Автор: Ора Зурабян, ученица 8 класса школы «Ор Авнер Хабад», г. Пермь
Научный руководитель: Г.Д. Селянинова
Однажды для учеников школы «Ор Авнер Хабад» была организована интересная встреча с родителями, которые рассказали нам об их времени, о том, как они соблюдали еврейские традиции, праздники. И вот тогда меня очень впечатлили два рассказа.
Бабушка одной из учениц, Роза Ильинична, рассказала о том, как им в советское время было тяжело, почти невозможно соблюдать еврейские традиции. Когда она была еще подростком, ей приходилось перед праздником Песах (еврейской Пасхи) идти за выпеченной мацой ранним утром по улицам Перми. А мацу эту выпекали тогда сами из «давальческой муки», то есть принесенной самими людьми, в русской печи, на частной квартире. И делали это тайно. А почему? Потому что не разрешали представители той власти тогда это делать. Власть не признавала традиционных национальных праздников, а были только праздники «советские». И проводилась огромная работа для того, чтобы не только не разрешать их, но и стереть из памяти народа. Рассказала Роза Ильинична как ее останавливала конная милиция, и на вопрос о том, что у нее в наволочке, ей приходилось отвечать, что там грязные вещи, которые она несет стирать, чтобы не вызвать никакого подозрения.
И бегом бежала она домой со свежевыпеченной мацой.
Другой рассказ мамы одной из учениц школы Швецовой Ирины Израилевны был о старинной ханукии1 , которая хранится в их семье уже второе столетие. И ни за какие деньги они не согласны продать ее. Ведь это – самое сокровенное, самое драгоценное. Это память, которую не уничтожили сменяющие друг друга власти нашей страны, не уничтожило время и период забвения полноценной еврейской жизни.
После той встречи я очень долго думала о том, что сейчас для нас все доступно.
Но что было между тем временем «нельзя» и временем «можно»? Как евреи Перми соблюдали традиции своих праздников? Какие преграды были на их пути? Все это было очень интересно для меня. И я решила исследовать эту тему: говорила со старыми людьми, посещающими благотворительные обеды от «Джойнта», перебирала в библиотеке подшивки старых газет, прочитала много книг о том времени, чтобы представить себе те исторические периоды, через которые пришлось пройти еврейскому народу вместе с другими народами нашей страны, много работала в архивах (ведь очень трудно найти среди десятков тысяч страниц необходимое и нужное, а это сделать было надо, ведь архивные документы – это не просто листы бумаги, это чьи-то судьбы).
Дореволюционный период
И до революции в Перми жили евреи. Была синагога. Она находилась на улице Екатерининской, 116 (сейчас Большевистская, 116). И был молитвенный дом на углу улицы Вознесенской, 67 (сейчас улица Луначарского) и Кунгурской (сейчас Комсомольский проспект) 36, который позднее переехал на Кунгурскую, 33).
Конечно же, и в синагоге, и в молитвенном доме прихожане имели возможность исполнять заповеди и традиции, в том числе и традиции соблюдения еврейских праздников. Синагога объединяла людей.
В дореволюционный период евреи Перми встречали еврейские праздники вместе с раввинами в синагоге. Как это проходило, сейчас уже не представляется возможным узнать. А вот имена этих раввинов, которые вели свой народ от праздника к празднику, сохранила история: Ш. Рабинович (1879–1887), М. Холмянский (1889–1891), С. Друсвятский (1892), Л. Линденбратен (1893– 1910), А. Левин (1911–1916)2.
Послереволюционный период
Преследование иудаизма, религиозных традиций стали основой политики советской власти с самого начала.
После революции 1917 года повсеместно были организованы Еврейские секции (Евсекции) – органы специального надзора, учрежденные коммунистами, вся деятельность которых была направлена на запрещение традиционной еврейской жизни. В Перми такую Евсекцию возглавлял тов. Хазанов3. Эти органы проводили национальную политику советской власти, направленную на искоренение национальных традиций и замену их новыми, искусственно созданными мероприятиями (красные посиделки, школы и кружки политграмоты, агиткультурные гулянья и т.п.). Решения о проведении этих новых «культурных» мероприятий принимались на партийных съездах в рамках решений по национальным вопросам и грубо навязывались национальным меньшинствам. Это называлось «культурным обслуживанием национальных меньшинств». И вообще, мне кажется, само слово «нацменьшинства» звучит как-то оскорбительно и унизительно. Работая с архивными документами, я была поражена, что это слово «нацмен» применялось и к другим народностям: «туземцы Уральского Севера», «отсталые нацмен»4. В документе Евсекции города Перми «О задачах массовой работы среди рабочих и работниц нацмен на Урале и о работе Советов среди национальных меньшинств» говорилось: «Культработу среди нацмен – рабочих надо насытить политическим содержанием… Вся массовая работа среди национальных меньшинств должна быть включена в общую систему работы всех партийных, профсоюзных, кооперативных советских организаций»5. Вот так культработа среди национальных меньшинств в одночасье приобрела политическую направленность. В избах – читальнях и красных уголках того времени не отмечали национальных праздников в соответствии с тысячелетними традициями, а вся просветительская работа велась в рамках «усиления классовой пролетарской линии» и «коммунистического воспитания». «Заботилась» Евсекция и о «нацменках»: «Учитывая глубоко внедрившиеся среди женщин – нацменок бытовые традиции» (возможно, под этой фразой подразумевались и национальные традиции) предлагалось «практиковать организацию отдельных собраний и конференций работниц и крестьянок нацмен для обсуждения вопросов, способствующих повышению классового сознания работниц»6.
