Osteuropa 5/2010: «Образы старости»

Номер немецкого журнала Osteuropa «Образы старости», вышедший к 65-летию окончания Второй мировой войны, посвящен воспоминаниям о войне, демографии и политике по отношению к пожилым людям (в том числе в России и на территории постсоветского пространства). Urokiistorii приводят аннотации к статьям и публикуют текст Ирины Щербаковой «Когда глухой говорит со слепым: диалог поколений и политика памяти в России»

 Раздел «Образы войны»

• Светлана Алексиевич. Страдание – пугающая работа. Личный жизненный опыт – это то, откуда возникает история и на чём основывается идентичность поколений. Демонстрируя модели и содержание индивидуального опыта, а также то, как опыт разных людей соотносятся между собой, белорусский автор Светлана Алексиевич обрисовывает бездну советской истории: насилие, войны, катастрофы и долгая жизнь после смерти социалистической утопии и тоталитарной идеологии в постсоветской реальности.
• Ирина Щербакова. Диалог поколений или разговор немых с глухими: Политика в отношении истории в России (текст статьи). Для большого числа ветеранов 65-ая годовщина победы во Второй Мировой войне станет последней. Десять лет назад живая память миллионов ветеранов всё ещё противостояла официозному мифу о великой победе. На сегодня процесс передачи воспоминаний практически завершён. Современная российская молодёжь находится во власти идеологизированной, псевдопатриотической политики памяти. Сама по себе семейная память могла бы служить источником воспоминаний. Но даже она фрагментирована и противоречива. Травмы, цензура не позволяли откровенно рассказать о прошлом. Переворот 1990 г. привёл к ситуации, когда ценности и опыт старшего поколения не были больше востребованы молодёжью. В таких условиях едва ли мог состояться диалог, раскрывающий личный исторический опыт.
• Андрей Портнов, Татьяна Портнова. Цена победы. Война и конкуренция ветеранов в Украине. В Украине до сих пор живы свыше 2,5 миллионов ветеранов Второй Мировой войны (из общего числа, однако – только несколько тысяч бывших солдат-фронтовиков). Война остаётся центральным элементом исторической идентичности общества. Распад СССР привёл к распаду и монолитного образа войны. Так, в Украине в поле общественного внимания попала Украинская повстанческая армия (УПА) и её солдаты. Сегодня советские ветераны и братства УПА соревнуются за общественное признание и привилегии. Что объединяет тех и других ветеранов – это пропагандистская риторика войны и то, что ни те, ни другие не видят себя жертвами. В то же время судьба остарбайтеров, жертв Холокоста и военнопленных остаётся практически не представленной. Официальная Украина говорит о себе как о жертве двух тоталитарных режимов.
• Астрид Сам. Формирование национального мифа: Вторая Мировая война в белорусской культуре памяти. Официальная память о Второй Мировой войне в Беларуси всё ещё связана с советской традицией. Однако президент Александр Лукашенко представляет борьбу против немецкой оккупации как борьбу за национальную независимость. Вклад Беларуси в победу над гитлеровской Германией он использует в качестве оправдания претензий к России и как защиту от западных призывов к демократии. Постоянные отсылки к страданиям гражданского населения делают невозможным включение Беларуси в общеевропейскую память о войне. Однако смена поколений создаёт возможность для более дифференцированного понимания истории.
• Натан Келлерман. «У каждого старика есть своя история». Два типа переживших Холокост в Израиле. Интеграция переживших Холокост в израильское общество была трудной. В первые годы, с созданием национального мифа, большое значение придавалось силе, способности вести борьбу. Постыдным контрастом этому был образ преследуемых еврейских жертв. Только после Четвёртой арабо-израильской войны отношение к Холокосту и его жертвам существенно изменилось. Вытесненная травма стала общественным явлением. Росло общественное признание оставшихся в живых. Но была одна группа, которая от этого едва ли выигрывала – говорящие на русском языке евреи, пережившие Холокост, которые приехали в Израиль позже остальных. Их положение оказалось ненадёжным. Они живут на периферии сообщества, часто – довольно бедно и изолированно. Клинический психолог Натан Келлерман обнажает подоплёку этой ситуации.
• Сабине Эрдманн-Кутневич. Едва заметные, уважаемые отчасти. Жертвы нацизма в восточно-европейских странах. Шестьдесят пять лет назад закончилась Вторая Мировая война. Многие из пенсионеров России, Украины, Беларуси родились уже после. Но подавляющее число пенсионеров в этих странах имеют личное отношение к войне. Государства почти ничего не предпринимают, чтобы обеспечить этих людей необходимой материальной, медицинской и социальной помощью. В обществе остаются невостребованными умения, опыт, память стариков. Отношение к старшему поколению является индикатором цивилизованности и зрелости общества.

