В рамках сотрудничества с сайтом polit.ua «Уроки истории» публикуют запись беседы с директором Российского государственного архива социально-политической истории, главным редактором издательства «Российская политическая энциклопедия» Андреем Сорокиным, прозвучавшую в эфире радиостанции «Эра. Fm» (Украина). Ведущий Мыкола Вересень.
Впервые в эфире радиостанции «Эра. Fm». Сокращённая запись беседы опубликована на сайте Polit.ua 29 октября 2013 г.
– Русская история меняется. Недавно мои друзья показали мне русскую «Википедию», где нет уже теперь Киевской Руси, а есть древнерусское государство, и монголо-татарского ига уже нет, а есть там какие-то особые отношения с монголами. То есть очень много, что поменялось по сравнению с тем, как я это помню. Понятно, что Киевская Русь не может уже существовать в головах русских школьников, потому, что они спросят: «А причем здесь Киев?». Вы, как я понимаю, занимаетесь более близкой историей. Я слышу, что в России обсуждается единый учебник для школ, как Вы к нему относитесь?
– Я к этой идее отношусь спокойно. Я уже публично на эту тему высказывался. Я за то, чтобы в школах преподавался единый курс истории с некоторыми оговорками.
Но я категорически против того, чтобы подобный подход применялся по отношению к молодым людям, обучающимся в высших учебных заведениях, и тем более, конечно, против нового издания какого-нибудь «Краткого курса» для всего остального населения страны.
Строго говоря, в идее сделать такой учебник, как мне кажется, ничего особенно страшного нет. В тех опасениях, которые общественность продуцировала, сказываются и репродуцируются старые наши фобии, абсолютно обоснованные, дошедшие до нас от советской эпохи. При обсуждении этой идеи некоторый оптимизм внушает то, что все, кто вовлечен в этот процесс, прямо говорят о том, что они понимают опасность и риски, связанные с унифицированным подходом к истории. Они понимают опасность политической инструментализации истории, и когда люди, вовлеченные в процесс, прямо открыто об этом говорят – это является некоторым основанием для осторожного оптимизма. Кроме того, обещана процедура публичного обсуждения всех вариантов изготовления этого продукта. И пока это соблюдается, начиная от концепции, которая, кстати говоря, была опубликована в своем первом варианте. Сейчас, после очередного этапа обсуждения, она опять опубликована, и с ней можно ознакомиться на сайте Российского исторического общества и сформулировать свои вопросы, пожелания – критические, или, наоборот, положительного свойства. Далее, как я понимаю, предполагается двигаться к созданию учебника именно в этом алгоритме, постоянно обсуждая результаты этой работы, во-первых, с профессиональным сообществом, во-вторых, с сообществом учительским, в-третьих, с обществом в целом. Ну и, с точки зрения подходов, как они сейчас видятся, как они опубликованы. Пока это все выглядит не очень страшно. Подходы новые, не советские, хотя не без каких-то шероховатостей. Публично, я в одном из интервью критиковал, что прорастают в некоторых местах уши советского подхода, советской, прежде всего, истории.
– Эта история с Академией наук, смешная, с моей точки зрения: что-то обсуждали, что-то говорили, протестовали, а потом приняли так, как сказали, и на этом все закончилось. Так и здесь может быть? Учебник будут обсуждать и общественность, все будет замечательно и хорошо, а потом скажут: «Вот такой учебник берите и все, и до свидания!»
– Вы знаете, я думаю, что не совсем так. Ведь это уже не первый опыт. Мы вспомним с вами историю 2007-го года, когда появилось в России заказанное государством учебное пособие для учителей, в которых Сталин был провозглашен эффективным менеджером, и был целый скандал. Общество сильно возмутилось по этому поводу.
– Он был человеконенавистнически очень эффективен, он убил много людей.
– Между прочим, проект, по поводу которого мы собрались в Киеве в эти дни, как раз стал нашим солидарным ответом на этот апофеоз просталинских настроений – ответом той части гражданского общества, которое по-иному понимает советскую историю. Так что я надеюсь, уроки из этого опыта извлечены.