Евсекция даже разработала «Пятилетний план по культурному обслуживанию среди нацмен». Все было направлено «…для борьбы с классовым врагом, религиозностью и отсталостью», а также «родовыми, бытовыми, национальными и религиозными предрассудками». В одном из документов излагалась цель очередного политмероприятия: «…превращение национально – религиозных праздников в революционно – народные праздники…»7 В «Резолюции облсовещания партработников нацмен по докладу тов. Халилова о массовой работе среди нацмен на Урале» (18 мая 1927 года) говорилось о том, что проведение национальных (народных) праздников должно использоваться «с целью проведения сельско-хозяйственной и антирелигиозной пропаганды»8.
Евсекция была озабочена не тем, чтобы выпускать на национальных языках брошюры и книги о культуре и традициях «нацменьшинств», а необходимостью «…расширить практику издания в области на национальных языках важнейших постановлений руководящих организаций, важнейших законов и инструкций советских и хозяйственных органов»9.
Евсекция «преуспела» и еще в одном начинании. Было издано постановление о запрещении преподавания иврита в еврейских школах и о всеобщем переходе на изучение идиша (языка восточноевропейских евреев). Аргументировалось это тем, что иврит в то время не являлся разговорным языком для большинства еврейского населения (в быту большая часть еврейского населения пользовалась языком идиш) и поэтому он переводился в разряд иностранных языков. Но это было совершенно неправомочно, так как все молитвы, которые читаются в праздничные дни, написаны на иврите. И верующий еврей должен, согласно установленным законам, читать их сам. Запретными стали священные еврейские книги. Запрет на изучение иврита подрывал национальное воспитание, отнимал возможность полноценного знакомства с величайшим культурным наследием еврейского народа. «Даже те слова, что вошли в идиш из древнееврейского, в …учебниках писались неправильно, согласно «советско-еврейским» законам правописания»10. Конечно, в таких условиях еврейскому населению, в том числе и в Перми, было довольно трудно сохранять и поддерживать свои этнокультурные традиции.
Но, несмотря ни на что, еврейские праздники проводились для верующих и всех, кто приходил в дни праздников в синагогу.
В 1918 году здание Пермской синагоги перешло в распоряжение местных органов власти. (Справка о культовом здании синагоги по ул. Большевистской, 116) и до 1929 года здание синагоги использовалось местной еврейской общиной на основании договора с Исполнительным комитетом.
Все это послереволюционное время продолжалась политика искоренения национальных традиций.
Вряд ли в то время могло быть иначе, ведь соблюдение национальных праздников считалось религиозными предрассудками и даже расценивалось как нелегальная антисоветская национальная деятельность, а те, кто их все-таки соблюдали, объявлялись «лицами, враждебно настроенными к советской власти» и преследовались.
В 1927 году в Перми существовало Еврейское культурно-благотворительное общества (ЕКБО). После обследования его деятельности в «Постановлении» Окружного исполкома данной еврейской благотворительной организации вменялось в вину следующее:
«Кроме того ЕКБО в своей деятельности производило оказание помощи и в вопросах религиозных, так как была произведена в синагоге запись на нуждающихся в получении мацы на праздник Пасхи, приобретенной позднее на пожертвования»11.
Как же могла вменяться в вину помощь тому, кто нуждается в ней?! Тем более что маца была роздана бедным евреям на пожертвования таких же евреев. Вот так новая власть учила людей быть безразличными и безучастными к судьбе другого.
В 1929 году по всей стране во время празднования Рош-а-Шана был проведен «осенний антирелигиозный поход», в результате которого десятки синагог, те места, где евреи собирались вместе на свои праздники, превратили в клубы. Но в Перми это противозаконное событие произошло несколько раньше.
В августе 1929 года (протокол №21 заседания Президиума городского Совета) было принято решение «учитывая массовые требования трудящихся города об использовании еврейской синагоги (новое здание) для культурных целей передать ТРАМУ (театру рабочей молодежи)». Договор с еврейской общиной был расторгнут12.
В «Акте комиссии ликвидации имущества» ввиду закрытия синагоги от 23 ноября 1929 года в числе описанного имущества были: «Подсвечник медный Ханукальный»13. Этот подсвечник был передан областному музею.
«Рог бараний»14. «Рог бараний» – это шофар, в который трубят в праздник Рош-а-Шана. Их было к тому времени два в синагоге. Тоже передано областному музею.
«Мегилес (свитков рукописн. еврейск. молитв)»15.
Свитки Мегилат Эстер в количестве пяти штук были оставлены верующим16.
Значит, можно сделать вывод, что до этого времени (1929 год) атрибуты праздников и культовые предметы имелись в синагоге и использовались по назначению в дни еврейских праздников: Рош-а-Шана, Ханука, Пурим.
30-80-е годы XX века
К сожалению, и этот исторический период времени был очень трудным для всех российских евреев, и, конечно же, для пермских евреев тоже. Взаимоотношения с укрепившейся советской властью были непростые. Государственное отношение к еврейской культуре и традициям оставалось прежним. Это касалось не только евреев. В годы Советской власти все религиозные конфессии преследовались.
Искоренялся национальный дух народа. Укрепление еврейской религии и традиции было запретным и считалось антисоветской агитацией.
«В 1932 году была объявлена антирелигиозная пятилетка, которая к 1937 году должна была завершиться изгнанием самого понятия Б-га»17.
