1926 года.

Автор

Автором дневниковых записей, о которых пойдет речь, является мальчик Гера (Герман), младший сын купца Петра Евдокимовича Степанова и Софьи Васильевны Лавровской, родившийся в Троицке 18 июля 1913 года. По окончании школы Герман работал чертежником в стройчасти Маслосоюза. С сентября 1939 по июнь 1940 года учился в Казанском институте инженеров коммунального строительства. С августа 1940 по август 1953 года работал в тресте «Красноярскстрой» (начал в должности прораба, закончил главным инженером треста, и. о. управляющего). Был награжден медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». С августа 1953 по август 1959 года работал доцентом Кемеровского горного института, заведовал кафедрой. Был депутатом Кемеровского городского Совета. В августе 1959 года с семьей переехал в Сталинград (с 1961 года – Волгоград), где работал доцентом Волгоградского инженерно-строительного института до 1985 года. Скончался 3 октября 1992 года и похоронен в Волгограде.

П.Е. Степанов с сыновьями на даче

Дневник

Дневник представляет собой две книжечки, сшитые из сложенных вдвое обычных тетрадных листков в линеечку. У современных школьников такие тетради называются «по русскому языку». Это связано, скорее всего, с тем, что после Гражданской войны в России царила разруха и найти блокнот или ежедневник фабричного производства было невозможно. Вообще-то я думаю, что идея дневника возникла у его мамы позже – вначале это был альбом для рисования, вернее для перерисовывания книжных иллюстраций: «Я очень люблю рисовать и сшил себе книжечку и под наблюдением мамы начал рисовать. Я рисую из книжек те картинки, которые мне понравятся. Это очень интересно». Позже, через 5 лет, будет заметно, уже по самостоятельным рисункам – как окрепла рука. Так как листки сгибали по ширине, получилось, что горизонтальные голубые линии, нанесенные на фабрике, стали вертикальными. Но попадаются и нелинованные страницы, наверное, в ход шли чистые листы из старых запасов писчей бумаги. Чтобы мальчику было удобно писать, страницы разлинованы карандашом. Сохранность документа хорошая, если учитывать, что прошло столько времени, и дневники, видимо, неоднократно перечитывали и перелистывали. Тетрадей было больше, так как в самом начале говорится, что первая тетрадь была потеряна. Сохранившиеся записи охватывают период с ранней весны 1922 до весны (апрель?) 1925 года.

Записи, приводимые в качестве примера, я оставила без изменений и исправлений. Ясно, что ученик начальной школы не может писать без ошибок, и мне кажется, что неисправленный текст лучше передает возраст автора.

Дневник Германа Степанова

О чем записи? Вот как отвечает сам девятилетний автор: «Темы для записок в дневник я придумываю сам, а потом показываю маме – ладно или нет, я написал. Иногда она меня хвалит, а иногда говорит, что этого бы не следовало писать и очень удивляется, что Таисия Петровна пишет „хорошо“» (19.09.1922).

Мне эти записи интересны не только потому, что видно, как за это время совершенствовались орфография, грамматика и стиль Германа, а потому, что можно узнать, о чем думал в эти годы, на заре советской власти, юный школьник, сын бывшего миллионера-мукомола и поповны – дочери протоиерея городского собора.

Текст и комментарии

«Мои воспоминания

Я вспоминаю часто как жил на даче каждое лето. Как было тогда хорошо. Я целые дни проводил в саду: ловил бабочек, рвал цветы грибы, ягоды, строил под деревьями домики в которых я играл со своими двоюродными братом и сестрой. Было так хорошо и весело. Сколько там было цветов, особенно я любил мак и синие васильки» (без даты).

Только зная драматическую историю этой семьи, можно полностью понять эту запись. Перед нами свидетельство грандиозного социального переворота.

К сожалению, до сих пор не удалось установить, где располагалось это загородное имение Степановых. Именно имение, а не дача, так как там у них были пахотная земля, рабочий и товарный скот. Для поездок использовали не лошадей, а свой мощный (7-ми местный, 70 л. с.) автомобиль «делонэ бельвиль 45». Части Красной Армии вошли в Троицк в августе 1919 года, так, что Герман мог проводить лето на даче только в 1914–1919 годах. Видимо, это было самое счастливое и безмятежное время, когда ребенок рос, окруженный всеобщей любовью и красотой. Память об этом времени грела душу Германа всю оставшуюся жизнь. Сохранившиеся фотографии подтверждают, что вся дача была в цветах, а небольшой фонтан был окружен клумбами. После конфискации советской властью всего имущества ни о каком отдыхе не могло идти и речи. Правда, в годы НЭПа Петр Евдокимович арендовал в 4-х верстах от города заимку у знакомых казаков из Солодянки (станица Клястицкое), но исключительно для выращивания хлеба и картошки на собственные нужды.

