Разные судьбы
Алтайский край, г. Бийск, школа № 41,
9 класс
Научный руководитель
С.А.Мамедова
Известный социолог Питирим Александрович Сорокин подчёркивал, что семья для человека является «…первым её скульптором, первым учителем и воспитателем, а от характера семейной организации, в свою очередь, зависят исторические судьбы населения, общественная жизнь людей, организация сложного социального агрегата и течение общественных процессов». Как меняется семья в течении ХХ века, что заставляет её меняться?
Работая по теме «История моей семьи», я невольно стал задумываться над тем, как сильно пришедшая в 1917 году власть изменила дальнейшую судьбу моих предков, причём не в лучшую сторону. Но в 1941 году, когда России угрожала беда, мои родные не задумываясь выполнили свой долг.
Своё начало моя семья берёт в селе Верх-Ануйске. История возникновения села связана со строительством Колывано-Кузнецкой укрепленной линии. На Алтае в XVIII веке появилось два поселения отставных казаков, солдат и драгунов – село Смоленское и деревня Верх-Ануйск, которая была основана в середине июля 1766 года. Первыми её жителями были отставные солдаты первого Тобольского батальона.
Смоленское и Верх-Ануйск были единственными населёнными пунктами, зарегистрированными военным ведомством специально для поселения отставных военнослужащих Колывано-Кузнецкой укрепленной линии. Военные ведомства старались контролировать и регламентировать все стороны жизни и быта отставных ветеранов.
В поселениях царил строгий военный порядок примерно до начала ХIХ века. Сохраняли своё значение воинские звания. Ещё в первой половине ХVIII века из сёл Смоленского и Верх-Ануйска, а также из других сёл и деревень, возникших позднее, была образована волость, которая в документах называлась «волость образцового управления».
Еще до отмены крепостного права заселение Смоленской волости шло «черепашьими» темпами из-за запрета царского правительства переселяться на Алтай. Так, с 1853 по 1863 г. в волость из центральных губерний России переехал лишь 121 человек, а к концу ХIХ века здесь насчитывается 3852 крестьянских хозяйства, 26286 душ мужского и женского населения, и по населённости она занимала 5 место среди волостей Бийского округа.
В это время сюда, спасаясь от безземелья и голода, «самоходом» пришёл на вольные хлеба из Мордвы Алексей Андреевич Дмитриев вместе со своими братьями Самойлом, Василием, Кириллом и Петрованом. Можно предполагать, что братья пришли на новое место со своим отцом Андреем Николаевичем Дмитриевым, так как в Метрической книге за 1915 год была найдена запись о его смерти в возрасте 87 лет.
О старшем брате Кирилле нам ничего неизвестно. Петрован вместе с Самойлом на землях Алтая занимались перегоном скота в Монголию. Пётр гнал скот до монгольской границы, а Самойло – за её пределами. Самойло очень редко бывал дома, наверное, поэтому ему не удалось создать семью. Он умер одиноким человеком в доме своего племянника Михаила Алексеевича Дмитриева перед самыми репрессиями 30-х годов. Затем по возрасту шел Алексей, он занимался земледелием, так же как и младший брат Василий.
По характеру Алексей Андреевич Дмитриев был человеком спокойным, рассудительным, степенным, очень трудолюбивым. После службы в армии приметил он себе в жёны девушку на двадцать лет моложе себя. За два года он построил небольшую рубленую избу, где у них родился первый сын Михаил (1903 г.), затем второй – Павел (1906 г.). В 1910 году начали строить большой пятистенный дом, получили в надел как крепкая семья «хорошую» заимку.
Наступил 1917 год. Крестьяне, которые населяли далёкие сибирские деревни, плохо представляли складывающуюся политическую ситуацию. Их, как и в прежние времена, волновал продовольственный вопрос. Интересовали цены на зерно, мясо, сливочное масло. Они хотели, как и до Первой мировой войны, трудиться на своих полях.