Велась отчаянная борьба за молодые души, и, в частности, еврейские тоже. Лозунги и призывы по радио, плакаты, листовки, газеты, отражающие веяния времени («Маца и кулич – одного поля ягоды!»), огромное количество агитационных брошюр влияло на еврейскую молодежь. Они начинали мыслить и жить, к сожалению, по-другому, отрываясь от своих корней и перерождаясь в новое поколение с новыми коммунистическими убеждениями. Они уже не знали основ традиционной еврейской жизни. Происходило отчуждение между отцами и детьми. И самое главное – это то, что уходило в далекое прошлое то время, когда еврейские дети могли обучаться у раввинов, которые воспитывали их в духе преданности своим традициям и законам.
Еврейские общины были упразднены. Сейчас нам с вами это трудно представить. Деятельность их могла быть только нелегальной. Это, конечно же, было опасно. Но и в это время тайно собирались евреи в своих домах, особенно в дни праздников, так как ряд праздничных молитв читается только вместе, минимум десять человек (миньян). Именно такие миньяны назывались «нелегальными еврейскими сборищами» и были нежелательны для правящей власти. Ведь в молитвах этих миньянов было обращение евреев только к Творцу, а не к обожествляемым партийным лидерам и «вождю всех народов», которым, (только представьте себе!) исступленно поклонялись люди огромной и бесправной страны. И поэтому такие праздничные молитвы расценивались как нарушение советских законов.
Но, несмотря ни на что, удавалось сохранять и соблюдать еврейские традиции. Из воспоминаний людей старшего поколения (которые посещают благотворительные обеды Джойнта), а им об этом рассказывали их родители, известно, что в то время какими-то немыслимыми путями привозились и распространялись в Перми еврейские календари на каждый год, чтобы знали точное время наступления еврейских праздников. Календари эти были не такие, как у нас сейчас с вами: яркие, большие, цветные. Они были простенькие, маленькие, рукописные, но такие бесценные для тех, кто брал их в то время в руки. Старые женщины в синагоге делились со мной своими воспоминаниями: кто-то о том, как в детстве не хотела убирать дом перед Шабатом и как ей «попадало» за это от старших; кто-то о том, как на еврейские праздники приглашали их более бедную семью родственники побогаче, чтобы исполнить заповедь; кто-то о том, как мама запрещала делать любую работу в Субботу; кто-то о том, как перед каждым Песахом все женщины семьи мыли, стирали, убирали и белили в доме. На праздники готовили традиционные блюда, произносили благословения над зажженными свечами в Шабат и над вином (Кидуш), к Субботе старались запасти все вкусное и какие-либо сладости детям. Часто такие «шабатние» столы устраивали несколько родственных семей (так было легче). И традиционные еврейские блюда еще были на этих столах: гефилте фиш – фаршированная рыба, чолнт – мясо с фасолью и картошкой, которое «томилось» в печи, форшмак из селедки, фаршированная куриная шейка, морковный цимес и другие. На Хануку продолжали жарить «латкес» из картофеля, на Пурим пекли «гоменташи» с маком или повидлом.
Сложнее было во время праздника Песах.
В 1937 году еврейским религиозным общинам официально запретили выпекать мацу. Государственные пекарни в стране выпекали мацу, но она была некошерна (непригодна). Но и тогда старались не забыть традиции. Готовили самодельное вино из изюма, мацу выпекали и дома, если не было возможности приобрести в месте выпекания для желающих евреев города, где пекли ее, конечно же, тайно.
И сами еврейские национальные праздники отмечали почти тайно. Почему спросите вы? А потому что за исполнение даже праздничных традиционных обычаев, например, участия в Пасхальном Седере, брали «на заметку» и даже могли выгнать с работы. И вряд ли кто-либо в это время решился не выйти на работу в особо праздничные первые два и последние два дня Песаха. Такой невыход на работу мог расцениваться как противодействие советским законам. Хватало и добровольных доносчиков, так как с тайным соблюдением национальных традиций власти боролись беспощадно.
Практически за период с 1937 года по 1946 год в архивах Перми не отложилось никакой документации об евреях Перми. Создается впечатление, что еврейская жизнь как будто замерла.
Советская власть вела к ликвидации еврейской национальности, а антирелигиозная политика коммунистической партии была еще жестче, чем антисемитизм царизма.
Но, как и предполагалось, еврейская жизнь в нашем городе не исчезла совсем. Если бы были забыты слова праздничных молитв, если бы не произносились пусть даже и шепотом благословения на субботние свечи, если бы стариками не продолжались выполняться заповеди и не был сохранен еврейский дух и вера, то невозможно было бы возрождение.
В 1946 году было вновь создано и зарегистрировано религиозное общество иудейского культа г. Молотова (Перми), которое прилагало все усилия для того, чтобы обеспечить евреям города возможность полноценного соблюдения традиций и праздников.
Согласно «Учетной карточки на действующую синагогу», которая тогда находилась в арендованном доме по ул. Жданова, 48 со слов раввина Опенштейна Менделя Залмановича, в субботу синагогу посещало: «60–70 человек и в последнюю пасху до 200 человек, главным образом за счет лиц преклонного возраста; около половины посещающих женщин»18.
Скорее всего именно для этих людей в 1947 году еврейская религиозная община добилась разрешения (от 24 марта 1947 года) на закупку 2 –3 коров «для продажи кошерного мяса в пасхальные дни), а позднее получила разрешение от уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по Молотовской области тов. Ичетовкина на систематическую покупку коров.
«Председателю еврейского религиозного общинного совета Кригман С.А., г. Молотов, Осинская, 48.
