24 ноября в фонде им. Генриха Бёлля в Берлине политолог Томас Хандрих прочёл лекцию о немецком опыте денацификации. Слушателями лекции были молодые сотрудники «Мемориала», проходившие двухнедельную стажировку в Берлине, Лейпциге и Бухенвальде.
Текст для «Уроков истории» составлен из расшифровки аудиозаписи лекции и расширенной версии её конспекта (Томас Хандрих, Хартмут Шрёдер, Сергей Бондаренко). Повествование ведётся от лица докладчика.
История денацификации включает в себя три периода:
- 1945-1947 гг.: денацификация «извне», ключевая роль «союзников»,
- 1947-1965 гг.: частичная ренацификация, связанная с «Холодной войной»,
- с 1965 г.: смена поколений, процесс «осмысления» (die Aufarbeitung) прошлого.
1. Первый период начался с запрета NSDAP, упразднения всех нацистских законов. Следы национал-социализма в повседневной жизни: указатели на улицах, ордена, книги – всё это было убрано. Верхушка партии была арестована и отдана под суд Нюрнбергского трибунала. Все эти события произошли в относительно короткий период времени. Германия на тот момент разделена на 4 оккупационные зоны: американскую, советскую, британскую, французскую. В восточной, советской зоне (будущей ГДР) денацификация осуществлялась непосредственно советскими властями. Примером такой деятельности может служить 2-й спецлагерь НКВД в Бухенвальде, созданный на территории бывшего нацистского концентрационного лагеря. Советский лагерь, входивший в систему ГУЛАГА, появился 1945-м году, туда попали рядовые члены NSDAP, но не только они – там оказывались во многом «случайные» люди или люди, по той или иной причине «неугодные» новому режиму.
Главной проблемой оставался внешний источник политики денацификации, в то время как внутри немецкого общества этой инициативы было явно недостаточно. Население в основном было настроено апатично. Многие были потрясены событиями прошедшей войны. Жителей Веймара в массовом порядке возили в Бухенвальд, чтобы те могли увидеть, что происходило там все эти годы – однако ожидаемой реакции («что мы наделали?!») у населения увиденное не вызвало. Денацификация началась очень быстро – очень быстро она и закончилась, особенно в западных оккупационных зонах. Огромное влияние на это оказало скорое начало холодной войны – противостояние западных стран и Советского Союза.
2. Второй период. Начал действовать «план Маршалла», который должен был способствовать восстановлению западных зон. Эта часть Германии должна была стать для западных государств форпостом в защите от СССР. Возобладала «Доктрина Трумэна» – необходимость «сдерживания» коммунистической угрозы. Важной вехой в этой зарождавшейся борьбе стала советская экономическая блокада Берлина, которая нарушалась лишь с помощью американского воздушного «моста».
В результате, во многих областях денацификация была почти полностью свёрнута. На практике это означало, что многие судебные процессы против нацистских преступников не были доведены до конца. Уже после создания ФРГ эти преступники были отданы под юрисдикцию самих немцев. Из 6 миллионов людей, признанных в разной степени причастными к преступлениям нацизма, 98% не понесли никакого наказания. Зачастую в органах юстиции служили те же прокуроры, что работали и при Гитлере. Множество бывших нацистов сделали политическую карьеру в ФРГ. 1959-1969 гг. федеральным президентом был Генрих Любке, с 1979 по 1984 гг. – этот же пост занимал Карл Карстенс – оба бывшие члены NSDAP. Стоит ли говорить о том, что на своих местах остались промышленные и индустриальные гиганты, концерны, игравшие ключевую роль в экономике при Гитлере.