«Мои думы

Теперь я часто думаю о том, что скоро Рождество, будет ёлка. Я начал клеить ёлочные украшения. Придумываю разные звёздочки, клоунов и прочее».

Непростая судьба выпала на долю рождественской ёлочки: в ХХ веке она не раз подвергалась «гонениям». Во время Первой мировой войны ее пытались упразднить как «немецкий обычай», а после революции запретили как буржуазный пережиток. В конце 20-х Рождество будет запрещено, по улицам пойдут молодые дозорные – не горит ли где ёлочка, не проводят ли «мракобесы» свое религиозное антисоветское торжество? А еще лет через пять, в середине 30-х, ёлка, получившая название «новогодняя» и увенчанная пятиконечной звездой, станет обязательным делом в патриотическом воспитании советской малышни. Всё это впереди, а пока Герману никто не мешает клеить игрушки (в магазинах их уже не продают) и спокойно готовиться к празднику.

Записи в самом начале дневника говорят о детских проблемах, которыми живет ребенок, причем записи, по-моему, сделаны под контролем, а то и под диктовку матери: «Моя оплошность» – о том, как Гера, идя в школу, попал под лошадь; «Что я слышал» – о том, чем занимался в школе; «Что я видел» – как растут и изменяются домашние цветы и рассада на подоконниках. Видно, что Гера любит не только растения, но и животных; всё его детство проходит в окружении кошечек, собачек, а летом еще и всяких букашек. В заметке «Мои печали» он пишет о грядущем закрытии школы (видимо, школа была маленькая, может быть, частная, фактически один класс, который набирала учительница). Здесь уже врывается большой мир, мир взрослых с их преобразованиями в школьной сфере и т. п. Но и дальше Гера пишет о проблемах своих аквариумных рыбок, о том, что, из-за холодов мама не пускает его в школу. Природная доброта его видна в переживаниях о том, что рыбка гольян выпрыгнет из банки на пол и погибнет.

Герман с мамой

У мальчика добродушный нрав, ему нравится в школе, видимо, повезло с учителем. Для Германа горе, когда он болеет и не может посещать свою «любимую школку». И когда Таисия Петровна сообщила, что «школку» закроют. Когда болеет, то пьет чай с медом и хиной (это, как я понимаю, популярное лекарство тех лет). 10 марта 1922 года в дневнике бытовая зарисовка – как Гера ходил с няней вытаскивать из колодца ведерко. В колодце их оказалось четыре штуки, три ведра вытащили, одно осталось на дне. Любопытно, в те времена уделялось много времени тому, чтобы сходить к колодцу за водой, к проруби – полоскать белье, топить печь, чтобы не замерзнуть.

«17 марта. Второй день меня мамуся не пускает в школку по случаю того, что на улице очень плохая погода, сильный буран и такой ветер, что с ног сшибает. Мне хоть и очень неприятно, но мамусю приходиться слушать. Я ее уже несколько раз пробовал упрашивать, но она не отпускала».

И правильно делала. В истории города были страшные бураны, как, например, в 1876 году: «25 декабря, в день рождества Христова, с 2-х часов дня начался буран, настолько сильный, что со многих домов сорвало крыши. Около собора было найдено два замерзших трупа: новокрещеный татарин и вышедшая из собора от всенощной девочка, лет 14-ти, унесенная бурей от строений к р. Ую». (Архангельский И. И. Материалы для истории города Троицка (1743–1891 гг.) // Труды Оренбургской Учёной Архивной Комиссии. Вып. VI. Оренбург, 1900. С. 43).

И тут же, видимо, навеянная холодами запись в дневнике:

«Жуткие воспоминания

Почти три года прошло, как мы уехали из Омска, а я до сих пор с ужасом вспоминаю об этом. Ехали мы зимой, в холодном вагоне, три недели до Челябинска. На каждой станции было много трупов и больных».

