От всех других литовских книг о Холокосте произведение Руты Ванагайте «Наши» («Mūsiškiai») отличает то, что оно изначально создавалось как бестселлер. В книге, написанной известным общественным деятелем и обращенной к литовскому народу, поднимается болезненный вопрос об исторической ответственности. Автор предлагает читателю свою точку зрения на события, придавая повествованию личный характер (а иначе было бы невозможно написать о Холокосте – без личной позиции, без индивидуальной ответственности) и рассказывая о произошедшем с безжалостной откровенностью. Собранность и чувство превосходства, пронизывающие каждую строку, могут раздражать читателя. Однако автор вполне рассчитывает на такую реакцию – начать спор, ошеломить, оставив наедине с правдой. Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что эта цель была успешно достигнута.
Книга для всех
Эфраим Зурофф, спутник Ванагайте в ее путешествии по мрачным страницам прошлого, так описывает характер книги: «О Холокосте в Литве написано много, но ничего не было прочитано. Вот почему эта книга так важна. Эта книга расскажет об исторической правде языком, понятным большинству людей, потому что это книга для всех нас. И про всех нас». Ванагайте обращается к «хорошим литовцам», чьи семьи «никогда не принимали участие в Холокосте и не знали ни одного еврея», к тем, кто никогда не совершал грабежей, к тем, кто родился гораздо позже и поэтому не имеет к Холокосту никакого отношения. Непрекращающееся обсуждение в Интернете книги, выдержавшей уже 4 издания, говорит о том, что она была и будет прочитана.
С момента провозглашения независимости в 1990 году о Холокосте, по большей части, говорилось только в узких научных кругах – более широкое общественное обсуждение было острожным и достаточно конформистским, чтобы не иметь серьёзного эффекта. Официальная политика по созданию видимости памяти о Холокосте не встречала никакого сопротивления, хотя в действительности правительство продолжало о многом умалчивать. С течением времени сложилась новая национальная идеология, при которой общество оказалось лишено возможности духовного и морального очищения. Общественное мнение не обладает достаточной силой, чтобы осудить антисемитизм как на уровне бульварной прессы, так и на уровне государственных учреждений (чего стоят одни заявления о военных преступлениях, совершенных партизанами-евреями). Страх, долгие годы преследовавший свидетелей тех событий, сменился чувством усталости и разочарования от того, что гражданские инициативы либо перехватываются государством, либо тихо подавляются.
Белые пятна и искажения истории никогда не помогут избавиться от травмы Холокоста. От нее можно излечиться только признав страшную правду об убийствах литовских евреев. Только осудив убийц без всяких оправданий их действий нечеловеческими историческими условиями. Ванагайте предлагает читателю признать эту правду и подчеркивает, что материалом для создания книги послужили работы литовских историков и другие исследования, изданные в Литве, включая архивные сведения – не было никакого влияния извне. При таком честном разговоре открывающаяся картина событий далека от приятной. Попытки наладить отношения с Рейхом, предпринятые в военное время, свидетельствуют о том, что большинство литовских евреев было убито своими же соотечественниками.
Можно бесконечно говорить об ужасном времени, всеобщем смятении, потрясении, вызванном сталинским террором, и мечте о национальной независимости, которую лелеяла немногочисленная литовская элита. Но это не меняет произошедшего.
Нацисты использовали эти иллюзии и антисемитские настроения в своих целях, разыграв карту «жидобольшевизма». Литовский фронт активистов (ЛФА), основанный Казисом Шкирпой в Германии, получал помощь от немецкой военной разведки и расширял сеть коллаборационистов, распространяя нацистскую антисемитскую пропаганду. ЛФА также организовал вооруженное восстание против Красной Армии сразу после нападения гитлеровской Германии на СССР, в ходе которого произошли и первые еврейские погромы. ЛФА сформировал Временное правительство, которое провозгласило восстановление независимости Литвы. От них же Гитлер получил письмо, в котором выражалась «благодарность за освобождение Литвы от разрушительной еврейской и большевистской оккупации» и высказывалась надежда, что литовский народ займет свое законное место в победоносном движении «навстречу новому европейскому порядку».
Убийцы с человеческими лицами
Временное правительство сделало все, чтобы снискать расположение Рейха, но тщетно – Гитлер отказал ему в официальном признании и 5 августа 1941 года оно было распущено, как выполнившее возложенные на него функции. Последствия существования этого правительства были трагическими – оно приняло (или было вынуждено принять) антисемитское законодательство, одобрило создание концлагеря для евреев и под немецким влиянием реорганизовало войска Июньского восстания в полицейские батальоны TDA, которые не только штамповали расистские законы «О государственном статусе евреев», но и устраивали массовые убийства евреев. В том числе и резню в седьмом форте Каунасской крепости 1 августа 1941 года.