Согласно поступившего от общины заявления сообщаем, что с осени, т.е. с 1 сентября, по поступлении скота на рынок в продажу, община может систематически (по мере надобности у верующих) покупать выбракованный зооветперсоналом скот на кошерное мясо. Убой такового производить только через бойню мясокомбината…»19 Но чиновники всячески старались препятствовать еврейской общине в соблюдении традиций (а на праздники кошерное мясо было просто необходимо). У Уполномоченного Совета религиозных культов при Совете Министров СССР по Молотовской области тов. Сычева возникает беспочвенное подозрение, которое он выразил в своем письме Председателю Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР о том, что: «…община вместо соблюдения нормальных религиозных обрядов занимается спекуляцией и наживой под вывеской религиозной общины»20.
А основанием для этого вывода послужило, на его взгляд, чрезмерное количество, потребляемого евреями города мяса: «После чего связался с работниками горфо гор. Молотова и установил, что еврейской общиной реализовано кошерного мяса в сентябре на 103 тыс. руб., в октябре 99 тыс. руб., ноябре 84 тыс. руб. и в декабре на 77 тыс. рублей, в декабре 1947 года куплено для этих же целей 12 коров на сумму 85 тысяч рублей, в январе и феврале реализовано кошерного мяса на 100 тысяч рублей»21.
И тов. Сычев изымает все ранее выданные общине разрешения и запрещает покупать скот для кошерного забоя и продажи евреям. В письме Совета по делам религиозных культов г. Москвы от 5 марта 1949 года тов. Сычева просят разъяснить еврейской религиозной общине, что: «…продажа кашерного мяса может производиться только через торгующую сеть облпотребсоюза»22.
Но, в дальнейшем, обращаясь и в Горкоопторг, и в различные артели «Бытовик», «Горкоопсоюз», «Вперед», «Утильхимпром», «Коопсоюз», еврейская религиозная община так ничего и не добилась23.
При политическом режиме Сталина, при проводимой им «генеральной линии» партии, велась идеологическая обработка населения с целью «воспитания человека социалистического общества» и, конечно же, сюда никак не вписывались евреи с их многовековыми традициями, с их праздниками, с их верой. Начинается совершенно бесцеремонное вмешательство в традиционный уклад жизни евреев, налагаются прямые ограничения на развитие еврейской национальной культуры, языка, религии. Все это коснулось и евреев нашего города.
Так в 1950 году под грифом «секретно» появляются документы, согласно которым ведется строгий контроль за еврейскими национальными праздниками, организуются наблюдения за евреями, посещающими в эти праздники синагогу, даются совершенно абсурдные установки, которые просто неприемлемы для верующих евреев.
Например, запрет на раздачу мацы бедным, но ведь «хэсэд» (милосердие) – это главный моральный принцип иудаизма! В одном из таких документов, отправленном в Москву Председателю совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР товарищу И.В. Полянскому от И.О. Уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по Молотовской области Н. Музлова сообщалось:
«В беседе предупредил раввина, что в дни празднования еврейского религиозного праздника пасхи нельзя в синагогах устраивать пасхальных трапез, нельзя допускать раздачи общинной мацы бедным… Разъяснено также, что произносимые проповеди могут быть только религиозного содержания. Располагаю сведениями, что в первый день еврейской пасхи, т.е. 2 апреля 1950 г. синагогу посетило 80–90 человек верующих, в основ” ном, престарелого возраста, из них не более 20 женщин, молодежи и средневозрастного состава не было. В последующие дни пасхи посещаемость составила не более 30–40 человек также за счет главным образом верую” щими преклонного возраста… Неизвестны и факты нарушения трудовой дисциплины в дни пасхи верующими рабочими и служащими государствен” ых предприятий и учреждений…»24
О каких «нарушения трудовой дисциплины» упоминал тов. Н. Музлов? За евреями был установлен строгий контроль, целью которого было не допустить в праздник Песах выходные дни работнику. В этот праздник заставляли работать. Следили и за учениками в школах, чтобы «несознательные» еврейские родители не оставили дома своих детей.
Среди других документов этого же года есть и те, в которых предварительно оповещается о датах еврейских праздников. В них говорится об оживлении в связи с этим еврейской жизни в городе, а также о мерах, которые необходимо принять местным руководящим партийным органам, чтобы не допустить привлечения в синагогу в праздничные дни большого количества евреев, «расширения без разрешения органов власти помещений синагоги путем пристройки» «шалашей, навесов» (речь идет о Сукке)25.
В Государственном архиве Пермской области имеются документы 1951 года, подписанные Председателем еврейской общины Куцерманом. В них он приводит статистические данные о посещении синагоги в дни субботы и праздников: в осенние праздники Рош-а-Шана и Суккот синагогу посетили от 400 до 500 человек, а по субботам до 50 человек26. Меня очень поразила эта цифра – до пятисот человек в праздники! И это тоже было не самое лучшее время для евреев. Сталинский антисемитизм достигал своего апогея! Продолжались аресты. Впереди было «Дело врачей» и маниакальная ненависть «отца народов» к евреям. Но в 1951 году полтысячи евреев встречали открыто праздник Нового года и Суккот в синагоге! Возможно, что они, перенесшие тяготы войны, закалились и стали меньше бояться, а может быть, эти люди поняли, что если не они будут продолжателями традиций, то кто же? В других документах, адресованных Председателю Ленинского райисполкома г. Молотова тов. Пиликину С.С. рекомендуется предоставить исчерпывающую информацию о прохождении еврейских праздников в 1951 году и сделать сравнительный анализ с учетом нескольких предыдущих лет27. Вот под каким «неусыпным» вниманием находились наши праздники. Даже из Москвы (Совет по делам религиозных культов) требовали предоставление докладной записки «…о прохождении еврейского религиозного праздника пасхи в 1951 г.»28, которая была написана и отправлена по месту запроса: «…Пока удалось получить следующие сведения о прохождении еврейской пасхи. В канун праздника, т.е. 20 апреля синагогу посещало около 100 человек верующих, при чем 70– 80 человек было мужчин и 15–20 женщин. По возрастному составу приблизительно было: 40 человек от 60–70 лет. 30 человек от 45–60 лет и остальные от 35 до 45 лет.