Наступление Красной Армии на Омск началось 4 ноября, после окончания успешной для нее Петропавловской операции. 10 ноября ударил сильный мороз. Иртыш замерз, и стала возможна переправа. 13 ноября А. В. Колчак вместе с золотым запасом бежал на восток. 15 ноября красные части без боя заняли город. Белые отступили к Новониколаевску (с 1926 года – Новосибирск) и Томску. Как считают родственники Степановых, их «семья действительно выехала из Троицка перед взятием города Красной Армией (в начале августа 1919-го – Д. Г.), но из-за ужасных транспортных условий добиралась до Челябинска три недели. Герман Петрович, сын Петра Евдокимовича, вспоминал, что на каком-то отрезке пути они ехали на какой-то подводе, по бездорожью (видимо, напрямую, через степи северного Казахстана – Д. Г.), ориентируясь на местности по телеграфным столбам, с какого-то момента – на поезде. Добрались они до Омска, где уже стояли красные (обогнавшие их). После они вернулись в Троицк, где все их имущество было конфисковано». И в этой связи я хочу привести одну из первых записей дневника:

«Мой сон

Сегодня я ночью видел во сне, что я еду в поезде, кругом тесно, жарко. Поезд остановили в степи какие-то бродяги. Я испугался и стал кричать, а голосу у меня нет и в то время я проснулся. Долго я не мог прийти в себя, всё думал, что ещё в поезде один, но увидал, что папа с мамой со мной и успокоился, завернулся в одеялко и крепко снова заснул».

Наверное, в этом кошмаре отразились самые страшные события в короткой жизни Германа. Обратный путь домой у семьи занял почти месяц – это был ноябрь, когда уже начались зимние холода. Все подходящие здания возле железнодорожного полотна Транссиба были забиты людьми. Беженцы, пытавшиеся убежать от наступающей Красной Армии, десятки тысяч брошенных раненых, обмороженных и больных тифом солдат. И еше, гражданская война страшна не столько классовым противостоянием, сколько тем, что в прифронтовой полосе исчезает любая власть, любой порядок. Обыватель боялся не столько белых или красных, сколько того, что не будет ни тех, ни других, и маленькому человеку будет не к кому обратиться за защитой и спасением. В России, в условиях анархии и разрухи, развелось много полууголовных и просто уголовных банд, возможной встречи с которыми так опасались попутчики Степановых. Видимо, их вагонные разговоры и стали основой ночных страхов Геры. Вплоть до середины 20-х годов советская власть не могла прочно утвердиться в этих краях. Современники называли Зауралье «колыбелью бандитизма». Здесь никогда не было крепостного права, поместного дворянства и острого малоземелья, сюда веками ссылались каторжане и прочие нежелательные «в России» люди. Как писали в своих воспоминаниях чекисты 1920-х, «население преимущественно состояло из казаков, большая часть которых враждебно относилась к советской власти с первого дня ее провозглашения на Южном Урале». После отхода белой армии многочисленные дезертиры и недовольные новыми порядками составили так называемую «Голубую армию», после разгрома которой ее место заняла «Зеленая армия», составленная, как писали советские газеты, «из разгромленных белобашкир». После них регион охватило пламя крупнейшего, не меньше «антоновщины», Западно-Сибирского антибольшевистского восстания. Его участников также называли «зелеными», но безотносительно к цвету религиозных знамен. Участниками так называемого «кулацкого мятежа» 1921–1922 годов были крестьяне, казаки, часть интеллигенции и городских рабочих.

Братья Александр и Герман

«Мое говение

На четвертой неделе я говел. Последних два дня я не ходил в школку, так как эти два дня исповедовался и приобщался. Вместе со мной говел и Володя Ежов. В церковь я ходил с мамой, которая тоже говела. Народу в церкви было очень много. И когда стали приобщаться, то я подошел к батюшке и сказал свое имя. Он меня приобщил».

Здесь Герман говорит, видимо, о четвертой неделе Великого Поста, когда мальчик готовился – говел (постился) перед Причащением. Делал это он не только с близкими, но и со сверстниками. Еще не наступила эпоха повального атеизма, когда кроме бабушек в храм уже никто не ходил, а все дети сплошняком были в пионерах. Ну, и говоря о религиозности Германа, нельзя не затронуть темы мистицизма, причем мистицизма XX века, современного, – с «летающими тарелками» и «барабашками».

