Историк-архивист, канд. историч. наук, сотрудник Международного Мемориала, внештатный обозреватель на Радио Свобода.

Константин Львов

Рецензия на книгу Николая Эппле

историческая политика

историческая память

книги

рецензия

В издательстве «Новое литературное обозрение вышла книга Николая Эппле «Неудобное прошлое». Ее автор, анализируя опыт стран всего мира во взаимодействии со своей сложной историей, пытается

В издательстве «Новое литературное обозрение вышла книга Николая Эппле «Неудобное прошлое». Ее автор, анализируя опыт стран всего мира во взаимодействии со своей сложной историей, пытается найти ответ на вопрос: как постсоветскому обществу преодолеть ту травму, которую нанес ему XX век. Рассказываем главное о книге Эппле.


Взаимоотношения любого общества со своим прошлым нигде и никогда не бывают только радостными. Особенно мучительна связь людей и истории в странах, где существовал тоталитарный режим, который разделял всех сограждан на жертв и палачей. И потомки тех, и других непременно должны разобраться с преступным грузом прошлого, чтобы общество их могло двигаться вперёд, а не бродить темными кругами.


В своей книге филолог, переводчик и журналист Николай Эппле поставил несколько задач. Во-первых, он постарался перечислить наиболее болезненные общественные травмы в российской истории последних ста лет. Также Эппле подробно описал проявления государственной и общественной реакции на эти травмы, как в годы существования СССР, так и в современной России. Во-вторых, автор описывает аналогичные процессы в других странах с тоталитарным прошлым — процессы, связанные с государственными преступлениями, их расследованием и осуждением, необходимыми для национального примирения. Цель этого исследования — не отвлечённо-теоретическая. Напротив, автор уверен, что аккумуляция опыта других стран поможет российским властям и общественным организациям, да и частным лицам, выработать совместно «генеральную линию» по обсуждению прошлых преступлений и прийти к национальному консенсусу. Рекомендации автора по определению общественных и государственных мероприятий для оздоровления исторической памяти составляют ещё одну значимую часть книги.


Остановимся подробнее на главных сюжетах исследования Эппле. Свой разговор об исторических травмах российского общества он начинает со следующего сопоставления. Эппле напоминает об установке в феврале 2015 года первого со времени хрущевской десталинизации официального памятника Иосифу Сталину (Ялта, памятник «Большой тройке»), одновременно рассказывая о документальном фильме Юрия Дудя «Колыма», который посвящен символу, устрашавшему не одно поколение советских людей. Эппле характеризует и первые попытки Советской власти «изжить» свои же преступления; пишет об умышленной ограниченности борьбы Никиты Хрущева с культом личности Сталина. Как известно, Хрущев и его сподвижники стремились преуменьшить статистику советского террора и концентрировали внимание на репрессиях в отношении членов компартии. Да, Хрущев заявлял о необходимости создания монумента, посвященного жертвам репрессий, но со времени его пожеланий прошло более четверти века, пока такой наконец не был установлен на Лубянской площади, напротив здания КГБ — памятный Соловецкий камень, привезенный Сергеем Кривенко и Львом Пономаревым. Важную роль в разоблачении преступлений Советской власти играли представители советской культуры и науки. Самый знаменитый пример – сенсационная публикация прозы Александра Солженицына; менее известный, но очень важный — история официальной публикации и официального же осуждения монографии Александра Некрича «1941, 22 июня» в 1965-1967 гг. Некрич привел множество неоспоримых доказательств, что именно решения советского руководства в предвоенные годы во многом способствовали военной катастрофе 1941 года; книга была раскритикована, изъята из библиотек, автор исключен из КПСС. О фактическом обретении многих и ужасных эпизодов своей недавней истории советским обществом в годы горбачевской Перестройки Н.Эппле рассказывает необыкновенно коротко, останавливаясь на законах 1991 года о реабилитации народов и жертв репрессий. Гораздо больше его занимает современная и очень тревожная конфигурация власти, общества и истории в России. С одной стороны, российские власти не подвергают сомнению факты необоснованных массовых репрессий в СССР и осуждают их. Глава государства посещал расстрелянный полигон НКВД в Бутово, храм новомучеников на Лубянке и Мемориал памяти жертв политических репрессий на проспекте Сахарова. С другой стороны, осуждение советских государственных преступлений носит декларативный и избирательный характер, о чем наиболее выразительно сказал глава РПЦ патриарх Кирилл: Успехи того или иного государственного руководителя, который стоял у истоков возрождения и модернизации страны, нельзя подвергать сомнению, даже если этот руководитель отличился злодействами. Власти нынешней России не стремятся ни к законодательному или судебному осуждению преступлений Советской власти, ни к компенсированию семьям жертв репрессий тех страданий, на которые обрекало их государство. Под предлогом предотвращения возможного насилия во имя мести, российские органы власти стараются максимально затруднить доступ в архивы и последующую публикацию документов, которые свидетельствуют о преступлениях советской государственной машины и – поименно – ее механизмов и винтиков. В этих условиях основная тяжесть проблем изучения и ретрансляции истории легла на общественные организации, существующие и действующие часто вопреки политике российской власти. Эппле рассказывает о деятельности общества «Мемориал» и его региональных отделений, а также множества сочувствующих ему людей. Благодаря им удалось установить многие имена жертв репрессий, обнаружить часть тайных массовых захоронений убитых и замученных советскими карателями в разных уголках бывшего СССР, зафиксировать и подробно описать механизм исполнения и сокрытия преступлений Советской власти против своего же народа. Эппле рассказывает о наиболее известных акциях по изучению и увековечению драматичного прошлого: чтение имён расстрелянных карательными органами людей у Соловецкого камня в Москве ежегодно 29 октября; прикрепление мемориальных табличек на домах, откуда увозили жертв репрессий («Последний адрес»); проведение конкурсов работ школьников и учащихся, посвященных семейной, частной или региональной истории («Человек в истории. ХХ век»). Плохой для общества симптом, который он констатирует — почти что инстинктивное стремление российских властей разного уровня противодействовать общественным инициативам и разысканиям.