На второй день посещаемость синагоги снизилась и составила 60–70 человек, в таком же возрастном соотношении; последующие дни число посещающих сократилось до 30–40 человек.
Сравнивая добытые сведения с прошлыми годами, можно сделать вывод, что посещаемость синагоги в дни пасхи осталась на прежнем уровне, роста или сокращения не наблюдается.
Что касается раздачи мацы бедным, то самого факта раздачи не установлено, хотя удалось установить, что маца в довольно значительном количестве все же была приготовлена, но роздана очень умелыми, скрытыми способами. Стало также известно, что не без участия руководителей общины была приготовлено каширное мясо.
Для этого видимо одним частником на рынке приобретена корова, а затем приколота при участии раввина М.З. Опенштейна, задняя часть туши была продана на рынке, а передняя прямо с квартиры хозяина по цене 35 руб за килограмм…»29 Вот так во время строжайшего запрета евреи нашего города все же пекли мацу, раздавали ее бедным. Много для этого сделал раввин Мендель Залманович Опенштейн. Он делал все, чтобы не забылись традиции праздников, чтобы эти праздники проходили с соблюдением всех заповедей. Его очень любили и уважали прихожане.
Календари еврейских религиозных праздников имели не только евреи, но и те, кто по долгу службы должен был контролировать эти праздники со стороны органов власти. В таком календаре на 1951 год подробно указывались все еврейские праздники и дни, в которые они начинались: «Пурим, Пасха, Рош гашоно, Сукос, Хануко» и др.30.
А евреи все продолжали посещать молитвенный дом в арендованном здании в Шабат и праздники. Их было уже меньше, чем раньше. Но тем не менее в Субботу приходили в молельный дом до 60–70 верующих, в Песах до 200–250. Так было в 1952 году31, а согласно справки «Посещаемости Молитвенного дома и проведения индивидуальных обрядов евреями за 1952 год» в осенние праздники 300 человек32.
И это было в то время, когда «…с 1952 года в стране началась компания борьбы с «еврейскими националистами». Преследовалось любое желание «обойти советские законы и подменить их еврейскими»33.
А вот в 1956 году у наших пермских евреев молитвенного дома не было, т.к. договор аренды частного дома по улице Жданова, 48 между владельцем и еврейской общиной был расторгнут. После «дела врачей» хозяин боялся привлечь к себе лишнее внимание.
Но и тогда они не впали в отчаяние, а собирались на праздничные моления на квартире: «…Пасху праздновали в квартире Типографа по ул. Луначарской, 92. Собирались 35–40 человек, молились, потом пили вино, кушали кур (каширных) и мацу»34.
В большом уральском городе, где проживало довольно много евреев, только около сорока человек остались верны своим традициям, они встретили праздник Избавления (Песах) по всем правилам, в молитве, с мацой и кошерной едой.
Конечно, возможно, кто-то сделал это и дома, но эти люди встретили его согласно еврейской традиции в молитве и чтении Агады за всех остальных, за тех, кто отошел от своей культуры, кто ассимилировался и забыл заветы предков, стараясь за себя, за других, за тех, кто не старался. Ведь всегда, во все критические моменты истории, всегда есть хотя бы «горстка» сильных духом евреев, благодаря которым начинается новое возрождение.
И уже в 1959 году на стол Уполномоченного по религиозному культу национальных меньшинств при Пермском облисполкоме тов. Беляева ложится довольно конкретная просьба:
«С наступлением еврейской пасхи религиозные евреи производят выпечку мацы, так как все восемь дней праздника пасхи религиозные евреи не едят выпеченные продукты из квашенного теста. Пермское еврейское религиозное общество просит Вас разрешить коллективу, состоящему из двенадцати человек согласно предлагаемого списка их состава, заниматься выпечкой мацы по заказу желающих религиозных евреев из давальческой муки, в количестве 1500-2000 килограмм. Выпечка будет производиться по ул. Кирова 194, дом Виленщ. Председатель – Кременецкий»35.
И прилагался список этих довольно смелых людей, которые не только обнародовали через эту просьбу свои фамилии, но и указали адреса своего проживания. Это было во время хрущевской «оттепели».
Но санэпидемстанция города Перми выпечку мацы не разрешила, аргументируя свой отказ плохим санитарным состоянием помещения36.
Опасаясь разжигания «националистических и сионистских» настроений среди еврейского населения, особенно в дни иудейских праздников и возможности «превращения синагог в центр всей еврейской жизни городов», Председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР разослал в сентябре 1971 года во все города, в том числе и в Пермь, постановление Совета по делам религий «О некоторых отрицательных явлениях в религиозных объединениях иудейского культа и о мерах по их ликвидации»37.
В этом постановлении поручается «принять конкретные меры по усилению контроля за иудейскими объединениями». В Перми эти «меры» были приняты и деятельность Пермской еврейской религиозной общины подверглась тщательному анализу. Был составлен и отправлен в Москву документ, в котором указывалось, что на 1971 год во время праздников в синагоге бывает до 50–70 человек: «Мацу община в организованном порядке не закупает. Верующие дос” тают ее в индивидуальном порядке, части верующим присылают родствен” ники из гг. Москвы, Ленинграда, Риги, Куйбышева и др., некоторые го” товят сами»38 .