В августе 1918 г. большевики делали главную ставку на беднейшее крестьянство, которое поддерживало середняков. Именно такие люди попадали в комитеты бедноты и являлись опорой партии большевиков в деревне. Комбедам в 1918 году фактически противостояли Советы, в которых шла борьба между кулаками и середняками. Среднее крестьянство тяготело не к коммунам с их полным обобществлением имущества, а к кооперативам, объединяющим самостоятельных производителей.
К 1920 году крестьянская семья Дмитриевых считалась одной из самых зажиточных среди средних крестьян. У них в семье было пятеро детей. Михаил был искусным кузнецом. В хозяйстве имелась своя кузня. Второй сын – Павел – обучался грамоте: в хозяйстве нужен хоть один грамотный человек. Иван – третий сын – пока ещё был мал, но уже старался помочь отцу в хозяйстве. На заимке выращивали пшеницу, овёс, просо, лён, рожь, картошку. Держали по 10–12 коров, десяток свиней, 6 рабочих лошадей. Гордостью хозяина были 4 выездные лошади. В озере у ограды плавали десятки гусей.
Кроме земледелия Алексей Андреевич в зимнее время занимался перевозом товара на ярмарки. А обратно возил лес на строительство церкви.
Михаилу родители в невесты подыскали Аграфену, спросили сына, и он согласился. Когда Михаил Алексеевич пришёл свататься к Лукантию Цепелёву – крестьянину-трудяге, у которого было четыре дочери и один сын, он так ответил сватам: «Как мне дочь Дмитриевым не отдать? Ведь кто в село соль привозит? – Дмитриевы. Кто лес на церковь навозил? – Дмитриевы. К кому лошадь идти ковать? Да опять к Дмитриевым. Пусть идёт, там Груня моя не пропадет».
А вот Павел на посиделках влюбился в дочь сельского интеллигента – портного Василия Зауглова. Евдокия была старшей дочерью в семье отца. Ей приходилось воспитывать пятерых младших братьев и сестёр. Но, увидев Пашку Дмитриева на гуляньях, забыть его не смогла. И как ни уговаривали её родители не ходить в 17 лет замуж, она всё-таки согласилась.
Так в 1923 году стали жить под одной крышей глава семьи – Алексей Андреевич Дмитриев со своей женой Фёклой Семёновной, старший сын Михаил с женой Аграфеной, второй сын Павел с женой Евдокией, сын Алексея Андреевича Иван и две его дочери Евдокия и Анна. В доме царил полный порядок. Дома никто не матерился, все ели за одним столом. Дмитриевы были глубоко верующим людьми, всегда помогали бедным, калекам, обездоленным. В семье Павла Алексеевича новорожденные дети быстро умирали, тогда Евдокия Васильевна взяла к себе на воспитания сиротку – Ваню Каралькова, думая, что бог сжалится и пошлёт им за это ещё своего.
К концу 1927 года страну поразил глубокий хлебный кризис, в апреле 1929 года в Советской России были введены карточки на хлеб. К концу года карточная система распространилась на все продовольственные товары, а затем и на промышленные. В 1929 году рабочему полагалось 600 грамм хлеба в день, а членам его семьи по 300 грамм. Экономическое положение, как и ряд других причин, заставило Советскую власть отказаться от НЭПа и перейти к политике коллективизации.
Не прошла стороной коллективизация и нашу семью, которая к 1929 году состояла из главы семьи Алексея Андреевича, его жены Фёклы Семёновы, двух сыновей, двух дочерей, снохи.
Комитет Больше-Истокского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов установил, что хозяйство Дмитриева Алексея Андреевича является кулацким по причине эксплуатации наемного труда и использовании жатки с целью извлечения прибыли, и постановил отправить эту семью на спецпоселение.