Правительство было распущено, но созданные им административный аппарат и полиция продолжили свое существование в роли палачей Холокоста. Нацисты и без этого нашли бы себе союзников, ведь хаотичное истребление евреев происходило и в литовских местечках-штетлах. Однако с помощью местных властей организовывать убийства было гораздо легче: сначала евреев помещали в гетто, ставили охрану, затем их везли под конвоем на место казни и уничтожали. Так появились исполнители, которых Ванагайте назвала «убийцами с человеческими лицами».
Ванагайте задает риторический вопрос, в котором слышится даже некоторая ирония: «Несем ли мы ответственность за нашу историю?» Сложно представить современное демократическое общество, которое не осознает этой ответственности. К сожалению, в Литве этому осознанию мешает националистическая трактовка Июньского восстания и декларации независимости Временного правительства как защитных мер против большевиков. Граница между сопротивлением и коллаборационизмом была стерта.
«Коллаборационистский характер Временного правительства стал очевидным после обращения к литовскому народу 25 июня, в котором говорилось, что «постоянное правительство будет сформировано после уточнения условий сотрудничества с Германией». Иными словами, согласно воле Германии, а не жителей страны», – такой вывод сделал историк Альфонсас Эйдинтас, основываясь на статье Зенонаса Рекашюса (Rekašius) в литовском журнале «Akiračiai», вышедшем в США в 1999 году. Это необходимо прокомментировать. Рекашюс написал свою статью в ответ на инициативу литовского парламента признать существование Временного правительства частью движения за независимость Литвы, что, по мнению автора статьи, могло «утопить Литву в прославлении ошибок 1941 года». Рассматривая упомянутое выше обращение, Рекашюс утверждает, что отказ от части своего суверенитета можно расценивать как готовность стать государством-сателлитом Германии. Тем не менее, Германия не была заинтересована в подобном предложении. Журналист рассматривает модель однопартийной диктатуры, выбранной ЛФА, в которой не было места представителям других национальностей, а также приводит в пример декларацию Временного правительства, нацеленную на избавление от «ужасного режима, существовавшего до 15 июня 1940 года». Рекашюс также отмечает, что в послевоенные годы послевоенная политическая организация литовских эмигрантов (Верховный комитет освобождения Литвы) полностью дистанцировалась от Временного правительства.
Действуя разумно
К сожалению, в среде эмигрантов бытуют и другие настроения. Так, директор литовского Центра научных исследований в Чикаго Аугустинас Изделис (Izdelis) сравнил отношение Временного правительства к евреям с сортировкой раненых: «Раненые делятся на две группы: те, кто может выжить, и те, кого уже нельзя спасти. Надо действовать разумно, не оказывая преференций той или другой группе. Согласно средствам и возможностям». Сложно поверить, что такие слова можно услышать в свободном мире после 60 лет эмиграции. Однако нельзя забывать, что идея «двойного геноцида», поддержанная в независимой Литве, принадлежала именно эмигрантам.
Книга Ванагайте содержит множество подобных цитат. Вот особенно циничное высказывание молодого историка Нериуса Шепетиса, которое вдохновило Ванагайте на создание своего произведения: «Те, кто убивал наших евреев в Литве, сами были литовцами. И что? Давайте составим списки, или еще лучше – напишем их биографии и покажем их основные черты, но только не надо выдавать наших евреев на поруки охотникам за нацистами, вроде Зуроффа или таким защитникам истории, как Довид Кац. Для них наши евреи, те, кто жил здесь и умирал, – всего лишь инструменты». Получается, только так евреи становятся «нашими» – после убийства и присвоения памяти о них.
В этой идее составления списков прослеживается явная политическая подоплека. Когда все преступники Холокоста будут перечислены поименно, вопрос ответственности можно будет считать решенным. Более того, их список можно будет сравнить со списком тех, кто помогал евреям, и тогда, основываясь на принципе симметрии, с чистой совестью можно будет сказать, что последних было гораздо больше. Это самый распространенный и самый низкий способ манипуляции – преуменьшить масштаб преступлений за счет тех, кто рисковал своей жизнью, чтобы спасти евреев.
Тем не менее, эти списки, которые уже составлены, никогда не будут полными. Историки, с которыми беседовала Ванагайте, утверждают, что это было бы более или менее возможным, если бы группа исследователей работала в архивах Литвы и других стран, по меньшей мере, пять лет. Но на самом деле, это не так. Масштабы Холокоста в Литве были поистине ужасающими; он затронул каждого и оставил неизлечимую психологическую травму, о которой не говорили во времена коммунизма, но которая вновь дала о себе знать после провозглашения независимости.
Бремя воспоминаний
Во второй части книги рассказывается о местах казни и убийств, которые посетила Ванагайте. Мы словно попадаем в совсем другой мир – мир мрака и тоски, который находится совсем рядом с нами. Это леса и чащи на окраине почти каждого города или штетля. Мало кто заходит в самую глушь, эти места забыты и давно заброшены – о прошлом говорят только небольшие гранитные таблички, установленные Британским Образовательным фондом Холокоста. Некоторые из них были уничтожены тяжелым молотом и неизбывной людской ненавистью. В 2011 году Государственный еврейский музей Вильнюса опубликовал Атлас Холокоста, в котором перечислены 227 братских могил, известных исследователям. Но если мы прочитаем мемуары Марцелиуса Мартинайтиса, отрывки из которого Ванагайте приводит в своей книге, или вспомним о недавно найденных человеческих костях близ города Шяуляй, то нам станет ясно, что таких могил должно быть гораздо больше. Задумываемся ли мы о том, что ступаем по земле, на которой совершался самый ужасный геноцид в истории современности? О том, что нас и то время разделяет всего два поколения? А может, мы просто не хотим об этом думать?