Глава исполнительного органа Пермской синагоги Я.М. Опенштейн, вызванный для беседы в уполномоченные органы надзора за деятельностью еврейской общины в этом же году уточнил, что: «Потребность в маце составляет 1–1,5 тонны, которую часть привозят из Москвы, часть готовят, каждый для себя, дома. Привозят ее якобы частным образом, каждый для себя… иногда поддерживается связь с Московской синагогой. Запрашиваются календари для верующих, покупается маца…»39 И казначей еврейского религиозного общества Сигал тоже отметил, что: «Кошерное мясо приобретается очень незначительной частью евреев, мацу употребляют не все и достают ее частным путем – присылают родственники в посылках из гг. Москвы, Ленинграда, Риги, Куйбышева… в прошедшие праздники на молении было очень много присутствующих»40.
В календарях религиозных праздников за 1971, 1972 и вплоть до 1986 года с отметкой «для служебного пользования» Уполномоченного Совета по делам религий при совете Министров СССР еврейские праздники трактовались с атеистической точки зрения.
Если в 1971 году в документах «надзирающих органов» указывалось: «Общественной комиссией райисполкома осуществляется только внешнее наблюдение за синагогой, т.к. среди членов комиссии нет лиц еврейской национальности, знающих еврейский язык и могущих бы осуществлять наблюдение за содержанием богослужений и ведущихся разговоров»41, то уже в 1972 году такой наблюдатель появился. Он каллиграфическим почерком тщательно и точно описывает все, что происходит в стенах синагоги, в том числе и в дни еврейских праздников. Он пишет: «На этот раз (возможно, в связи с приближением иудейского «Нового года») моление протекало активнее… Приглашали посетить праздничное моление (27–28 сентября и 5–6 октября)42.
Благодаря «Отчетам» данного товарища, скрупулезно описывающим историю повседневности еврейской жизни в синагоге, мы узнаем и о том, как проходили праздники. Например, 7 апреля 1974 года: «Еврейский праздник «Пасхи»… Сегодня собралось довольно много молящихся. Мужчин – 27 человек, женщин – 41…»43 20 сентября 1975 года: «…ввиду праздника Сукос (Кущи) в синагоге уже было около десятка верующих. К началу богослужения (10 часов) в синагоге находилось 16 мужчин и 7 женщин… Ш.Ш. Сегал показал ритуальное помещение «шалаш» в честь праздника»44.
Значит, в 1975 году еврейская община уже имела официальное разрешение на строительство во время праздника Суккот «шалаша» и построила его, соблюдая заповедь этого праздника.
Из этого же источника я смогла узнать и о том, что печатных календарей еврейских праздников с хорошей полиграфией в то время в Пермской синагоге не было, а прихожане ценили и радовались даже «нарисованному от руки» календарю: «…Ш.Ш.Сегал с гордостью показал мне новое украшение – настенный календарь, нарисованный от руки, довольно аккуратно»45.
По рукописным вариантам календарей, имевшихся у пермских евреев, они могли определять даты праздников.
Наблюдатель вновь побывал в синагоге во время праздника Песах в 1977 году: «3 апреля 1977 г. Воскресенье, еврейская «пасха». Время наблюдения 940 – 11 час. Присутствовало: мужчин – 21 чел. (все в возрасте около 60 лет и старше, женщин – 6 чел. …Моление осуществлялось по праздничному порядку и протекало значительно более длительно, чем обычно. Праздник начался накануне вечером…»46 И в 1978 году: «Отчет за наблюдении за богослужением. 22 апреля 1978 года. Еврейская пасха. Синагога…Присутствовало 17 мужчин и семь женщин… Моление проходило с особой старательностью ввиду праздника…читали Тору. В заключение молитвы достали и вторую Тору, носили ее в футляре и торжественно целовали…»47 В 1987 году на праздник Песах мацу пермские евреи получили из Харькова48, также из Грузинской ССР, город Кутаиси: «Мацу мы выписываем из Кутаисской синагоги по 5 руб. за 1 кг. Нам без мацы нельзя, а готовить ее надо в особых условиях и из особой муки. С пересылкой это и обходится дорого». (Из беседы с заместителем председателя совета иудейской религиозной общины г. Перми Гуляевой Клавдией Григорьевной)49.
Вот так практически никогда не затухали совсем традиции еврейских праздников в Перми. Их поддерживали и верующие, и просто энтузиасты. Такими были Броха и Арон Бурштейн, которые в 1989 году (время более мягкого, лояльного отношения, связанного с перестройкой) создали еврейский культурный центр «Менора». В его рамках начал работу исторический лекторий, где рассказывали и об истории еврейских праздников и сами праздники начали отмечать более полно, массово, привлекая молодежь и детей. Они же явились инициаторами и устроителями в этом же году ряда крупных мероприятий: вечера, посвященного праздникам Хануке, Пуриму – все это проходило в клубе телефонного завода г. Перми. А в 1990 году Арон Бурштейн организовал привоз мацы на Песах.
Эпоха перемен В 1990 году в стране был принят закон «О свободе совести и религиозных организаций». И он положил начало оживлению еврейской жизни и возрождению еврейских национальных праздников. В 1991 году в город приезжают посланники, цель которых «поддержать национальное самосознание евреев», сделать доступным еврейский образ жизни. Одними из таких посланников были раввин Давид Друкман и господин Цви Бар-Йехуда. Они представляли культурно-просветительскую организацию Х.А.М.А., которая в течение пяти лет до этого действовала подпольно, помогая евреям соблюдать заповеди, праздники, традиции своего народа. Приезд посланников стал возможным благодаря тому, что власти стали лучше относиться и даже приветствовать, поддерживать и уважать соблюдение национальных традиций и религиозных обрядов.