И в этом смысле тем более ценен анализ, проведенный Эппле относительно аналогичных проблем в «бермудском треугольнике» общество-история –власть в других странах. Эппле подробно останавливается на проблемах исторической памяти в Аргентине, Испании, ЮАР, Польше, Германии и Японии. Автор старается охватить все континенты Земли и охарактеризовать общее и особенное в преодолении, изживании преступлений тоталитаризма в разных культурах. Наиболее близким к российским реалиям Эппле называет испанский опыт: отсутствие иностранной оккупации, достаточно долгий срок существования тоталитарного режима, постепенная его трансформация. Вероятно, российскому обществу и государству следует внимательно изучить «Закон об исторической памяти» 2007 года, пристально рассмотреть Долину павших и обдумать судьбу останков диктатора Франко. 


Важной частью своей работы Эппле видит начертание своеобразной «периодической таблицы» – перечисление способов преодоления трагического прошлого. Конечно, краеугольный камень — максимально облегченный доступ и исчерпывающая трансляция всей возможной информации о российской истории последних ста лет. В первую очередь, речь идёт об архивных материалах, находящихся в ведении органов государственной власти. Наиболее полные, хотя и не содержащие абсолютно точной информации, базы данных о жертвах репрессий и сотрудниках карательных советских органов созданы опять-таки не властью, а всячески притесняемыми ей общественными организациями и исследователями. Опубликование архивных документов о функционировании ГУЛАГа – империи подневольных рабочих и надсмотрщиков — обязательно развенчает мифы не только о какой-либо экономической эффективности, но даже об элементарной дешевизне лагерного труда, возможного лишь благодаря армии надзирателей и бюрократов. Эппле предлагает перечень тезисов для направления исследовательской и популяризаторской работы как в области советского государственного террора, так и в отношении осуждения советской политической системы в целом. Российским гражданам и властям стоило бы прислушаться к мнению автора, равно как и близких ему общественных деятелей и организаций. Слишком много умышленного умолчания относительно преступлений власти, слишком мало попыток найти реальный, а не декоративный консенсус в обществе, слишком грубые ошибки совершены были в области исторической памяти прошлым и нынешним руководством России. Стороннему внимательному взгляду подчас открывается то, что незаметно находящимся внутри какой-либо системы или процесса. Архиепископ Десмонд Туту, главный теоретик и практик ликвидации апартеида в ЮАР, архитектор национального примирения сравнил в 2007 году пути двух стран – своей родины и нашей: Переход к демократии в России начался почти тогда же, когда у нас. Берлинская стена пала в ноябре 1989-го. Нельсон Мандела был освобождён в феврале 1990-го. Но на фоне того, что происходит сегодня – буйство организованной преступности, конфликт в Чечне, вспышки насилия вроде захвата заложников в театре и трагедии в Беслане, – южноафриканский транзит выглядит пикником в воскресной школе. Стараясь укрыться от правды о советском прошлом, россияне несут груз прошлого в будущее.