О глубине этой идеологической бездны красноречивее всего говорит Универсальная литовская энциклопедия, содержащая карты всех районов; на этих картах с осторожностью помечены «места смерти», «места памяти» и «мемориалы» литовских партизан, но нет ни одного упоминания о Холокосте. Правда, в первых томах, опубликованных в 2001-2004 годах, указаны некоторые из мест казней как кладбища жертв нацистской оккупации или геноцида евреев, однако в более поздних томах они просто исчезли.
Во время своих поездок Ванагайте обнаружила странную вещь: некоторые свидетели Холокоста до сих пор чувствуют страх, вспоминая прошлое, а другие абсолютно равнодушны к произошедшему. Это сложное психологическое явление, которое можно лучше понять после прочтения интервью Расы Римицкайте Зигмунту Бауману для журнала «IQ»: «Те, кто помогал евреям, кормил, спасал их, те, кто тайно доносил на них, те, кто убивал евреев и те, кто выжил – каждый несет свое бремя воспоминаний. Когда одного забирали и увозили, другие смотрели. Все – поляки, литовцы и даже евреи – живут, испытывая муки совести. И ни они, ни их дети или внуки не смогут избавиться от этого гнетущего чувства вины».
Молчание порождает равнодушие и невежество. Через 10 лет может вырасти поколение, ничего не знающее о Холокосте. Мне хорошо знаком способ подачи информации в современных учебниках и краеведческих музеях – говорить, не рассказывая. Ванагайте описывает свои впечатления от таких музеев, где «о Холокосте говорится с одинаковым безразличием: «Еврейская община Швенчёниса была уничтожена в лесу близ города Швенчёнеляй 7 и 8 октября 1941 года…», «…они были согнаны….», «палачи хладнокровно убивали детей»… Кто сгонял? Кто убивал?»
Удобная безличная форма используется и в вышеупомянутой энциклопедии: «Евреи того или иного литовского штетля были убиты по приказу правительства нацистской Германии».
Приумножая ошибки
Для литовской официальной государственной идеологии Холокост является неразрешимой проблемой. Он отбрасывает тень на национальный миф о литовской невинности, мученичестве, сопротивлении и героизме. Национальная идеология, обагренная кровью еврейских соотечественников, стала безнравственной уже в 1941 (чего не понимали современники), но потом вернулась независимая Литва. Вернулась уже с чертами советской идеологии – с культом героя и стремлением к переписыванию истории. Так у нас появились посмертные полковники, генералы и даже президенты, улицы, названные в честь Казиса Шкирпы или Июньского восстания и памятники убийцам.
Националистическая идеология не признает своих ошибок, но преумножает их. Первая и самая грубая ошибка была совершена в 1991 году, когда правительство реабилитировало всех членов антисоветского движения сопротивления, включая тех, кто принимал участие в Холокосте (некоторые проворные историки уже готовы сказать, что их осудили по доказательствам, сфабрикованным НКВД). Исправили ли эту ошибку? Нет, напротив, критика только вызывала гнев оппозиции. Были оправданы Александрас Лилейкис и Казис Гимжаускас, лишенные американского гражданства по обвинению в военных преступлениях. Было много патриотических жестов, сопровождавшихся теорией «двойного геноцида», сторонники которой утверждали, что евреи отвечали за массовые депортации литовцев в Сибирь, и это определило их участь.
Чтобы изменить общественное сознание, нужны постоянные усилия и политическая воля, которую за 25 лет независимости продемонстрировал только президент Альгирдас Бразаускас, публично извинившийся в Кнессете, за что он был осужден общественным мнением Литвы. Характерно, что неопределенность в вопросе Холокоста соблюдается всеми литовскими политическими партиями – не только консерваторами, но и социал-демократами и либералами. Такое удобное молчание говорит о страхах электората и убеждениях политической элиты. Более того, интеллектуальная политическая элита из эмигрантской среды слишком слаба, чтобы нарушить это молчание.
Книга Ванагайте – пример смелой и открытой речи. Я убежден, что это произведение откроет глаза многим молодым людям и поможет растопить лед невежества и равнодушия. Оно призывает нас подумать и найти ответ на вопрос, заданный священником Ричардасом Довейкой в эпилоге – почему мы стали жертвами новой государственной идеологии?
Линас Вильджюнас
Текст рецензии впервые опубликован в 2017 г. в №3-4 журнала «Новая Восточная Европа»
Перевод – Ксения Харланова