Тем более, я бы хотел обратить ваше внимание (мы с этого начали наш разговор): Вы сказали о том, что меняется представление об истории, – да, меняется, и эти изменения можно по-разному расценивать. В этой связи я бы хотел обратить внимание на то, что представления политического истеблишмента или части политического истеблишмента России существенно поменялись. Сегодня мы ищем других героев российской истории. Я обращаю ваше внимание, что в прошлом году, в череде юбилейных дат, в рамках года российской истории, отмечалась дата, которая, может быть, не привлекла среди других такого пристального внимания, но она заслуживает публичного обсуждения – это юбилей со дня рождения Петра Аркадьевича Столыпина, который к Киеву, я тоже напомню, имеет определенное отношение.
И юбилей этот отмечался, между прочим, по указу президента Медведева, председателем оргкомитета был премьер-министр Путин, который уже в качестве президента открывал памятник Столыпину в Москве, сооруженный на деньги, собранные всем миром. И это обозначает определенный дрейф, определенные изменения умонастроений в политической элите.
– Я думаю, что просто Россия в поиске.
– Правильно, совершенно точно вы говорите. Вы назвали одну из моих должностей, у нас есть серия в издательстве, она так и называется «Россия в поисках себя».
– Я думаю, что это важно, и я боюсь, что это долгий процесс. Я сам по образованию историк. Я окончил Киевский университет, и я совершенно не представляю, как в Украине создать учебник истории потому, что двадцатый век дал такое количество разных героев, которые совершенно к противоположным лагерям относятся, а Россия не менее пестрая в этом смысле.
– Значительно более пестрая.
– Да, поэтому тут очень сильный еще национальный момент в России, который в Украине есть, но в разы, в десятки раз меньше.
– Безусловно. Кстати говоря, люди, работающие над учебником, декларируют, что новый учебник не будет учебником истории русского народа, а будет учебником истории территории и народов, населяющих Российскую Федерацию – это очень серьезный замах.
– Нобелевский замах.
– Абсолютно. Но как это удастся реализовать, это большой вопрос. Посмотрим, и будем надеяться, и будем помогать всем, чем можем в этом смысле.
Мы делаем этот проект «История сталинизма» и видим, что меняется отношение к Сталину. Мы десять лет занимались проектом вместе с «Фондом Столыпина», издали огромное количество неопубликованных его работ, программы его деятельности, и закончили в юбилейный год выпуском энциклопедии «Столыпин». Я говорю «мы» и имею ввиду какую-то там социально-активную часть гражданского общества. Мы, без указаний сверху, сбоку, снизу, руководствуясь там каким-то гражданским чувством, предпринимаем какие-то шаги в области исторического просвещения, занимаясь целенаправленно теми проектами, которые мы считаем важными. При этом я не могу не отметить, что каким-то странным образом, вот то, чем мы занимаемся, находит отклик в политическом истеблишменте. Я не склонен преувеличивать нашу роль, но я вижу, что что-то меняется, и меняется не в худшую сторону. Как историк, я думаю, вы поймете меня, я не сильно радуюсь тому, что одного кумира заменяют на другого, но при этом я не могу не отдать себе отчет, что Столыпин, как личность, как исторический деятель, вообще говоря, фигура прямо противоположная прежнему кумиру – Сталину, и я приветствую эти изменения. Я приветствую поиск национальных героев, который развивается в этом направлении.
– Мне кажется, что тут как бы всегда простой ответ у любого человека, который занимается гуманитарной сферой: если люди на первом месте, тогда все понятно. То есть, как говорят немцы, может, не самое корректное: «Гитлер – плохо, плохо, плохо!», а когда им говоришь, что с тридцать четвертого года строились дороги, они не говорят, что это заслуга Гитлера. Когда я смотрю прошлые варианты, когда я слушал что-то по русским каналам телевизионным, так на первом месте были какие-то планы ГОЭЛРО, камни, трубы и так далее, а то, что миллионы жертв, – так как-то вообще и не было такого. Если сейчас будет, то это будет хорошо.
– Вот еще одна новация, которую, во всяком случае, декларируют авторы концепции учебника – это культурно-исторический подход к историческому процессу, то есть отказ от того, чтобы ставить в центр этого учебника и вообще исторического процесса достижения политической власти, государственных деятелей, персонифицирующих эту власть и этот процесс, а обращать ключевое внимание на процессы, которые происходят в толще народной, что называется. На социальные процессы, на человека, на культуру, на социум, на разные социальные группы.
По теме: