Автор: Мария Скачкова, школа № 2, с. Волчиха, Алтайский край
Научный руководитель: Виталий Александрович Бебко
Всё меньше становиться людей, которые помнят, как жили во времена Великой Отечественной войны, как работали, как любили и ждали домой своих отцов и мужей. Только представьте на минуту, каково это работать с утра до ночи, жить в большой семье, которую прокормить очень трудно, каково это когда приходит письмо с извещением, что кто-то из твоих самых родных и горячо любимых людей погиб. Я часто слушала рассказы бабушки об этом времени и задалась вопросом, как могли люди выживать и сохранять человеческое достоинство в экстремальных условиях войны, голода, послевоенной разрухи?
Мне захотелось подробно изучить условия жизни, в которых совершались трудовые подвиги. Я считаю, что данный вопрос следует изучать для понимания всей значимости происходящих событий в годы войны. Объектом изучения стала история быта. Предметом исследования стала жизнь и деятельность людей в период военного лихолетья.
Я считаю, что семья, коллективы колхозов и машиннотракторной станции села Волчиха были частью советского общества, а значит, здесь жили и думали о том, о чем думали все советские люди того времени.
Моя бабушка, Любовь Тимофеевна Шевцова, родилась в 1940 году в поселке Подберёзки Ключевского района. Ее мама, Екатерина Емильяновна Репета, была из бедной крестьянской семьи – одна лошадь и земли мало, так как в семье были девчонки. Поэтому когда стали создавать колхоз, то семья сразу вступила в него. Мой прадедушка, Тимофей Иванович Санько, был из семьи зажиточных крестьян – середняков: несколько лошадей, коров, сельскохозяйственный инструмент, в достатке земли. В их семье было много мужиков (отец и 4 сына). Желания вступать в колхоз не было, а это неизбежно повлекло «раскулачивание». Со двора забрали всё, оставив только корову. Из семьи никого не тронули, вот только глава семьи Иван Санько не выдержал потрясения и скоропостижно скончался. Екатерина Емельяновна закончила 4 класса и как грамотный человек была определена на работу учетчика в колхозе. В 1938 году Екатерина и Тимофей вступили в брак. В 1939 году Тимофей Иванович отучился на комбайнера в Гальбштадтской краевой школе и в 1940 году был отправлен в военное училище.
Любовь Тимофеевна родилась в апреле, когда отец уже уехал на учебу, и знает она его только по фотографии, так как из военного училища Тимофея забрали на фронт в 1941 году. 28 апреля 1945 года гвардии лейтенант Тимофей Иванович Санько погиб, подорвавшись на мине (его 3-й гвардейский отдельный моторизованный инженерно-саперный батальон занимался разминированием в г. Любау в Германии). Подробности этого события изложены боевым товарищем в письме к Екатерине Емельяновне от 11 июля 1945 года. Когда получили похоронку, то Екатерина Емельяновна и Василиса Иосифовна (мама Тимофея и моя прапрабабушка) долго плакали и не могли поверить в гибель мужа и сына, так как получили посылку от 15 апреля 1945 года, и в письме сообщалось, что враг разбит, и он скоро будет дома.
И ведь через три недели война закончилась Победой, и так не хотелось верить в то, что спустя четыре года боев он мог погибнуть. Ходили в сельский совет и военный комиссариат, но пришлось смириться со страшной правдой жизни – семье еще прислали справку о награждении гвардии лейтенанта Т. И. Санько орденом Отечественной войны 2 степени от 30 апреля 1945 года и удостоверение к медали «За боевые заслуги» от 9 марта 1943 года. Моя бабушка так ни разу и не видела своего папу. Жизн ь в го ды во йны
Бытовые условия
Как и большинство советских семей, семья Санько осталась без мужчин. В деревянном пятистеннике (кухня и горница) все годы войны жило три семьи. Получается, что в маленьком доме жили и вели совместное хозяйство 10 человек.