Старшего сына с женой и тремя детьми выделили в отдельное хозяйство. Поводом к признанию хозяйства Дмитриевых кулацким стал отказ Алексея Андреевича отдать в коммуну имени Карла Маркса своих любимых выездных лошадей. На приказ сдать всё имущество в колхозное хозяйство он отреагировал спокойно, сказав, чтобы забирали всё: и жатку, купленную перед Первой мировой войной, и рабочих лошадей, и птиц, и упряжь. Но своих выездных лошадей он не отдаст: их там погубят. По словам моих бабушек, Алексей Андреевич не доверял заботу о лошадях даже своим сыновьям. Это стало поводом признать хозяйство Дмитриевых кулацким. На сборы дали один день, взять с собой можно было только то, что смогут унести. Погрузив их на их же подводы, коммунары ранним утром погнали обоз с раскулаченными семьями в Бийск на железнодорожную станцию. Там погрузили в вагоны для перевозки скота и отправили неведомо куда. В вагонах начался голод, и трупы умирающих выкидывали на станциях, прямо на железнодорожные пути. Осенью репрессированных пригнали в место ссылки – Нарым. Пересадив ссыльных на баржи, везли с вооружённым конвоем и собаками по реке. Определили их на место жительство в село Полынянку. Но села не было, ссыльные должны были его построить с нуля. Кругом болото, гнус. Спасались тем, что жгли гнилушки. Сырость и холод пронизывали до костей. Кругом еще шумела вековая тайга. Место их поселения было огорожено колючей проволокой, вокруг которой стояли надзиратели с оружием. Каждое утро сосланные отмечались в комендатуре за 12 километров от посёлка. Мужчин на весь день вывозили на лесоповал, расчищать место под пашню. Им пришлось зимовать в наспех вырытых землянках. Ели кору деревьев, выкопанные из мёрзлой земли корни растений, бруснику, калину. Давали по 100–200 граммов муки на ребёнка и по 300 – на взрослого. Евдокия Васильевна Дмитриева – сноха главы семьи – весь путь проделала беременной, найдя глухую заимку староверов-кержаков, нанялась к ним нянькой за возможность в старой бане родить ребёнка. Так в 1931 году в семье Павла Алексеевича Дмитриева появилась дочь Наталья. Кержаки жалели бедную «каторжанку» и иногда подкармливали её. Из жалости ей разрешили ранней весной перекопать огород с мелкой, замерзшей картошкой. Это дало возможность выжить. На следующее лето семья Дмитриевых первая в посёлке построила дом и баню.
Павел Алексеевич оказался единственным грамотным человеком на поселении, поэтому к нему постоянно обращались люди с просьбой написать письмо домой, прошение о помиловании, заявление с просьбой объяснить, за что он был отправлен на поселение.
Иван Алексеевич Дмитриев не мог выдержать положения, в которое поставила его новая власть, и принял решение бежать с места ссылки. Он сказал родителям: «Лучше смерть, чем такие мученья». Зимой 1932–1933 годов Иван ушёл в глухую тайгу. Днем рискуя жизнью прятался от конвойных, а ночью шел, уходя от своей горькой судьбы.
Однажды он обогнал женщину, которая везла на санках своего умершего мужа, а за руку вела маленького ребёнка. Самой похоронить мужа сил не было, и она неудачно пыталась связаться с родственниками, чтоб похоронить мужа по христианскому обычаю. Ее силы были на исходе. Тогда Иван решил ей помочь похоронить мужа, доставив тело в необходимый населённый пункт. За помощь он получил документы этого человека. Теперь он именовался Фёдором Андреевичем Ефановым. Под этим именем он жил сначала в Казахстане, а после войны переехал в Курган, откуда связался с семьёй.
После раскулачивания Алексея Андреевича Дмитриева в Верх-Ануйске остался отделенный сын – кузнец Михаил Алексеевич Дмитриев. Он стал работать кузнецом на кузне коммуны, которую построил с отцом для себя в начале двадцатых годов. Однажды на кузню привели ковать колхозных лошадей, один конь задохнулся в станке. Михаила Алексеевича обвинили в заговоре против Советской власти и признали «врагом народа». Ему, что бы спасти семью от репрессий, оставалось только бежать в Алтайские горы. Аграфена Лукантиевна Дмитриева осталась без мужа в качестве жены «врага народа» с четырьмя детьми. Ей приходилась работать посыльной в местном Совете, чтобы прокормить детей. Новая колхозная верхушка брала в доме «врагов народа» все, что хотела. Так в Совете на столе появилась скатерть из приданного Аграфены, дмитриевские занавески. Коммунарам ещё понравилось детское одеяльце в расшитом пододеяльнике, но маленький сын Коля вцепился в него ручонками, и они отобрать не посмели. Аграфене Лукантиевне приходилась терпеть унижения, оскорбления, издёвки, чтобы выжить самой и спасти детей. Примерно через год Михаил вернулся за семьёй. В ночь для семьи была сооружена кибитка, на которую погрузили самое необходимое в дороге, и уехали снова в горы. Семья «врага народа» сначала нашла убежище в селе Итагол Алтайского района, затем в 1937 году в связи с реорганизацией и укрупнением колхозов переехали в Куяган, что подтверждается записями в трудовой книжке.