<hr />


Николай Эппле. Неудобное прошлое: память о государственных преступлениях в России и других странах. – М.: Новое литературное обозрение, 2020.

Удобный путеводитель по неудобному прошлому

Table talk Николая Каретникова

биография

литература

мемуары

музыка

В Издательстве Ивана Лимбаха выходит автобиография Николая Каретникова, написанная в форме собрания коротких мемуаров-анекдотов. Каретников, один из крупнейших композиторов-авангардистов Советского Союза, вынужден был писать

Между мемуаром и анекдотом

Восточная Европа

В мрачные 50-е гг., в стране, где не было почти никаких культурных контактов с внешним миром, мне посчастливилось прочитать «В ожидании Годо». Может показаться

Дорога в Замок. О первой биографии Вацлава Гавела на русском

Филолог, критик, автор статей о детской литературе.

Ольга Канунникова

Военные дневники автора «Пеппи Длинныйчулок» и цензора шведской разведки

Вторая мировая война

дневник

Во время войны Астрид Линдгрен не была известной писательницей — она наслаждалась относительно комфортной жизнью представителя среднего класса, воспитывала двух детей и работала цензором

Война и мир Астрид Линдгрен

О документальном фильме «Прощание со Сталиным»

смерть Сталина

документальное кино

В российский прокат выходит фильм «Прощание со Сталиным» Сергея Лозницы — смонтированная советская кинохроника похорон и траурных мероприятий по случаю смерти советского диктатора. Обозреватель

В российский прокат выходит фильм «Прощание со Сталиным» Сергея Лозницы — смонтированная советская кинохроника похорон и траурных мероприятий по случаю смерти советского диктатора. Обозреватель «УИ» Константин Львов рассказывает, как советские люди прощались со Сталиным, почему этот фильм в каком-то смысле потерялся между временами, а также о том, что осталось за кадром хроники самых помпезных похорон в истории страны.


Из общего слитного гула вдруг прорезались крики: «Ямы! Ямы!» — и толпа всей массой попыталась отклониться вправо, но безуспешно. Юля вспомнила, что у старых домов, мимо которых они двигались, действительно были световые колодцы-ямы перед подвальными окнами. Сейчас они, наверное, доверху набиты свалившимися туда людьми, и остальные идут по их телам. Юля содрогнулась, показалось, что и у нее под ногами что-то мягкое, хрустящее, а ни остановиться, ни отклониться нельзя.


Я привел здесь отрывок из автобиографической повести Аллы Зотовой (жены покойного выдающегося филолога Михаила Гаспарова) «От счастья не умирают» (1996), чтобы немного восполнить пробелы в изобразительной картине прощания советских граждан с Иосифом Сталиным. Узнав из радионовостей о смерти главы государства, миллионы людей устремились в столицу, чтобы попрощаться с вождем. Поезда на Москву отменялись, и тогда люди шли пешком из Рязани, Коломны, Серпухова, Волоколамска, Можайска. Гроб с телом Сталина был установлен в Колонном зале Дома Союзов. Очередь начиналась от Курского вокзала, шла по Садовому кольцу, поворачивала на Тверскую, потом сворачивала на Неглинную, затем на Дмитровку, и спускалась к Колонному залу. Давка с неизвестным до сих пор, но значительным числом жертв, произошла на Трубной площади. Тогдашний главный дирижер Большого театра Николай Голованов написал по горячим следам короткие мемуары о тех днях (он умер летом 1953 г.), в которых упрекал комиссию по организации похорон, — тело Сталина надо было поместить на Красной площади, осветить факелами, чтобы миллионы могли попрощаться. 