Убранство дома было скромным (можно сказать, типичным для того времени). На кухне центральное место занимала русская печь, под которой зимовали куры. Рядом с печью на стене были полати, на которых лежали матрацы, набитые соломой. Печка была лучшим местом в доме – самым теплым, поэтому на ней спали маленькие дети, Люба и Валя.
Важным предметом мебели был сундук, в нем хранилось самое ценное – продукты питания (мука, сахар и др.). Ключ от сундука был у моей прабабушки, Василисы Иосифовны, – он был на веревочке привязан к пояску. Всё, что получали за работу члены семьи, отдавалось ей, и затем она распределяла семейные ресурсы. Также был красный угол, как и полагается, с иконой.
В горнице стояло 4 кровати (самодельные деревянные), на двух спали женщины и еще на двух парни. На кровати Екатерины Емельяновны лежала пуховая перина с подушками, набитыми куриным пухом (ее приданное). В центре стоял ткацкий станок, на котором прабабушка ткала и дерюги (шерстяные одеяла), и рубахи, и даже «марлю», чтобы сделать соску для маленьких Любы и Вали (нажевать хлеб с сахаром и завернуть). Были еще холодные сени, в которых стояла деревянная ступа (мололи просо); кстати, во всем поселке их было только две. Еще здесь хранилась ручная крупорушка, на которой мололи пшеницу. Из сеней вела дверь сразу в пригон. Все постройки, жилые и хозяйственные, были соединены крышей, так как снегом заметало дом, и тяжело было постоянно его отгребать, тем более что на это просто не было времени и сил.
Во всём поселке было 3–4 бани. У Саньковых была своя баня, которую топили каждую субботу с утра. Первыми мылось и стиралось большое семейство Саньковых, а затем шли соседи. Каждый приносил свою норму кизяка (в зависимости от количества моющихся) и холодную воду, а также свой щёлок для мытья. Воду грели железом – его раскаляли и клали в воду. Когда стояли сильные морозы и шел буран и метель, так что невозможно было откидать от снега баню, тогда мылись в русской печи. Печь протапливали, выгребали угли, смачивали, стелили солому и залезали внутрь, а затем обмывались в корыте. Топили печь кизяком и полынью.
В колхозе была овчарня и ее территорию делили на участки для каждой семьи. Утоптанную овцами массу резали на куски, которые просушивали и складывали под крышу. За огородами росла большая полынь, которую специально не трогали, а осенью срубали топором (такой толстой вырастала). И маленькой Любе приходилось участвовать в заготовке полыни, хоть по две штуки, но таскала вместе со всеми мальчишками (именно они занимались этим делом).
Отношения в семье
Все женщины с утра и до вечера работали: Василиса Иосифовна – дояркой на ферме; Домна Ивановна – поваром в бригаде; Екатерина Емельяновна – учетчиком. Маленькими девочками (Валей и Любой) в основном занимались мальчишки и зимой иногда бабушка, так как зимой на ферме работы было меньше. Мальчишки (Александр и Дмитрий) ходили в школу, но ходили по-очереди, так как не хватало одежды и обуви.
Например, валенки были одни на всех детей. Бывало, что двух годовалых девочек приходилось оставлять одних в доме, тогда бабушка их привязывала: в противоположные стены были вбито по гвоздю, к которым привязывались бечевки, а к бечевкам привязывали девочек. Они не могли поцарапать друг друга, залезть в опасное место. Фактически родителей Вале и Любе заменили старшие братья и бабушка. Братья делали всю работу по дому: уборка дома и двора, уход за скотиной (коровой, телятами, курами), уход за огородом. Также они должны были мять коноплю, готовя ее для дальнейшей обработки.
Бабушка Василиса Иосифовна, по словам Любови Тимофеевны, была «капитаном корабля», то есть главой их семьи. Можно предположить, что и в других семьях происходило то же самое – при отсутствии мужчин бабушка становилась опорой семьи.
