Вацлав Гавел – самый известный чех за пределами Чехии. В странах Запада он очень знаменит и уважаем, у нас тоже довольно известен, но все же меньше. Что же касается уважения, все не так просто…Люди, ценящие свободу и демократию, считают его самым замечательным политиком последнего столетия, рыцарем свободы, героем, у которого надо учиться терпению, мужеству и вниманию к людям. Особенно пылкие говорят даже о святом человеке Гавеле, особенно после его смерти. Так называемые патриоты и державники, русские националисты, и те, которые тоскуют по СССР, видят в Гавеле отрицательного персонажа, политического вредителя и врага нашей страны. Те, что поглупее, даже считают его агентом американской разведки, выполнявшим какой-то коварный план.
Вацлав Гавел родился в 1936 не просто в благополучной, но в по-настоящему богатой и влиятельной семье. Гавелам принадлежали дома, лесные угодья, киностудия. Но будущее не обещало быть легким – мирные и спокойные времена для Чехословакии заканчивались. Ребенком Гавел, как и все чехи, пережил гитлеровскую оккупацию.
В 1948 чехословацкие коммунисты при поддержке СССР захватили власть, и семья Гавелов потеряла все, чем владела. Вацлаву пришлось идти в лаборанты-химики, и доучиваться в вечерней школе. Путь к высшему гуманитарному образованию был закрыт. И в театре он поначалу работал техником.
Молодой Гавел довольно быстро становится известным писателем – сначала выступает как литературный критик, потом как драматург. Его пьесы ставят и в Чехословакии, и в других странах, и автор может не заботиться о хлебе насущном – даже тогда, когда цензура запрещала ставить Гавела на родине, он получал гонорары из-за рубежа. С этим обстоятельством связаны некоторые забавные эпизоды, напоминающие Абсурдистан его собственных произведений. Однажды Гавел устроился на пивзавод катать бочки – то ли для того, чтоб не посадили «за тунеядство», как у нас Бродского, то ли из чувства неловкости перед друзьями, которые были вынуждены зарабатывать на жизнь тяжелой и нетворческой работой. Начальству Гавел был как заноза – само присутствие международно известного писателя среди работяг смущало, да еще госбезопасность требует за ним наблюдать и строчить доклады, да к тому же, а точнее во-первых, приезжает на завод в мерседесе. Такой машины нет даже у директора, все ездят на отечественных. Уговаривали не ставить машину перед заводом, и вообще много разной возни было вокруг этого мерседеса.
В конце 60-х положение Гавела, как и многих его собратьев, становится все более затруднительным. Цензура закрыла журнал «Тварж» («Лицо»), сотрудником которого он был. Но закрытие журнала было пустяком по сравнению с августом 1968, когда танки стран Варшавского договора – в основном советские – задавили Пражскую весну. Так назывались развернувшиеся в ЧССР реформы – не только люди искусства, кровно заинтересованные в свободе, но вообще все чехи и словаки радовались переменам и новым возможностям. Вмешательство советских войск и последовавшую «нормализацию» – так официально называли новый порядок, при котором затирались все следы Пражской весны, Гавел называл оккупацией, подразумевая при этом, что страна оккупирована не русскими, а коммунистами. «Клуб независимых писателей», председателем которого был Гавел, прекратил свое существование, как и многие начинания Пражской весны. В 1976 был арестован поэт Иван Йироус, прозванный Магор (Псих). Магор был лидером самой популярной чешской рок-группы Plastic People Of The Universe, вызывавшей раздражение коммунистов. Гавел вступился за Йироуса, и убедил вступиться многих чешских интеллигентов. Для некоторых Йироус был неприемлем из-за своего конфликтного характера, беспробудного пьянства и демонстративной аполитичности, но Гавел умел объяснить, что такое настоящая солидарность.