Прощание со Сталиным должно было стать событием в советском кинематографе. В течение недели около 200 операторов и режиссеров снимали траурные мероприятия практически во всех уголках СССР: в Москве и Ленинграде, в столицах союзных республик и крупных городах, в степях и тундре, на берегах Каспия и в горах Алтая. Из отснятого материала — более 10 тысяч метров черно-белой и цветной (немецкой трофейной) пленки — группа режиссеров (Сергей Герасимов, Илья Копалин, Елизавета Свилова и др.) смонтировала часовой фильм «Великое прощание». 


Но события не произошло. Во-первых, в руководстве немедленно началась борьба за власть, и через несколько месяцев один из лидеров — Лаврентий Берия был арестован и осужден. Во-вторых, наследники Сталина взяли курс на забвение его культа и наиболее зверских методов его политики. «Великое прощание» было показано только на архивном кинофестивале в Болонье (1990), фрагменты — на российском телевиденииНа канале «Культура», в программе «Коллекция Эдварда Радзинского». в 2012 г. 


Совсем недавно режиссер Сергей Лозница, уже работавший с советскими киноархивами и сделавший фильм «Процесс» о деле Промпартии, обратился к материалам о смерти Сталина в Красногорском архиве. Результатом стало величественное двухчасовое зрелище. Премьера «Государственных похорон» (в России прокатное название немного другое) состоялась на Венецианском кинофестивале, и насыщенные красными большевистскими красками цветные фрагменты фильма оказались необычайно уместными в городе, где именно этот цвет издавна считался траурным. С 5 марта «Прощание со Сталиным» показывают в 40 кинотеатрах России, хотя получение прокатного удостоверения прошло не без проволочек.



<figure class="wp-block-embed-youtube wp-block-embed is-type-video is-provider-youtube wp-embed-aspect-16-9 wp-has-aspect-ratio"><div class="wp-block-embed__wrapper">
<iframe width="500" height="281" src="https://www.youtube.com/embed/cPbZ73eCCBA?feature=oembed" frameborder="0"></iframe>
</div></figure>

Фильм начинается установлением гроба со Сталиным в Колонном зале, траурными сообщениями по радио о болезни и смерти руководителя. Затем начинают прибывать иностранные делегации. Первым показывают чехословацкого лидера Клемента Готвальда, который станет станет еще одной жертвой этих похорон, — несмотря на довольно теплую и бесснежную погоду в Москве, Готвальд простудился и умер по возвращении. А будущий лидер Румынии Н. Чаушеску еще на третьем плане, ждет своего часа, но с ним прощание народа будет совсем иным, чем со Сталиным и Готвальдом, — Чаушеску расстреляют революционеры. Маршал СССР К. Рокоссовский прилетит на похороны в составе польской делегации как министр обороны ПНР, а его опальный сослуживец маршал Г. Жуков будет скромно стоять на Красной площади, ему даже не доверят нести сталинские ордена. Самые роскошные и элегантные венки принесет китайская делегация во главе с Чжоу Эньлаем. 


Похороны Сталина — государственное событие, поэтому дети вождя Василий и Светлана — рядовые скорбящие. Генерал Василий Сталин выглядит лет на двадцать старше своих лет и сидит с абсолютно потерянным и обреченным видом. 


Со с тонами, всхлипами и рыданиями в Колонный зал вливается людская масса в каракуле, драпе, погонах и платках. Когда камера показывает толпу со спины, как она покачивается из стороны в сторону и медленно, толчками ползет вперед, то она напоминает гигантского червя-победителя из стихотворения Эдгара По. Все эти дни в Колонном зале играли оркестры Большого театра, Государственный, Большой и Малый симфонические Радио. Прощальную процессию скорбящих лиц сопровождает закадровая траурная музыка П. Чайковского (5-я и 6-я симфонии), Л. Бетховена (7-я симфония), В. А. Моцарта (фрагменты Реквиема), Ф. Мендельсона, Р. Шумана, Ф. Шопена. Дирижер Голованов пишет, что настоял, чтобы звучали хоры; в Lacrimos’e Моцарта и Reverie Шумана они пели закрытыми ртами (к сожалению, записи эти, вероятно, утрачены; в фильме звучат другие). Одновременно художники и скульпторы (среди них Владимир Серов, Лев Кербель) с несколько комичным усердием стараются увековечить последние часы Сталина на земле. 