«Страшная звездочка

Вчера вечером, 28 марта я ложась спать увидал в окно странный свет, как будто сверкнула молния. Подойдя к окну, я заметил звездочку зеленого цвета, то появляющуюся, то исчезавшую, притом так резко, как будто разорвавшаяся ракета. Эта звездочка вспыхивала до самого утра. Что бы это могло значить и что это за звездочка, мне очень интересно знать. Целый день сегодня меня мучает этот вопрос».

Увы, до начала космической эпохи было еще 30 лет, а в 60-е годы, конечно, это явление сразу нашло бы объяснение. А вот следующий феномен:

«15-го ноября. Вчера вечером мама мне рассказала, что ночью 13 на 14-е она проснулась от звуков мандолины, она открыла электричество, мандолина играла. Прежде всего она подумала, что я задел одеялом за карту, а карта за мандолину (я спал как раз у той стены где висела мандолина), но помахав одеялом она пришла к тому, что одеялом задеть нельзя. Она ее приподняла, думая, что залез мышонок, но там ничего не оказалось. Мама повесила ее опять на прежнее место, легла спать, но мандолина всё ещё играла».

Странно, что мама, дочь видного священника, не дала ребенку какого-нибудь подходящего объяснения.

Для их сына события из церковного календаря были, прежде всего, праздниками, с угощениями и подарками:

П. Е. Степанов и его жена

«Приготовления к празднику

Уже приближается к нам великий праздник «Пасха». Всё короче и короче остается время до неё, всего каких-то 4 дня и запоют «Христос Воскресе!». Какие торжественные эти слова, как будто оживляют и проникают в глубину сердца эти слова! А сколько приготовлений к этому празднику, сколько труда затрачено в каждом доме, чтобы привести всё в порядок».

А для взрослых, возможно, это была ностальгия по старому времени и, наверное, акт сопротивления новой власти. Но, вернемся к дневнику. Герман продолжает:

«11.09.1922. Моё любимое чтение.

Я очень люблю читать «Дневник Мурзилки» и «Чёрный друг». Эти оба рассказа мне читает мама, когда я болен, а когда здоров, то читаю сам. «Дневник Мурзилки» очень смешной и забавный, а рассказ «Чёрный друг» очень интересный, захватывающий и местами жуткий. Я удивляюсь, что такой маленький мальчик, как Пипо и такой находчивый, храбрый и добрый. Этот рассказ находится в “Задушевном слове”, жаль, что ½ потеряно».

Я всю жизнь думала, что «Мурзилка» – это название детского журнала, пусть самого старого (как говорил папа), но советского детского журнала. Оказывается, что Мурзилка – герой дореволюционных сказочных повестей писательницы Анны Борисовны Хвальсон, выходивших еще с 1887 года. Героями этих рассказов являлись лесные карлики-эльфы (!), среди которых не только Мурзилка, но и Чумилка-Ведун, Заячья Губа, Дедко-Бородач, доктор Мазь-Перемаз и даже Знайка, Незнайка и их друзья. Главное потрясение было не в том, что любимые коротышки совсем не из Цветочного города, а то, что они появились после того, как А. Б. Хвальсон творчески использовала идею автора американских комиксов Палмера Кокса (1840–1924). Этот художник выпустил множество книжечек о приключениях своих героев – маленьких человечков. Если честно – после того как я узнала об этом, появилось ощущение, как в детстве, когда понимаешь, что взрослые тебя обманывают…

И еще немного о любимых занятиях девятилетнего Геры:

«15.11.1922. Мой лучший друг

Когда мне было два года, мама привезла из Екатеринбурга мишку, с тех пор и стал он моим лучшим другом. Я никогда не расставался с ним, всегда возил с собой и теперь играю и сплю с ним. Раньше у меня было очень много разных игрушек, а теперь остался один мишка. Мне очень интересно знать, кто теперь играет моими игрушками и спит на моей кроватке».

Ребенок явно скучает по своим игрушкам, но как деликатно он об этом говорит! И еще – маленький Гера, интуитивно или по просьбе своей мамы, обходит конкретности. «Раньше» – это когда? При проклятом царизме? «Мишка» – это, видимо, легендарный «медвежонок Тедди», придуманный в Америке в начале XX века. В России игрушечные плюшевые мишки появились лет за пять до рождения Геры и были, по воспоминаниям, редкой и дорогой новинкой. Показательно, что только его и сохранил мальчик во всех своих приключениях на просторах России.