Но, конечно же, наибольшая заслуга в сохранении традиций еврейских праздников принадлежит еврейской религиозной общине г. Перми. Несмотря на ассимиляцию значительной части еврейского населения и его отход от своих культурных корней, борьбу властей с религией и государственный антисемитизм, еврейские национальные праздники отмечались евреями во все годы Советской власти. И в дальнейшем, в «Положении о иудейском религиозном обществе», принятом на собрании в мае 1991 года, значилось: «2.1.Осуществляет регулярное проведение…праздников…»(раздел «За” дачи и основные формы деятельности») «Духовной жизнью религиозного общества руководит раввин (хохам)” . Он ведет службы в будни и праздники…» (раздел «Структура и органы руководства обществом»)50 При синагоге с 1991 существует Пермская еврейская воскресная школа. Там впервые за многие годы молодое еврейское поколение смогло в полной мере изучить и приобщиться к традициям своих праздников.
Изменилась политика государства, изменилось и отношение чиновников к еврейским «проблемам». Уже не отписки или всяческие искусственно создаваемые препятствия, а деловой и положительный подход просматривается в документах периода после 1991 года. Так, Уполномоченный Совета по делам религий обращается в производственное объединение «Пермское» по птицеводству: «В связи с проведением религиозного праздника «Пасха» иудейская община г. Перми обратилась с просьбой о продаже им пятидесяти штук куриц для проведения обряда колки птицы. Прошу вас…оказать посильную помощь в реализации просьбы иудейской общины г. Перми»51.
На проведение праздника Рош-Ашана в 1992 году еврейская религиозная община города Перми имела 25000 рублей, почти столько же, сколько и на ремонт синагоги (30000 руб)52.
Еврейские праздники начинают освещаться и в прессе. В газете «Восток» за май 1993 года под рубрикой «Пасхальный седер на Урале» говорилось о том, что:
«4 апреля проводился учебный седер в воскресной школе. Адрес:ул. Боль” шевистская, 116 (синагога). Начало в 11 часов. Присутствовало 60 человек. Проводил седер Шимон Юлис (Израиль). Для проведения пасхального седера использовался пасхальный набор, присланный ДЖОЙНТом. 5 апреля был проведен седер в синагоге. Присутствовали 160 человек…Пасхальный седер показывали по местному телевидению»53.
С 1993 года раввином Пермской синагоги был Рафаэль Розен, прибывший из Иерусалима. Он, вместе со своей женой Хаей, много сил и времени отдавал детям, пробуждая в них интерес к своим традициям, организовывал еврейские праздники согласно заповедям.
Интересно, что с 1993 года календари еврейских религиозных праздников, предназначенные для пользования Уполномоченным Совета по делам религий54, трактуют еврейские праздники совсем по-другому. В них нет уже оттенка иронии, свойственного атеистическому подходу к религии, нет предвзятости в утверждениях, а чувствуется уважение к национальным праздникам, основанным на вере народа:
«Рош-Ашоно – Новый год, день трубных звуков, который наступает первого числа месяца тшири (сентябрь – октябрь) и длится два дня. Это время самоанализа, раскаяния, угрызения совести за то зло (вольное или невольное), которое человек причинил другому. По традиции за месяц до Нового года начинают читать покаянные молитвы. В этот день трубят в шофар – бараний рог, в связи с этим этот праздник называют «праздником труб».
Сукос (Кущи) – «праздник шалашей», недельное празднество в память того, что Б-г поселил евреев в кущах в пустыне после исхода из Египта. Название «сукос» происходит от еврейского слова «сукка», что означает «куща».
Пурим – праздник избавления евреев от нависшей угрозы полного истребления по замыслу Аммана в 335 г. до н.э. В Пурим устраиваются карнавалы и веселые представления, называемые «пурим – шпиль».
Пейсах (Пасха) – Пейсах в переводе с еврейского означает проходить мимо, миновать. А праздник этот связан с памятью евреев об исходе из Египетского рабства и т.к. евреи выходили из Египта с большой поспешностью, то им пришлось приготовить хлеб из не вскисшего теста. С этим связан известный пасхальный обычай – есть мацу, особый пресный хлеб, поэтому Пейсах называется иногда «праздником опресноков»55.
Многие годы сохранить свои национальные традиции евреям Перми помогала всемирно известная организация The American Jewish Joint Distribution Committee (Джойнт). Начиная с 1990 года эта организация выпускала карманные календари. В них были напечатаны даты и время зажигания субботних и праздничных свечей. Выпускались также книги и брошюры, в которых рассказывалось об истории еврейских праздников, их заповедях и традиционном проведении. Это делалось для того, чтобы каждый мог жить ритмом еврейской жизни и ощутить себя частью еврейской народа. Несомненно, такая помощь была очень значимой, так как в то время на полках книжных магазинов не было соответствующей литературы, благодаря которой те евреи, в которых уже пробуждалось национальное самосознание, могли восполнить «духовный голод», тот вакуум, который окружал их десятилетиями.
История Джойнта в России началась вскоре после Октябрьской революции. Уже тогда эта организация оказывала посильную помощь евреям, разрабатывая разные программы в поддержку еврейских общин. Но в 1938 году представители Джойнта были вынуждены покинуть страну. В 1988 году Джойнт вновь пришел на помощь евреям, используя новые возможности для восстановления еврейской жизни в атмосфере предоставленной евреям свободы в религиозном и культурном отношении. Эта организация приобрела книги для библиотеки при синагоге, в фондах которой имелась литература по еврейской истории, традиции, культуре. Были разработаны различные программы, в том числе и программы проведения праздников.