Кульминацией прощания стал траурный митинг на Красной площади, который вел Никита Хрущев. На нем выступили трое советских руководителей, их речи продолжительностью примерно 15 минут каждая показаны в сокращении. Первым говорил новоиспеченный председатель Совета министров Георгий Маленков. После восхвалений Сталина он начал содержательную часть с заявления о решении в СССР национального вопроса. Возможно, констатация национального равноправия с трибуны Мавзолея должна была стать сигналом окончания очередной антисемитской кампании — «дела врачей». Вторым говорил Лаврентий Берия, казавшийся таким могущественным руководитель системы госбезопасности, и он представил народу нового главу правительства. Третьим говорил давнишний сталинский соратник Вячеслав Молотов. Он произнес, пожалуй, самую эмоциональную речь, несмотря на то, что последние месяцы был в опале и ждал неминуемого ареста. СчитаетсяВ частности, такая точка зрения была приведена уже в докладе Никиты Хрущева «О культе личности и его последствиях»., что новый виток репрессий, начатый «делом врачей», должен был увенчать процесс над Молотовым, Микояном и другими сталинскими сподвижниками. 


Траурные мероприятия происходили по всей стране. Наиболее эффектные фрагменты фильма — возложение венков в Краснодаре, где процессия идет прямо по чернозему; митинг на Кировском (Путиловском) заводе с речами актива; полет портрета Сталина над котлованом электростанции, когда группа рабочих вынуждена быстро присесть, чтобы их не сбил с ног вождь в траурной рамке.


Фильм, сделанный из документальной хроники, намеренно избегает авторского высказывания. Точку зрения и отношение к событию Сергея Лозницы можно попытаться понять, если анализировать монтажные решения. Наиболее личен финал фильма, когда кадры пустеющей Красной площади — Сталина поместили, наконец, в мавзолей — сопровождает «Колыбельная» («Спи, мой воробушек») М.Блантера — М.Исаковского в исполнении Сергея Лемешева, в оригинальном тексте которой звучало имя вождя: Даст тебе силу, дорогу укажет Сталин своею рукой. А потом виды Красной площади сменяют титры с указанием масштабов сталинских репрессий и развенчания культа Сталина его же сподвижниками.


Этим заканчивается официальная сталинская мистерия. Но, как известно, у античных греков циклы из трех трагедий венчала отчасти комическая драма сатиров на тот же круг мифов. В данном случае вместо нее можно снова открыть заметки дирижера Голованова и дополнить кинематографические впечатления: На улицах меня поразили какие-то подростки-гамены, они чувствовали себя как рыба в воде, конечно, воровали, снимали в толпе часы, и вообще какая-то распущенная стихия вышла на волю.


«Прощание со Сталиным», режиссер Сергей Лозница, кинокомпании ATOMS &amp; VOID, 
Studio Uljana Kim, Нидерланды — Литва, 2019.

Хроника похорон тирана

Татьяна Тимофеева

О книге, посвященной политическому правосудию в Германии, Польше и СССР 1920–50-х

судебная система

В немецком Геттингене вышел академический сборник «Политическое правосудие и юстиция переходного периода в Германии, Польше и Советском Союзе в 1930-1950-е годы». Рассказываем, что можно

Посттеррор под маской правосудия

Три фильма о Первой мировой и вокруг нее

кино

Первая мировая война

В российском прокате выходит сразу три фильма о Первой мировой войне: два, американский «1917» и российский «Мальчик русский» — непосредственно о военных действиях и один,

В российском прокате выходит сразу три фильма о Первой мировой войне: два, американский «1917» и российский «Мальчик русский» — непосредственно о военных действиях и один, франко-итальянский «Офицер и шпион» — о состоянии умов и общества, которое предшествовало войне. Обозреватель «Уроков» Константин Львов рассказывает обо всех трех, кардинально разных картинах.