Герман и няня Аня

«11.11.1922. Мое любимое занятие

Я очень люблю играть на рояле и разучил много пьесок, например: ласточка, во саду ли в огороде…

13.11.1922. Чистка рояля

В воскресенье к нам приходил мастер, который чистил рояль. Мне было очень интересно смотреть как его разбирали. Сколько в нем разных винтиков, а сколько семячек набросали туда товарищи, пока он был у них, так и сказать невозможно. Я старался помогать ему, но меня папа не отпускал.

Мой стол

Вчера к нам привезли мамин письменный стол, она уже давно говорила, что если выхлопочем его, то она отдаст мне, чтобы я мог всё своё имущество поместить в нём. Теперь он уже стоит у меня в комнате. Прежде всё моё имущество находилось в мамином маленьком шкафике, а теперь всё-таки есть местечко, где можно положить всё. Но в каком испорченном виде его привезли, вся ореховая наклейка отстала и весь бархат залит чернилами. Но, это всё ничего…»

Увидев эти записи, я даже растерялась вначале: откуда у «бывших», постоянно меняющих временные квартиры, у которых всё имущество было конфисковано, и вдруг рояль? Лишь «появление» письменного столика Софьи Васильевны всё объяснило. Конец 1922 года. Всё дальше в прошлое уходят ужасы войны и военного коммунизма. У новой власти можно выпросить кое-что свое, бывшее и пришедшее в негодность, как, например, столик. Победителям стола (который сотрудниками многочисленных учреждений весь перепачкан чернилами) было не жалко – скоро весь мир будет у них. Видимо, примерно, также был «выхлопотан» рояль, который после «товарищей» пришлось разбирать, ремонтировать и настраивать. Непонятно, куда смотрела мамина «цензура», ведь столько оскорбительной иронии, сарказма в слове «товарищи». (А может тогда все так и выражались, как персонажи книги «Собачье сердце»?) Всего три года был в их распоряжении семейный рояль Степановых, но успел весь забиться шелухой, пеплом и папиросными окурками, которые «товарищи» прятали между клавишами. А теперь представьте, что вместо дорогого, прекрасно звучащего рояля или изящного письменного столика, в руки «товарищей» попала огромная богатейшая страна с какой-никакой, но всё-таки работающей экономикой.

«18.11.1922. Мои мысли

Я считал время по-старому стилю, потому что праздники все празднуются по старому стилю, но я вижу, что это Таисии Петровне не нравится, то я буду писать по новому стилю».

Мне кажется, что Таисия Петровна была недовольна тем, что Гера продолжал пользоваться юлианским календарем, старым счетом времени, потому что ее могли наказать за саботаж мероприятий советской власти, а то и за пропаганду старого режима. То есть Гера, в отличие от неграмотных бабок, сознательно противопоставлял себя коммунистической власти и ее попыткам покорить не только пространство, но и время. В России (на территории, находившейся под контролем Советов) григорианский календарь был введен декретом Совнаркома от 26 января 1918 года, согласно которому после 31 января 1918 года следовало 14 февраля. А вот Временное Сибирское правительство, которому с лета того же года стало подчиняться Зауралье, ввело новый стиль декретом от 31 августа 1918 года, постановив считать день 1 октября 1918 года днем 14 октября.

Гостиница Башкирова

«3.01.1923 г. Приезд Шуры

Третьего дня наконец-то приехал долгожданный мой брат Шура. Когда он приехал, то было 1 ночи. Все, конечно, сейчас же проснулись повскакали с кроватей. Так как я очень крепко спал, то, конечно, не слышал стука. Потом меня разбудил Шура своими поцелуями. Мы сидели до четырёх часов утра. Он нам рассказывал о своей жизни. Оказывается, что он сидел 4 суток в Кинели, когда ехал к нам (где ему была пересадка) и с трудом попал в поезд. Из Полетаево он в товарном поезде. Долго мы с ним разговаривали, но никак не могли наговориться».

Речь идет об Александре – родном брате Германа, который был старше его на 8 лет и оставался, наверное, его самым близким другом.

«09.1923. Моя потеря

Три недели назад, уехал мой брат Шура в Оренбург учиться. Я очень плакал, когда провожал его и теперь очень скучаю о нём. Я раньше с ним никогда не расставался и теперь, как будто чего-то недостает, его отсутствие для меня большая потеря. Каждую почту я жду с нетерпением – нет ли от него писем, но пока ещё не получил».