Раздел «Образы старости»

• Штеффен Крёнерт, Стефан Стиверт. Объединённые возрастом. Демографические тенденции на востоке Европы. Во многих странах на востоке Европы очевиден спад числа населения. Причины этого – спад рождаемости после 1990 г., эмиграция, частично – снижение продолжительности жизни. Поскольку демографическое сокращение происходит во многих регионах, неизбежен рост числа стариков. В то же время поколение беби-бумеров также приближается к пожилому возрасту.
• А. Крузе, С. Польман, Э. Шмидт, М. Болк, Й. Хиннер. Политика старости в поперечном разрезе. Немецкая и международная перспектива. Современная политика в отношении пожилых людей должна открывать старикам возможность жить независимо и активно в и для общества. Она должна создавать основу помощи тем, кто нуждается в заботе, тем, кто болен. Однако нужно рассматривать политику в отношении пожилых и под углом того, как она соотносится с планами молодёжи и жизнью будущих поколений. Эта политика является чем-то большим, чем просто задача государства. Она требует индивидуальной и социальной заинтересованности, а также международного сотрудничества, ведь общество стареет во всём мире. ООН довольно рано распознала демографические изменения и увеличение числа стариков. Но государства-члены ООН недооценили важность коллективных усилий в политике старости.
• Хильдегард Теобальд. Сомнительная забота. Женщины-мигрантки из Восточной Европы в роли сиделок, ухаживающих за стариками. Всё большее число европейцев достигают преклонного возраста и нуждаются в домашнем уходе на последних годах своей жизни. Одновременно растёт число женщин, которые выходят на работу, а не остаются дома. Возрастает потребность в заботе, а помощь со стороны членов семьи приходит всё реже. В последние годы в Италии, Австрии и Германии эту образовавшуюся позицию стали занимать женщины-мигрантки, в особенности, из Восточной Европы. Условия их работы сомнительны, часто даже незаконны. Опыт ряда стран показывает: с изменением принципов отношения к этому труду, со смягчением миграционной политики можно прийти к альтернативе – появлению служб, которые обеспечивали бы приток на рынок труда женщин-мигранток.
• Александр Сидоренко. Между фактами и нормами. Старость и политика в отношении пожилых людей в постсоветском пространстве. Демографическая ситуация на территории бывшего СССР значительно различается от страны к стране. Прибалтийские государства – одни из самых пожилых в мире, страны Средней Азии – одни из самых молодых. В России и Украине число населения резко сократилось; в Таджикистане и Туркменистане – увеличилось. Как бы то ни было, даже если все 15 государств находятся на разных стадиях демографической трансформации, все из них подвержены мировой тенденции старения. Ответы на этот вызов различны. Ни в одном из случаев их нельзя назвать удовлетворительными. Осуществление «международного плана старения» оставляет желать лучшего. Старость едва ли рассматривается как явление всеобщей социальной значимости.
• Клаус Штедтке. Жизненные циклы. Русский реализм и его герои. Форма и содержание литературных произведений неотделимы друг от друга. Героями романов золотой эпохи классического русского реализма 19 века были молодые люди. Как правило, они бунтуют против общества, но в конце концов становятся его частью. Старшие персонажи появляются, как правило, в роли вспомогательных фигур. Социалистический реализм унаследовал идеалистический пафос своего предшественника. Его герои – вновь молодые люди, которые, однако, отбрасывают прошлое и героически вступают в новый мир. Такая романтическая трактовка вступала в неразрешимое противоречие с советской повседневной жизнью. В советской деревенской прозе главными героями становятся женщины преклонного возраста. Близость их смерти извещает о двух концах: конце Советского Союза и русского реализма.