«1917», режиссер С. Мендес, оператор Р. Дикинс, в ролях: Д. Маккей, Д.-Ч. Чапмен, К.Ферт, Б.Камбербатч, М.Стронг и др.; Великобритания, 2019; в российском прокате с 30 января 2020


«Мальчик русский» (в международном прокате «Russian Youth»), режиссер А.Золотухин, оператор А. Ямилов, в ролях: В. Королев, М. Бутурлов, Ф. Дьячков и др.; Россия, 2019; в российском прокате с 6 февраля 2020


«J’accuse» (в российском прокате «Офицер и шпион»), режиссер Р. Поланский, оператор П. Эдельман, в ролях: Ж. Дюжарден, Л. Гаррель, Э. Сенье, М. Амальрик, М. Пупо, В. Перес и др.; Франция-Италия, 2019; в российском прокате с 6 февраля 2020


Русский полководец Александр Суворов был проницательным человеком и еще в конце XVIII века предсказывал, что грядущие конфликты станут войнами не династий и армий, но народов. Он оказался прав, а крупнейшим столкновением народов стала Первая мировая (Великая) война, в результате которой распалось четыре империи (т.е., наднациональных государства). Великая война стала точкой отсчета нового периода всемирной истории — новейшего, и в то же время она завершила эпоху старых войн, доведя до трагического абсурда прежнюю военную стратегию и тактику. 


Бессмысленность гекатомбы жертв окопной войны поражала как современников, так и потомков. В отечественной культуре и исторической памяти Великая война всегда была в тени Революции и Гражданской войны. В тени — но не в забвении, и вот сейчас одновременно в российский кинопрокат выходят два фильма о Первой мировой войне и один — об эпохе накануне ее. 


«1917» Сэма Мендеса — масштабное и увлекательное зрелище о довольно незначительном (по масштабам Западного фронта) военном событии. Действие происходит 6-7 апреля 1917 г. на английском участке фронта в окрестностях Арраса. Капралы Блейк и Скофилд получают приказ перейти нейтральную полосу, миновать оставленные немцами окопы, достичь коммуны Экюст-Сен-Мин, возле руин которой расположены 8й и 9й Девонширские полки, — с ними утрачена телефонная связь. Полкам ранее надлежало наступать на немецкие позиции, но свежая аэрофотосъемка доказывает, что противник тщательно укрепился и готов нанести смертельный контрудар, — 1600 человек попросту угодит в «мясорубку». Спасение полков зависит от удачи и ловкости двух героев фильма.


Основой сюжета фильма стала семейная история режиссера Мендеса: дедушка Альфред служил на Западном фронте как раз вестовым. Для достоверности и вовлеченности зрителя Мендес и замечательный оператор Роджер Дикинс прибегли к высокому формализму: фильм снят длинными (8–9-минутными) дублями, монтажных склеек практически не заметить (есть одно важное исключение!), камера превращается в глаза зрителя, который будто бежит, идет, ползет, падает вместе с обреченными капралами. Следует сказать, что такой визуальный ряд может вызвать ассоциацию с компьютерными играми. Поэтому следует напомнить о военно-историческом контексте фильма: почему он называется «1917», а не «1915» или «1918».


Сражение за Экюст-Сент-Мин было частью германской операции «Альберих» — продуманного отступления в феврале-марте 1917 г. на сильно укрепленные, глубоко эшелонированные позиции «линии Гинденбурга». Германский штаб решил перейти в 1917 г. на Западном фронте к позиционной обороне, в надежде на успехи беспощадной подводной войны. Отступая, германские армии уничтожили всю инфраструктуру и угнали с собой до 125000 тысяч мирных жителей, в основном, из трудоспособного населения, бросив в разоренных местечках женщин, детей и стариков. Со своей стороны, командование Антанты во главе с Нивелем разработало план решающего наступления, намеченный на апрель. Как известно, наступление Нивеля окончилось провалом, крупными жертвами и обернулось мятежами в армии. Литературное воплощение эти события получили в аллегорическом романе Фолкнера «Притча» (1954), основой которого стало — ни больше ни меньше — второе пришествие Христа в обличии солдата Западного фронта. Так что следует признать, что миссии всех вестовых должны были кончиться неудачно. С другой стороны, на мемориальном кладбище Экюст-Сент-Мин захоронены останки 143 военнослужащих Девонширских полков, но хотя бы не полутора тысяч. Любопытно обратить внимание и на этимологию названия места. Святой Мин прибыл в Бретань и на север Франции проповедовать христианство на рубеже VI-VII вв. с Альбиона; в его агиографии немалое значение играют реки и воды. Возможно, по этой причине авторы сочинили реку с порогами и водопадами, изменив топографию местности. 