3. Третий период. Пожалуй, только с конца 50-х – начала 60-х началась новая фаза, фаза «осмысления» обществом своего прошлого. В то время много говорили об одном случае: в лагере для беженцев (которые всё ещё функционировали, принимая возвращавшихся из СССР военнопленных) прибывший в Германию бывший солдат узнал в руководителе лагеря человека, совершавшего преступления в военное время. Это происшествие, и другие события подобного же рода, привели к созданию под Штутгартом специального архива преступлений национал-социализма. В 1963–1968 гг. прошли три громких процесса над палачами из Освенцима. Общество становилось более открытым. Прокурор Гессена Фриц Бауэр очень активно занимался расследованиями, связанными с деятельностью нацистов (сейчас существует институт его имени).
Абсолютное большинство преподавателей в университетах работали и при национал-социалистах. Но вырастало уже новое «левое» поколение. 1968-й год стал важной вехой не только для студентов, но и для всего немецкого общества: это был бунт против «старых профессоров». Сыновья задавали вопросы своим отцам, затрагивались темы, о которых в течение многих лет молчали: «А чем ты, отец, занимался 20-30 лет назад?».
В моей семье человеком, готовым отвечать на такие вопросы, был дедушка. Он не добился многого при национал-социализме: у него уже в то время были проблемы с рукой, а потому он не мог поднимать её вверх в нацистском приветствии. Он многое рассказал мне – в частности, о том, как его собственный брат собирался донести на него в гестапо, за то, что в 42-м году дедушка в разговорах выражал сомнения в победе Германии в войне. Был и другой пример: мой дядя говорил, что «Освенцима не было» – я отвечал ему «ты идиот, ты фашист», – трудности во взаимопонимании между поколениями исчезли далеко не полностью.
В конце 70-х огромное влияние на общество оказал американский сериал «Холокост». Возникло множество инициатив «снизу», государство поддерживало их.
Произошло примирение с Францией. Активизировалась католическая церковь. В 70-е годы пришло время «новой политики» в отношении Восточной Европы – Польши и СССР.
Немцы стали чемпионами мира по туризму – их путешествия по миру сделали Германию более открытой. Это были достижения плюрализма и глобализации. Государство способствовало этим процессам – сначала был организован французско-немецкий, затем польско-немецкий молодёжный обмен. На это выделялись немалые средства. Возник интерес к темам, о которых раньше почти не вспоминали.
В моей семье много родственников было изгнано с восточных территорий – это были депортированные немцы и немцы, сбежавшие от приближавшегося фронта.
Лично мне, например, было трудно признать трагедией судьбы изгнанных немцев, бомбардировку Дрездена. Я часто говорил: «да-да, это ужасно, но ведь это Германия начала войну!». И вот однажды мой польский друг, выслушав историю моей матери, сказал мне – «слушай, ведь это ужасно! Она такая же жертва, как и многие другие». За границей я научился чувствовать себя немцем, быть немцем – ведь раньше мне казалось, что я – «гражданин Мира», своей «немецкости» я не признавал. А там я вдруг обнаружил, что являюсь типичнейшим немцем. В нашем поколении важнейшую роль играла региональная идентичность, принадлежность к своей федеральной «земле» внутри Германии.
Значительные изменения произошли и в самые последние годы. В 2006-м Германия приняла у себя чемпионат мира по футболу. У нас появился тренер с зарубежным опытом, мы приобрели новый, позитивный имидж – впервые за долгое время даже моё поколение смогло идентифицировать себя с национальной командой, болеть за неё.
Итак, я хотел бы суммировать некоторые основные положения, связанные с последним периодом, активной денацификацией и конструктивным осмыслением нашего прошлого:
- большую роль сыграла общемировая политика «разрядки». Всех проблем мы не разрешили, но главное случилось – была закончена холодная война
- интерес к семейной истории
- новую роль взяли на себя СМИ – от них стала исходить инициатива, возникло стремление задавать критические вопросы, исследовать проблемы, ранее общественностью не поднимавшиеся.
Дополнительные материалы:
1) Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Сб. материалов, т. 1-7, М., 1957-1961.
2) Григорий Кун. Возвращение из преисподней: денацификация послевоенной Германии.
3) Цикл передач радиостанции «Свобода» о практике денацификации в Германии. Выпуск 1.