• Алексей Левинсон. Свистящий как Сократ. «Новые старые» и реальность старости в России. В культурной памяти общества архаические и современные представления о старении и смерти накладываются друг на друга. Благодаря демографическим сдвигам, имеющим сегодня место, изменился и образ старости. Старость становится не биологическим, но социальным фактором. В некоторых странах старость больше не рассматривается, как период жизни без смысла и цели, но, подобно юности, представляется временем учёбы и получения опыта. В России пока нет места подобному отношению к старости. Потрясения, которые сопровождали жизнь страны со времён Перестройки, привели к ситуации, когда поколение стариков утратило причитающиеся ему социальные резервы. Наряду с материальными, имеются в виду профессиональные, интеллектуальные резервы, багаж житейского опыта – обычно они гарантируют старикам самостоятельность, уважение и уверенность в себе.
• Людмила Преснякова. Быть старым в России. Ситуация с благосостоянием и общественный климат. В российском общественном сознании старость не имеет хорошей репутации. Население видит в ней сложный период жизни, сопровождаемый проблемами со здоровьем, эмоциональной угнетённостью, материальным неблагополучием. Материальные трудности приходят с выходом на пенсию, и они значительно больше, чем на западе. Возрастает социальная и культурная изоляция. Среди российских пенсионеров популярны авторитарные методы управления, идеи патернализма. Это особенно проявляется в поведении во время выборов и в ожиданиях от государства. Но когда дело доходит до защиты существующей социальной системы, российские пенсионеры оказываются более активными, нежели молодёжь.
• Ольга Краснова. Парадоксы старости. Геронтология и социальная реальность в России. Российское общество становится старше. За людьми на позднем периоде их жизни традиционно ухаживали представители медицинских служб. Образ старости был негативным. Он изменился только с 1990-х гг. И это благодаря социально- и психологически ориентированной геронтологии. Социально-экономические потрясения обострили социальные проблемы, но открыли и новые пути для их преодоления. Сегодня в России существуют социальные службы, но их работа страдает от несовершенной нормативной базы, недостаточной квалификации персонала и отсутствия институтов, необходимых для гражданского общества.

Раздел «Образы государства всеобщего благосостояния»

• Лилия Овчарова. Догоняющая эволюция. Старики в российском обществе
• Георгий Сатаров. Скользкая тропинка для старых и молодых. Коррупция в российской системе здравоохранения
• Пётр Блендовски. Исключение или совместная работа. Пожилые люди в Польше
• Барбара Шатур-Яровска. Разорванное поколение. Краткий очерк о старости в Польше
• Раиса Синельникова. Необходимость реформ. Уход за военным поколением в Беларуси
• Эвелин Шеер. Между изоляцией и прорывом. Пожилые люди в Беларуси
• Вира Чайковска. Гериатрический прямой путь. Клинический отчёт из Украины
• Семён Глузман. Общество всеобщего благосостояния? Ну да, конечно! Вокруг ситуации со стариками в Украине

Раздел «Представление проектов»

• Марина Бачило. Разговаривая друг с другом: обучение, воспоминания. Современный проект со свидетелями в Минске
• Марина Кочевалова. Навестить старушку. Волонтёры проекта «Радуйся старости!» в Пскове и Москве
• Галина Полякова. Помогая другим помочь себе. Turbota pro litnich в Украине

Перевод Натальи Колягиной