На матке (это несущее бревно крыши) в доме висел толстый прут, которым Василиса Иосифовна пользовалась для наведения дисциплины и порядка в доме. Как вспоминает Любовь Тимофеевна, «бабушка не разбиралась, кто прав, а кто виноват, – она сразу проходила прутом по спинам детей – два раза у мальчишек и раз у девчонок». А однажды досталось и женщинам (Домне и Екатерине). Любовь Тимофеевна не помнит, почему они поругались, но запомнила действия бабушки: она, ударив их прутом, сказала: «Как вам не стыдно, ваши мужья вместе сражаются на фронте, а вы здесь ругаетесь!» А затем все сели, обнялись и заплакали.
Любимым развлечением детей было катание с горки. Василиса Иосифовна привязывала на ноги «онучи» – старые рукава от фуфайки. А катались с гор на коровьих лепешках! Их раскатывали в блин, вставляли веревку и оставляли на морозе и катались так, что свист стоял от ветра в ушах.
Еще делали кукол – набивали материю шерстью и соломой. Волосы делали из конопли, которую Василиса Иосифовна выделывала для работы на ткацком станке.
Популярными играми были игра в мяч «Бить-бежать» или лапта. Как только под весенним солнцем появлялись проталины в поле, так сразу на них закипала игра. Дети как могли привносили развлечения в однообразие своей жизни: «Мы уходили искать по селу разные стекляшки от разбитой посуды. Это были наши игрушки. Из коровьей шерсти катали мяч».
Труд
Жизнь была тяжелой, впроголодь. Работали много, а получали за труд мало. Всё, что можно, отправлялось на фронт, в действующую армию: «В 1943 году пришла вот такая телеграмма от верховного главнокомандующего Сталина: “Передайте колхозникам и колхозницам Волчихинского района, собравшим 2.650.000 рублей на строительство танковой колонны „Алтайский колхозник“ и авиасоединения „Алтайский истребитель“ и пославшим бойцам Красной армии теплые вещи, – мой братский привет в благодарность Красной армии». Да, в войну происходило и такое – якобы колхозник на свои деньги (то есть которые передал государству) мог построить танк, пушку или самолет.
Давайте разберемся, как это могло произойти. Вот некоторые рыночные цены на продукты в тот период (к январю 1943 г.):
Масло 1 кг…………………………………………… 793 руб.
Ржаная мука 1 кг………………………………….. 158 руб.
Капуста 1 кг…………………………………………… 43 руб.
Молоко 1 литр………………………………………… 87 руб.
Картофель 1 кг………………………………………. 45 руб.
Яйца 10 шт……………………………………………. 198 руб.
Говядина 1 кг……………………………………….. 314 руб.
Булка пшеничного хлеба 0,7 кг. …………….. 400 руб.
Пушка 45мм ПТ…………………………………… 6765 руб.
Танк Т-34………………………………………..140 тыс. руб.
Посмотрим заработки работников: по данным приказов по личному составу Волчихинской МТС, заведующий МТС получал 500 рублей, шофер – 250 рублей, истопник – 85 рублей. Из соотношения данных цифр и получается, что, во-первых, зарплата была чисто формальным явлением: на нее на рынке почти ничего нельзя было купить, а тем более построить авиасоединение, а значит, колхозники должны были рассчитывать только на свое хозяйство; во-вторых, за счет продажи продуктов только и могли уплатить налоги, что-то приобрести для семьи – и еще пожертвовать государству на нужды фронта, но это было уже в ущерб семье.
Работая с книгой приказов Горьковской МТС, я встретила несколько похожих записей, в которых говорилось о предоставлении неоплачиваемого отпуска «ввиду материальной обстановки». Можно предположить, что этот отпуск использовался для поездки в город, чтобы продать продукты или выменять на них необходимые вещи. Когда войска РККА стали освобождать оккупированную немецко-фашистскими войсками территорию СССР, колхозники Волчихинского района начали собирать вещи для населения этих территорий.