Органы местной власти поздравляли в 1996 году евреев города с национальными праздниками:
«Иудейским общинам Пермской области.
Уважаемые сограждане! Администрация и Законодательное Собрание Пермской области сердечно поздравляют вас с праздником Рош Ха Шана – Новым Годом! Уважая иудаизм, составляющий неотъемлемую часть исторического наследия народов России, надеемся на дальнейшее сотрудничество орга родного края.
Желаем вам и вашим семьям мира, благополучия и радости! Губернатор Пермской области Г. В. Игумнов Председатель Законодательного Собрания Е. С. Сапиро».
Были подобные поздравления и во все последующие годы.
В 1997 года раввином Пермской синагоги стал Давид Вайс. С его приходом значительно активизировалась еврейская жизнь города. Он делал все, чтобы вместе с членами Совета иудейской религиозной общины организовать доставку кошерного мяса, мацы, виноградного сока к празднику Песах. Также в соответствии с традицией этого праздника в синагоге была обновлена посуда.
Так постепенно, идя небольшими шагами, евреи города получали возможность возродить свое бесценное культурное наследие – еврейские национальные праздники, которые освещала первая еврейская газета города «День за днем». На ее страницах рассказывалось о праздновании Пурима (1987 год) в пуримшпиле которого принимало участие молодое поколение евреев: Юля Немировская, Эдик Хволис, Яна Немировская, Женя Айзенцон, Лева Скоп, Саша Гасенегер. Руководил этим коллективом детей Эдуард Захарович Кисельгоф, возглавлявший в то время еврейскую воскресную школу. Праздник проходил в кукольном театре, в который пришли нарядные и веселые люди. Как они, наверное, истосковались за все это время по звукам родных напевов, по открытому, радостному общению друг с другом! Вот так, благодаря праздникам, возрождалось еврейское самосознание.
Примечания
1 Праздничный восьмисвечник.
2 ГАПО. Ф. 37, оп. 6, д.1092.
3 ГОПАПО. Ф.557, оп.1, д.198, лл. 2–4.
4 ГОПАПО. Ф.200, оп.1, д. 446, л. 21.
5 ГОПАПО. Ф.200, оп.1, д. 446, л. 19.
6 ГОПАПО. Ф.200, оп.1, д. 446, л. 19 об.
7 ГОПАПО. Ф.200, оп.1, д.446, л.25.
8 ГОПАПО. Ф.2, оп.4, д.183, л. 27.
9 ГОПАПО. Ф.2, оп.4, д.183, л. 20 об.
10 Осипова И.И. Хасиды. Спасая народ свой… М.: «Формика-С», 2002. С. 118.
11 ГАПО. Ф. Р-115, оп.1, д.146, л.188 об.
12 Баргтейл А. История еврейской общины Перми. Пермь, 2000. С.17.
13 ГАПО. Ф. Р-176, оп.1, д.93, л.1.
14 ГАПО. Ф. Р-176, оп.1, д.93, л.1.
15 ГАПО. Ф. Р-176, оп.1, д.93, л.2 об.
16 ГАПО. Ф. Р-176, оп.1, д.93, л.10.
17 Осипова И.И. Хасиды. Спасая народ свой… М.: «Формика-С», 2002. С.101.
18 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.2, д.3, л.28.
19 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.1, д.4, л. 3.
2 0 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.1, д.4, л.3.
21 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.1, д.4, л.3.
2 2 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.1, д.4, л.12.
2 3 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.1, д.4, лл. 13, 14.
2 4 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.2, д.3, л.24.
2 5 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.2, д.3, лл. 67-72.
2 6 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.1, д.5, л.202.
2 7 ГАПО. Ф. Р-1204, оп. 2, д.3, лл.160-161.
2 8 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.1, д.4, л.49.
2 9 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.2, д.3, л.137.
3 0 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.1, д.4, л. 50.
31 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.2, д.45, л.73.
3 2 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.1, д.5, л. 258.
3 3 Осипова И.И. Хасиды. Спасая народ свой… М.: «Формика -С», 2002. С. 171 3 4 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.1, д.24, л.13.
3 5 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.1, д.7, лл. 238, 240.
3 6 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.1, д.7, л. 237.
3 7 ГАПО.Ф.Р-1204, оп.2, д.22, л.30.
3 8 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.2, д.23, лл. 23, 33.
3 9 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.3, д.105, лл.163-165.
4 0 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.3, д.105, лл. 166, 167.
41 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.2, д.23, л.34.
4 2 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.3, д.105, л.169.
4 3 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.3, д.105, л.175.
4 4 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.1, д.105, л.181.
4 5 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.3, д.106, л. 5.
4 6 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.3, д.106, л.4.
4 7 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.3, д. 106, л. 6.
4 8 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.3, д.106, л.37.
4 9 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.3, д.106, лл. 34, 35.
5 0 ГАПО. Ф.Р-1204, оп.3, д.106, л.92.
51 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.3, д.106, лл. 89, 90.
5 2 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.3, д.106, л. 118.
5 3 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.3, д.106, л.130.
5 4 Вероятно, речь в работе идет о сотрудниках областного Комитета по связям с религиозными организациями, либо какого-то другого подразделения областной администрации, занимавшимся этими контактами. Совет по делам религий был упразднен в конце 1991 г., в тот же период прекращается и деятельность его Уполномоченных.
5 5 ГАПО. Ф. Р-1204, оп.3, д.50, лл.129, 130.