В сентябре 1922 г. Александр уехал в Оренбург на учебу и вот – вернулся на каникулы. Кинель – это железнодорожная станция в Самарской области. Тогда еще не начала функционировать прямая линия Троицк – Оренбург, поэтому чтобы попасть из Оренбурга в Троицк, надо было ехать на запад, до Кинели, и лишь оттуда, через Уфу и Челябинск, доехать до Троицка. Полетаево – разъезд Транссиба, через который поезда из Челябинска ходили до Троицка. В общем, путешествие даже по железной дороге в те годы было трудным приключением. Так дневниковые записи помогают понять многие краеведческие проблемы.

«Разрушенная каланча

Сегодня я смотрю в окошко на каланчу, которая десятки лет стояла и приносила человеку какую-то пользу, а сегодня её ломают. Бедная каланча! Живя 3 года на этой квартире я так привык к ея звукам, что мне положительно теперь не хватает их. Пишу, а сам смотрю в окно, как её разрушают, и мне жаль, жаль её».

В 1883 году в городе появился окружной суд. Для такого учреждения потребовалось и соответствующее здание. Отцы города, троицкие купцы, в целях экономии решили использовать под него недавно возведенное двухэтажное здание пожарного депо. Рядом с судом разместили пожарную часть № 2 и возвели сарай для пожарного обоза. А между сараем и зданием окружного суда воздвигли деревянную каланчу. Она была, конечно, не такая капитальная, как в соседнем Кустанае, но немаленькая. Ее очертания видны на сохранившемся фото, слева от здания окружного суда. Теперь, благодаря Герману Степанову, мы знаем, когда каланча закончила свое существование.

В 10 лет Герман пошел в 4-й класс новой школы:

Выпуск гимназии 1924 год

«Новая школа

10 сентября 1923 г. я поступил в новую школу, где был принят в 4-е отделение. Нас в классе 36 человек. Окна нашего класса выходят на юг и солнце светит всё время, пока мы занимаемся, а потому там очень светло и весело. Учиться мне очень нравиться, но, к сожалению, я заболел и пропустил целую неделю».

А через год он перешел в среднюю школу:

«23.09.1924 г. 2-я ст. 1-я гр. А

Вот уже я учусь и во второй ступени. Четыре дня я уже посещаю школу, и за это время мы уже два раза ходили на экскурсию. На одну экскурсию я не ходил, потому что недавно был болен, а на вторую ходил. Завтра мы пойдем ещё на экскурсию. Все три раза мы ходили и пойдем в Солодянку; третий раз мы ходили для того, что бы исследовать дом бедняка, середняка, зажиточного крестьянина, школу, сыроварню и т. д.».

До Солодянки несколько километров, пешая ходьба отнимала много времени, но тогда вот так приближали теорию к практике, школу к производству. Хотела бы я вот так учиться, весь день гулять.

«1.10.1924. Мамины именины

Вчера моя мама была именинница. Вечером собралось много гостей, которые сели играть в карты. Мне это было неинтересно, и я лег спать. Проспав до часу я проснулся от музыки и пения. Я не мог никак уснуть до трех часов, так как гости плясали и играли всяко. Больше всего мне понравился «какаду», которого изображал Василий Михайлович, а вожатым Павел Михайлович. Наконец гости разошлись. Домашние сели пить чай, а я как убитый уснул».

Петр и Софья Степановы – родители Германа

Это была 41-я годовщина со дня рождения Софьи Васильевны. Данный эпизод интересен тем, что приоткрывает, как люди того времени проводили свои семейные праздники. Впрочем, дневник описывает и обычные, будничные дела семьи Степановых. Они (как и миллионы их соотечественников) занимались заготовкой продовольствия. По рассказам моих родственников, несколько поколений советских горожан ежегодно занимались – на специально выделенных государством землях – выращиванием овощей для себя и (некоторые) на продажу. Причем происходило это организовано, на уборку урожая выезжали целыми коллективами, предприятия даже помогали в этом транспортом. Но начиналась эта традиция в голодные 20-е годы.

«2.10.1924. Сбор картофеля

Сегодня у нас ездили рыть картошку. Уехали они в восемь часов утра, а мой брат хотел приехать с первым возом в час и, потом взять туда меня. Но, когда он приехал, то мама меня не пустила, так как всю ночь кашлял…

Картошка у нас была посажена у казаков солодянских Кузнецовых, их заимка за четыре версты от города. Местность у них очень красивая».