«В январе 1942 года колхозники колхоза „Красная заря“ внесли для помощи освобожденным братьям десять овчин, три пары носков, четыре полотенца, две рубашки, две подушки, три пилы, три топора и три железные лопаты». Цифры, конечно, скромные, но, во-первых, это происходило по всем колхозам, а не только в одном. Во-вторых, для нас сейчас это пустяковые вещи, а ведь в годы войны невозможно было что-то подобное купить и люди отдавали, получается, ценные для собственного хозяйства вещи. И это несмотря на то, что необходимо было платить налоги: сельскохозяйственный, подоходный, военный, налог на бездетных и холостяков, пять видов местных налогов и сборов: налог со строений, земельную ренту, сбор с владельцев транспортных средств, сбор с владельцев скота и разовый сбор на колхозных рынках. Система налоговых платежей в годы войны обеспечила необходимое пополнение бюджетных ресурсов для ведения войны. Но всё это ложилось дополнительным бременем на людей. Вот что вспоминает Надежда Николаевна Моисеева: «Почти всё выращенное сдавали государству, а те продукты, которые нужно было сдавать, но их в семье не было, приходилось покупать, что очень затрагивало бюджет семьи».
К тому же, на производстве был жесткий контроль за трудом. в приказе № 11 от 27.01.1942 г. по Горьковской МТС говорится: «за холостой переезд на тракторе рабочему Ф. А. вычесть из зарплаты стоимость 30 литров горючего».
Мужчин в деревнях осталось мало, их заменили женщины, старики и дети. Павел Маркович Шевцов вспоминает, что после возвращения с фронта ему запомнилось отсутствие мужчин и техники в колхозах и МТС. По приказам Горьковской МТС села Волчиха мы видим, как убывало мужское население. Так в приказе № 27 от 2 марта 1943 г. говорится: «…считать уволенными в связи с призывом в РККА
1. Фурсов Семен
2. Фурсов Дмитрий
3. Мещеряков Семен
4. Барадулин А.
5. Артемов Валентин
6. Широков Петр». Сразу было призвано шесть трактористов, их следовало заменить другими работниками из числа женщин. Для этих целей была объявлена мобилизация трудовых резервов – молодых девушек 17–20 лет, которые обязались обучиться на трактористов и работать в МТС. Многих приходилось заставлять под угрозой суда и уголовной ответственности: «…мобилизованная т. А. Екатерина для обучения на тракториста… сейчас не учится, чем нарушила указ от 12 апреля 1942 г. …направить дело в суд…»
В апреле 1943 г. в Горьковской МТС села Волчиха числилось 64 трактора, на которых работало 85 трактористов, из которых было 65 женщин. Проблему нехватки техники пытались решить всеми возможными способами, например, в декабре 1941 года вышло постановление районного партийного актива: «Принять конкретные меры по увеличению тягловой силы в колхозах за счет дополнительного обучения коров. Обучить по району не менее двух тысяч голов к 1 февраля 1942 года».
Те, кто остался в тылу, понимали, что необходимо трудиться не только за себя, но и за того кто ушел на фронт. Работали до седьмого пота, до кровавых мозолей. В МТС в мае 1943 года рабочий день составлял 12 часов с 7.00 утра и до 20.00 вечера с одним часом на обед. А в с. Солоновка приказом от 5 ноября 1943 г. устанавливался рабочий день с 8.00 до 23.00 часов за вычетом времени на обед – 13 часов рабочего времени. Нормой была отмена выходного дня – и в воскресенье трудились на работе.