19 сентября 1941 года из Куягана на фронт ушёл Михаил Дмитриев. В семейном архиве сохранилась копия медицинского освидетельствования Михаила Алексеевича Дмитриева. 14 июля 1942 года он получил тяжёлое ранение в боях за Москву. Внук Михаила Алексеевича – Николай вспоминает, что дедушка рассказывал о том, как, окапавшись перед очередным боем, забыв об осторожности, встал во весь рост, и пуля, пройдя между его ног, наповал убила его однополчанина, с которым из Куягана вместе ушли на фронт. Он был награжден медалью «За отвагу».
Из села Полынянка с первых дней войны уходит Павел. Домой он написал лишь два письма с надеждой на скорую победу и близкую встречу с дочерьми Натальей и Ниной. Павел Алексеевич умер от ран в госпитале в 1942 году, защищая Ленинград. Евдокия Васильевна сначала получила известие о том, что её муж пропал без вести и долгие годы была в неведении. Лишь к концу 70-х годов дочери Павла Алексеевича пришел ответ на запрос о судьбе её отца и о месте захоронения Павла.
В 1943 году из Куягана на фронт добровольцами уходят сыновья Михаила Алексеевича – Василий Дмитриев, 1925 года рождения, на Западный фронт и Николай, 1927 года рождения, – на Восточный. 5 января 1943 года Василий Михайлович Дмитриев был зачислен в 963-ю отдельную батарею связи под Ленинградом. С первых дней участвовал в боях на передовой. День Победы встретил в Чехословакии. За годы военной службы был удостоен медалей «За отвагу» (дважды) и «За победу над Германией». Из рядов Красной Армии в 1950 году уволен в запас сержантом, командиром пулемётного отделения. Стал трудиться в родном куяганском совхозе и в 1971 году был награжден медалью «За трудовую доблесть».
Николай Михайлович Дмитриев попал на русско-японскую войну 1945 года. В манчжурских степях получил ранение, долго лежал в госпитале, был удостоен медали «За победу над Японией».
Ссыльные Дмитриевы трудом приближали победу. Фёкла Семёновна и Алексей Андреевич трудились на полях день и ночь, чтоб советским солдатам не голодно было там – на передовой. Без дела не оставался никто. Так, Евдокия Алексеевна с 10 лет работала со взрослыми на лесоповале, обрубая сучья. Трудолюбие Евдокии было замечено. Её назначили звеньевой, после окончания войны её труд был отмечен орденом Ленина.
Вдова Павла Алексеевича Евдокия Васильевна непосильным трудом надорвала своё здоровье и боясь, что её дети останутся сиротами, стала посылать прошения с просьбой вернуться на Родину – в село Верх-Ануйск. Не думая, что вдова Дмитриева выживет, представители власти её отпустили. Дед Алексей и баба Феня не хотели отпускать внучат (и так многих родных уже потеряли), да Дуня боялась, что не проживет долго. Когда Евдокия с дочерьми приехала на Алтай, её поразил тот голод, который царил повсеместно. Она со свекровью в Нарыме приготовила мешок сухарей да картошку насушила. Думала, на первое время должно хватить. Но долгожданное родное село поразило своей убогостью, заброшенностью. По улицам села бегали худенькие, голодные дети. Родственники Евдокии Васильевны поразились имуществу, привезённому Дуней. Мешок хлеба ели всей роднёй почти целую зиму. Милое, родное село совсем изменилось – люди озлобились, стали скрытными, подозрительными, в центре села стояли руины Никольской церкви. Что стало с нами? Такой вопрос часто задавала Евдокия Васильевна. Сегодня об упадке волостного некогда села говорят мои бабушки Аня и Валя. У них часто звучит одна мысль, что всех добросовестных трудяг в 20–30 годы по законам Советской власти репрессировали, «врагов народа» расстреливали. А ведь, как показывает история, именно среднее крестьянство и есть основа экономики деревни. Основные производящие силы были подорваны. А позже – Великая Отечественная война, которая унесла тысячи человеческих жизней. И что в результате?