Солодянка – неофициальное название пос. Клястицкое, бывшего казачьего хутора, недалеко от Троицка.

Я хотела бы сделать еще одно небольшое замечание: в наших краях говорят не «рыть», а «копать» картошку; по мнению филологов, для речи южноуральцев характерно частое использование слов с уменьшительно-ласкательным суффиксом, старшее поколение говорило: мне один билетик, у вас нет в продаже хлебушка, ты не хочешь молочка… Для речи Геры также характерно использование таких суффиксов. Я думаю, это влияние местного разговорного языка, а также наследие детской «сюсюкающей» речи, с обилием таких выражений; ну, еще сказывается и сам характер мальчика, по-детски добрый и открытый. 9 октября 1924 года мальчик сообщает: «пришлось рисовать корку на журнал „Школьная жизнь“. В наше время сказали бы: „рисовать обложку“. Кроме того, в записи от 15 ноября 1924 года Гера пишет, что его мама „открыла электричество“; сейчас говорят „включила“ свет или освещение. Я расспрашивала об этом учителей и других взрослых, лишь папа сказал, что до электричества для освещения в городах широко использовался так называемый светильный или калильный газ, который как раз „открывали“ и „закрывали“. Говорят, что фикусы получили такое распространение в конце XIX века, потому что только они и могли выживать в угарной, душной атмосфере комнат того времени.

Описанные слова – это всё диалектные и устаревшие выражения. Благодаря дневнику узнаешь о многих вышедших из обихода, из жизни вещах. Это не только слова, а вообще явления, чисто бытовые проблемы людей. Так 7 октября.1924 года Гера описывает, как травили «клопиков». Борьба с паразитами в годы войн (и Гражданской и Отечественной), была необходимой частью жизни людей. Стоит мылу и горячей воде стать дефицитом, как людей одолевают блохи, вши и прочие паразиты. К «прочим» можно отнести и домашних грызунов. Троицк был торговым городом, почти при каждом доме были магазин или лавка, обязательно склады, кладовые и «амбары», сразу обживаемые «братьями наименьшими». Об этом тоже пишет Герман, только у него, как у человека с доброй, впечатлительной душой, свои впечатления, переживания, свое видение ситуации. Мог ли человек с такой сострадательной душой спокойно-равнодушно прожить сталинские десятилетия?

«Ужасная пытка

У нас появилось много мышей, и мы взяли у хозяев кошку, которая в ночь переловила без счету мышей. Когда я пил утренний чай, то кошка, то есть котенок, притащил откуда-то мышку и стал с ней играть, то его отпустит и снова поймает. Это была ужасная пытка. Я живо представил себе человека в когтях тигра, играющего как кошка с мышкой. Какую боль, воображаю, испытывала мышка, когда кошка хватает ее когтями, наверное очень сильно».

Людей одолевали не только паразиты и грызуны. Простые обыватели страдали и от преступности, активно разросшейся в годы революции. Ее подавлению мешал и постулат советской власти о социальной близости уголовника к власти пролетариата. То есть получалось, что криминалитет лучше, чем интеллигенция, у которой всегда что-то свое на уме?

«15-го октября. 9-го на 10-е у нас были воры и украли сундук…» Интересно, что после ухода сотрудников милиции Гера смог сам выяснить – как воры смогли открыть дверь в сени, запертую изнутри.

Но, главная проблема людей того времени, как я поняла, – холод. Холод не только на улице, но и в помещениях, мальчик постоянно об этом говорит. 9 октября 1924 года Герман пишет, как было холодно в той же в школе. Но, несмотря на это, жизнь продолжалась:

Электротеатр Марс

«16.10.1924. Опера „Русалка“

Вчера к восьми часам вечера я с мамой и братом пошёл на оперу. Эта опера ставилась в Марсе. Я первый раз в жизни ходил на оперу. Я с большим удовольствием слушал эту оперу, и она мне очень понравилась. Больше всего мне понравилось, как играл и пел мельник. У меня даже мурашки забегали, когда мельник выскочил в виде ворона. Мне также понравилась дочь его Наташа, она также хорошо играла. В общем, хотя много пропустили, спектакль мне очень понравился».