Сутки работы, да еще хозяйство, дети без присмотра выматывали людей. Стало больше приказов о наказании прогульщиков. С 7 октября 1942 по 2 ноября 1943 года в приказах по личному составу МТС насчитывается 22 случая передачи дела на рассмотрение суда, в милицию или прокуратуру. Например, «… бухгалтер тракторного парка т. Б. Анна Тимофеевна опоздала на 20 минут тогда же опоздала в обеденный перерыв на 15 минут…» (а бухгалтеру всего 21 год, у которой могут быть и маленькие дети); «…трактористка т. М. Евдокия пошла в больницу, чтобы получить освобождение, но больница освобождение не дала, потому что М. не больная… совершила прогул шесть часов…»
Таким образом, все они нарушили Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 г. «о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»: «за прогул без уважительной причины … предаются суду и по приговору народного суда караются исправительно-трудовыми работами по месту работы на срок до 6 месяцев с удержанием из заработной платы до 25%… самовольно ушедшие… предаются суду и по приговору народного суда подвергаются тюремному заключению сроком от 2-х месяцев до 4-х месяцев». Всего в СССР по данному указу было осуждено более 3 миллионов человек.
Также происходили случаи, последствия которых были более значительными. Например, в приказе № 63 от 3 июня 1942 г. говорится: «тракторист М. Григорий вывел из строя трактор, умышленно поломал прицеп к плугам и производил пахоту не в том месте – дело передать начальнику милиции на расследование». Чем заканчивалось такое дело, можем увидеть, заглянув в книгу посвященную жертвам репрессий в Волчихинском районе: Ульянова Мария была осуждена за поломку граблей, Филатова Татьяна – за наличие в карманах зерна, и т. п.
Некоторые женщины отказывались выходить в ночную работу, хотя знали о последствиях. Государство хотело видеть в человеке только работника, производящего всё для победы и фронта, но люди продолжали оставаться матерями, отцами, сыновьями, дочерьми, женихами или невестами. Надо было успеть сделать всё по домашнему хозяйству: истопить печь, приготовить, накормить детей и немощных стариков, проследить за скотом и птицей, прополоть и полить огород, и сколько другой работы было по дому! А ведь именно собственное хозяйство и кормило колхозников. Рабочие в городах по карточкам получали продукты. Колхозникам такие карточки не полагались. Хорошо, если в семье были дети-подростки, которые выполняли всю домашнюю работу, или бабушка, ухаживающая за детьми и ведущая хозяйство.
В войну всё время испытывали голод. Вначале в селе у людей еще были кое-какие запасы продуктов, а потом стало трудно. Каждая семья «выкручивалась», как могла, чтобы прокормиться. Во-первых, помогала корова – детей поили молоком, вовторых, куры хоть мало, но несли яйца. Также огород – зимой ели соленые огурцы, помидоры с картошкой в мундире. Пили чай из чабреца, малины и черемухи. Одним из блюд был «саламат» – заваренная кипятком мука с маслом.
Екатерина Емельяновна, работая учетчиком, шла на преступление. Для бумаг был у нее чемоданчик. Вот она вытаскивала часть бумаг, прятала их под одежду, а на освободившееся место насыпала муки или пшеницы. Ее не досматривали – доверяли.
Так и Домна Ивановна старалась накормить детей. Мальчишки брали литровый алюминиевый бидончик и шли в бригаду. Домна собирала всё, что оставалось после обеда рабочих, и наполняла бидон. Надежда Николаевна Моисеева вспоминает, что ее бабушка, работая свинаркой, готовила из пшеницы и соломы «хлеб», которым кормили свиней, а дети воровали его и ели. Им всем повезло, что никто не был пойман с поличным.
Таким образом, жизнь людей в тылу была подчинена одному лозунгу: «Всё для фронта, всё для победы!» Понимая это, люди терпели и не просто выполняли свой долг, а даже совершали значительно большее. Голод, хозяйственная разруха и многое другое влияло на психику людей.