Прошла война, советское государство стало устраивать мирную жизнь, поднимать экономику, восстанавливать хозяйство. И снова Дмитриевы работали на полях, на фермах, в кузнях своих деревень.
Анна Алексеевна после курсов ветеринаров вместе с мужем едет осваивать целинные и залежные земли в Поспелиху, где и сейчас живут её дети и внуки.
Евдокия Алексеевна постоянно в рядах ударников труда, ценой собственного здоровья. В 1955 году она умирает, оставив троих маленьких детей.
После войны Фекла Семёновна и Алексей Андреевич Дмитриевы возвратились на Алтай. Жить в Верх-Ануйске не было сил. Смотреть на родное село – невозможно. Поэтому Дмитриевы переехали к старшему сыну в Куяган. Дед Алексей, прибыв на родину, вскоре умер. Баба Феня, пережив столько горя и мучений, не потеряла присутствия духа и оптимизма. Она до глубокой старости радовалась жизни, находила повод для шутки, умела вовремя спеть душевную песню или озорную частушку. Баба Феня умерла в Куягане в 1965 году.
С 1943 года после демобилизации с фронта в результате ранения Михаил Алексеевич вернулся к кузнечному ремеслу и, хотя правой рукой полностью не владел, кузницу не бросил. С больной рукой умудрялся выковывать детали к трактору, сенокосилкам. О мастере Дмитриеве знал весь район. В 1965 году ему дали пенсию, но сидеть дома дед Миша не мог, снова пошёл в кузню. В 1975 году, после смерти горячо любимого сына Николая, сильно заболел, тогда и пришлось бросить родную кузню.
Потянуло после войны в родные края и Василия Михайловича Дмитриева, захотелось вновь ему увидеть голубые горы, суровую тайгу. В 1950 году он возвратился в родной колхоз, устроился плотником, работа в его руках кипела. Да дело отца оказалось ближе: перешел в ученики к меднику. До 1965 года работал слесарем-жестянщиком. Как лучшего производственника, хорошего, чуткого товарища его избирают членом местного комитета, а затем – членом конфликтной комиссии.
Валентина Михайловна Дмитриева начала свою трудовую деятельность в 14 лет, когда после уроков помогала в колхозе вязать снопы, скирдовать солому, копнить сено, пропалывать хлебные и льняные поля. В 1948 году она окончила метеорологическую школу города Бийска и была направлена в село Куяган на метеопост, где проработала до 1988 года. Валентина Михайловна успевала и троих детей воспитывать, и метеопост обслуживать, и работать продавцом в колхозном магазине, да ещё выйти в передовики- целинники. За это она была награждена Почётной грамотой Президиума Географического общества Академии наук за многолетнюю плодотворную деятельность в области фенологии, в 1987 году – медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», в 1995 году – медалью «За освоение целинных и залежных земель».
Меня, подростка XXI века, в ходе работы поразили «чёрные» будни простых русских крестьян первой половины ХХ века.
На уроках истории я не мог почувствовать той эпохи, о которых нам рассказывал учитель, а выполняя работу, я смог «прикоснуться» к событиям прошлого века. Мои познания неглубоки, но эта работа вызвала во мне желание изучать политические и экономические процессы истории нашего государства. Исследуя небольшую частичку истории села Верх-Ануйска, я увидел, что завтра не бывает без вчера. События 20–30 годов ХХ века повлияли на современную историю этого села.