Добавлю, что «Марс» – название троицкого кинотеатра, одного из старейших, открытого еще в 1910 году. После капитального ремонта в 1947 году он был переименован в Кинотеатр им. 30-летия ВЛКСМ. «Русалка» – это опера русского композитора А. С. Даргомыжского, написанная в 40-е–50-е годы XIX века, по неоконченной драме Пушкина. В ее основе легенда об обманутой девушке, превращенной в русалку и мстящей своему обидчику. Я бы не смогла расшифровать эту запись, если бы не случайность. Позапрошлой зимой в Троицк из Екатеринбурга приехала Тамара Петровна Флягина. Ее прадед – Андрей Андреевич Князевский до революции был протоиереем местной церкви Святого Александра Невского и законоучителем 5-го приходского училища (Амурского). Сын чиновника и бывший студент Варшавского ветеринарного института, был рукоположен в священники в 1905 году. В сентябре 1925 года в соборе Святой Троицы проходил съезд обновленческого духовенства и мирян. Известно, что Князевский принимал в нем участие в качестве делегата от прихода городского собора. К этому же году относятся семейные фотографии, привезенные Тамарой Петровной из Екатеринбурга. Среди них обнаружился и снимок, на котором Людмила Князевская, дочь А. А. Князевского и бабушка Т. П. Флягиной, изображена среди участников театральной самодеятельности. Каково же было мое удивление, когда на этом фото в руках руководителя кружка я увидела клавир «Русалки». Участники именно этого кружка ставили оперу, которой полгода раньше восхищался Герман! «Русалка» – не единственная постановка этого коллектива; Герман пишет, что 17 октября был на опере «Фауст».

Гимназистки 1924, январь

И еще одно краеведческое открытие позволили сделать дневниковые записи: считалось, что женская гимназия в городе была закрыта сразу после революции или после освобождения Троицка от белых, то есть около 1920 года, и заменена единой трудовой школой II ступени. В записи за 20 октября 1924 года Герман пишет, что опоздал в школу из-за забытого пенала. «Когда я потом пришел в гимназию, разделся, то на лестнице ведущей на верх, меня встретила Глафира Александровна, и я получил от нее выговор которого и боялся…» Получается, что на восьмом году советской власти в Троицке еще работала гимназия (только в ней учились и мальчики). Свидетельство Геры подтверждают снимки Л. Князевской, которая в том же 1924 году закончила гимназию.

Ну, а Герман приступил к получению среднего образования, уже советского. Какие мальчика из «бывших» ожидали испытания на этом пути, мы не знаем, хотя, может быть, когда-нибудь найдутся и эти дневники…

***

Мы познакомились с детским дневником, который вел Герман Степанов. Это не совсем личный дневник, так как, по моему мнению, его могли читать родственники, прежде всего, мама (она и была инициатором, да и главным читателем), и он носил характер учебный, образовательный. Дневниковые записи сохранились с 1922 по 1925 год, то есть с 9 до 12 лет. Дневник не велся интимно, тайно и не содержал никаких секретов (может, мальчики вообще не умеют вести такие дневники). Но даже записи такой формы отражали жизнь, которую вел их автор, и события, которые волновали мальчика. Автор записей сам по себе очень интересен – последний (видимо, самый любимый) ребенок Петра Евдокимовича Степанова – дореволюционного купца-миллионера, хлеботорговца и видного общественного деятеля региона. И мать – дочь, наверное, самого уважаемого и авторитетного в городе священника, получившего за заслуги, кроме орденов, еще и дворянство. Братья Софьи Васильевны стали интеллигентами, известными в крае врачами. Герману повезло с матерью, он рос не просто в достатке, а в любви, окруженный нежностью и добротой. Они, видимо, позже давали силы и стойкость в борьбе с жизненными невзгодами. Петр Евдокимович умер в 1926 году (наверное, к счастью; он не дожил до массовых репрессий, от которых погибнет его сын Александр – «Шура» в нашем источнике). Не мелькают в дневнике и другие родственники – бабушки, дедушки, тети, дяди. Может, сказалось, что Гера – младший, поздний ребенок, а возможно, на упоминания о прошлом было наложено «табу», запрет, как на то, о чем не стоит разговаривать и писать при новом строе.

Участники театрального кружка 1925 г.

Мы попытались рассмотреть документ как источник, своеобразно отражающий непростую жизнь провинциального мальчика из «бывших». Герман успешно решил эти проблемы и с честью прожил свою жизнь, как видим из его дальнейшей биографии. Он умер через год после развала коммунистического режима.

Мы советуем
14 мая 2016