Жизнь семьи в послевоенные годы
В 1946 году большая семья Санько переехала в Волчиху, так как мальчишки подросли, а в поселке была только начальная школа. Вначале жили в бывшем доме лесника на сегодняшней улице Кирова (снимали половину дома). Затем все разъехались: Екатерина Емельяновна с дочкой Любой и мамой переселились в дом, где сейчас улица 1-мая. Здесь Люба познакомилась с немцами, которые были депортированы из Поволжья. Вспоминает о них с теплом и добротой: «порядочные люди, трудолюбивые». В новом доме уже не было иконы и на пасху не красили яиц.
Екатерина Емельяновна была коммунисткой и теперь стала хозяйкой в доме (да к тому же и в школе говорили, чтобы не отмечали пасху). Свекровь, Василиса Иосифовна, приносила крашеные яйца и куличи, а иногда Люба бегала к немцам, чтобы покрасить яйца.
Хотя в Волчихе было много леса, но его заготовка на дрова не осуществлялась. Поэтому дети собирали шишки и месили коровий кизяк. В 1948 году Люба пошла в первый класс. В доме она была опорой маме. Носила молоко на сдачу (натуральный налог), поливала огород (из колодца), доила корову, гоняла телят на выпас. И при этом успевала делать уроки и поиграть. Помнит, как раз была наказана – плохо полила огород, а мама, придя с работы, увидела это и заставила всё переделывать.
В 1948 году Екатерина Емельяновна вышла замуж за Александра Андреевича Климова, фронтовика. Бабушка помнит чемодан, с которым он пришел после войны с Японией (подарил маме платья, кофточки). Потом с этим чемоданом Люба поедет на учебу в Горно-Алтайск в 1958 году. В первое время часто бегала ночевать к бабушке – никак не могла привыкнуть к отчиму. Только спустя несколько месяцев он привез в подарок очень красивую книгу, и Люба так была ей заворожена, что невольно назвала его папой, с тех пор семья жила в мире и согласии.
Мама ей рассказала потом, что отчим всю ночь не мог заснуть, переживая это момент. В 1963 году Люба вернулась в Волчиху, где стала работать в школе учителем биологии и географии. Вышла замуж за Сергея Михайловича Щевцова, и в 1964 году родился сын Михаил, а 9 лет спустя дочь Татьяна. Фактическим воспитанием детей занималась свекровь – Ольга Михайловна (у которой муж Михаил Владимирович Шевцов погиб на фронте в 1942 году).
***
Занимаясь сбором материала, я смогла увидеть, из чего складывалась ежедневная жизнь людей. С началом войны стали меняться семейные отношения. Как мне думается, война внесла последний вклад в разрушение традиционных крестьянских отношений в семье, когда мужчина, работник и кормилец, был главой семьи и устанавливал семейный уклад жизни. Женщины, волей обстоятельств, должны были заменить мужчин на производстве и в семье. В период, когда родителям приходилось весь день работать, большую роль в семье играла бабушка. Особенно ее роль ощущалась в годы войны. Опыт и житейская мудрость позволяли наладить семейный быт в новых условиях, укоренившаяся традиция труда позволяла найти выход в тяжелых ситуациях.
Изучая быт людей в военные годы, я начала понимать многие вещи, которые, может, и были известны раньше, но я не придавала им большого значения.
Во-первых, я начала понимать, что нужно дорожить своей семьей. Ведь в годы войны все люди опасались потерять своих близких, а многие их действительно потеряли. Это очень страшно.
Во-вторых, я начала понимать, что нужно больше трудиться. В годы войны дети моего возраста работали с утра до ночи и очень сильно уставали, порой были даже не в силах идти домой. А сейчас дети и в школу-то идти ленятся, не то что сидеть на занятиях.
В-третьих, я начала понимать, что не нужно жаловаться, что ты плохо живешь. В годы войны люди жили в разрушенных домах, землянках, питались раз в день, ходили в заплатанной одежде, отдыхали мало и всё равно не жаловались.
Изучая жизнь моих близких в годы войны, я училась у них правилам жизни. Ведь они в те годы оказались выносливыми, терпеливыми, добрыми и хозяйственными. Я тоже хочу быть такой.