Из компании в защиту Магора и других «пластиков» выросла Хартия77 – объединение чехословацких диссидентов, в котором Гавел играл ведущую роль. Движение было не столько политическим, сколько моральным. Хартисты рассуждали так: если в стране нет свободы и все построено на вранье, у человека есть только один способ сопротивления: не врать, вести себя, как свободный. «Занять некоторый островок правды и ни в коем случае не давать себя прогнать оттуда», – писал Гавел в знаменитом эссе «Сила бессильных», ставшем чем-то вроде манифеста инакомыслящих Центральной Европы. В другом эссе, «Политика и совесть», Гавел сформулировал принципы «не политической политики», то есть основанной на защите человеческого достоинства и «обретении смысла жизни». И на Западе, и в нашей стране правозащитники пытаются противопоставить «не политическую политику», то есть нравственную, так называемой «реальной политике» – борьбе за влияние и ресурсы.
Коммунисты и госбезопасность не прощали Гавелу бунта: трижды он был арестован, пять лет провел за решеткой. Писатель, по его собственным словам, был очень мало приспособлен к тюрьме, переносил заключение мучительно, тяжело болел, но не отступал.
Гавел был совсем не похож на профессионального «политического борца», мученика идеи. На фотографиях мы видим длинноволосого улыбчивого гуляку – всегда в клубах табачного дыма, непременно с бокалом вина или кружкой пива в руке, в окружении красивых женщин, небрежно одетых и причесанных мужчин – чешская интеллигенция того времени меньше всего напоминала собрание ученых сухарей и занудных догматиков. Поневоле взявшись за политику, Гавел и его друзья не помышляли учить людей уму-разуму и предводительствовать массами. Они прежде всего защищали собственный образ жизни, избранные ценности, свое и чужое право жить по-своему, без дрессировки и поучений со стороны коммунистов и любых других идеологов. Поэтому в Хартии были люди самых разных политически взглядов, верующие и атеисты. Их общей целью было отрешить от власти коммунистическую партию, и дать народу возможность свободно избрать власть и новые законы. Но большинство чехов и словаков боялось идти против властей, или было слишком поглощено устройством будничных дел.
Перелом наступил в 1989. В СССР шла перестройка, в Берлине пала знаменитая Стена, а в Чехословакии все еще длилось оцепенение. Самые меднолобые из чехословацких партийных начальников поговаривали, что теперь настал их черед помочь русским братьям танками – интересно, как они это себе представляли? 17 ноября в День студента полиция напала на молодежную демонстрацию. Студенты не смирились, начали забастовку, старались всеми средствами – в основном при помощи листовок и устно – ни на телевидение, ни на радио хода не было – рассказать согражданам о произошедшем. Вскоре поднялась вся Прага, десятки и сотни тысяч людей вышли на улицы. Тут-то и понадобился авторитет и опыт Вацлава Гавела. Он возглавил организацию «Гражданский форум», которая оказалась в авангарде протестного движения: руководила манифестациями, формулировала требования, а потом села за стол переговоров с дрогнувшими коммунистами. Им пришлось допустить оппозицию в парламент, и 29 декабря 1989 Федеральное собрание единогласно (!) избрало Гавела президентом. В 1992 он покинул пост, Чехословакия разделилась на Чехию и Словакию, в 1993 бывший диссидент стал президентом Чехии и оставался им на протяжении двух сроков до 2003. За это время Чехия сильно изменилась – социалистическая экономика сменилась рыночной, страна вступила в Европейский союз и в НАТО. Гавел считал, что Чехия должна преодолеть черты того, что прежде он называл оккупацией и восстановить оборванные связи с Западной Европой. В современной Чехии по-разному относятся к президентству Гавела, немало и критиков. Многие считают его неуклюжим идеалистом и даже неудачником в политике. Другие – человеком, как никто многое сделавшим для возвращения страны к независимой и достойной жизни после десятилетий плена, в котором она фактически пребывала.
Хоронили Гавела с невиданными почестями, многие тысячи людей пришли с ним проститься. И в нашей стране о Гавеле сожалеют многие. Да и раньше сожалели, что в России не нашлось своего Гавела.
Дмитрий Ермольцев
Опубликовано в: «Семья и школа»