Знаменитый Сэм Мендес использовал формализм вовлечения, а российский дебютант Александр Золотухин — формализм остранения. Фильм «Мальчик русский» смонтирован из фронтовых сцен, стилизованных под хронику Первой мировой войны (разная скорость, утраты и т.п.), и сцен репетиции оркестра «Таврический» под управлением М. Голикова в наши дни. Сюжет фильма прост и трагичен: юный солдатик теряет в результате газовой атаки зрение (противогазы еще не изобрели), но остается в действующей армии как «слухач». Он приставлен к огромным раструбам, которые помогают уловить на большом расстоянии шум авиационных моторов и предупредить таким образом артиллеристов, чтобы они замаскировали орудия. Режиссер прибег к услугам безвестных и вовсе непрофессиональных актеров, а исполнителя главной роли — Володю Королева — нашел в детдоме. Смысл присутствия оркестрантов, репетирующих 3-й концерт и Симфонические танцы Рахманинова, Золотухин поясняет как предупреждение. — Молодые люди в России в начале 1914 г. увлеченно занимались своими делами, не подозревая, что им готовит ближайшее будущее. Кажется, на режиссера повлиял и фильм Дерека Джармена «Военный реквием», где фронтовые и госпитальные сцены иллюстрируют исполнение антивоенного шедевра Бенджамина Бриттена. В фильме Джармена звучит голос Галины Вишневской, для которой Бриттен написал партию, и сама оперная актриса сыграла в фильме о современной кавказской войне, снятом Сокуровым — учителем Золотухина. Мальчик русский теряет зрение, а Дерек Джармен незадолго до смерти ослеп, последний его фильм — это ровный синий экран и закадровое чтение дневника умирающего режиссера. Наконец, можно вспомнить сексуальную ориентацию Бриттена и Джармена и соответственно оценивать отношения мальчика Алеши с фронтовыми спутниками. 


Внешний облик мальчика русского напоминает нестеровского отрока Варфоломея — будущего Сергия Радонежского, идеолога Куликовской кампании московского князя Дмитрия. С другой стороны, ослепленный воин — это библейский Самсон, угодивший в плен. Символическое единство в плену можно истолковать следующим образом. Первая мировая война — конец единства русского народа, рассеченного революцией, гражданской войной, репрессиями, эмиграцией и др. Фильм заканчивается пленением русских солдат: они пока едины, но пройдет несколько лет, они вернутся на родину и начнут истреблять друг друга с большой жестокостью. 


К бессмысленной бойне Великой войны страны-участницы тщательно и долго готовились: продумывали планы вторжения, совершенствовали оружие, вербовали в штабах друг друга двойных агентов и похищали военные секреты. Новый фильм 86-летнего маэстро Романа Поланского «Офицер и шпион» посвящен самой громкой шпионской истории рубежа веков — делу Дрейфуса. В октябре 1894 г. капитан артиллерии Альфред Дрейфус, стажер Генштаба французской армии, был арестован и обвинен в шпионаже в пользу Германии. Два месяца спустя закрытый военный суд приговорил его к пожизненному заключению на острове Дьявола (Французская Гвиана). Ситуацию усугубляло, что Дрейфус был евреем, и процесс способствовал расцвету антисемитизма в обществе. В марте 1896 г. новый начальник военной разведки (Второе бюро, или «Отдел статистики») М.-Ж. Пикар заподозрил, что основные свидетельства против Дрейфуса были сфальсифицированы его нынешними подчиненными, а истинным шпионом является другой артиллерийский офицер — Эстергази. История продолжалась еще 10 лет; французское общество раскололось на дрейфусаров и антидрейфусаров; Военное министерство и Генштаб старались утаить свои ошибки и подлоги; Пикар попал в опалу и заключение, ранил на дуэли своего бывшего заместителя Анри; Эмиль Золя опубликовал открытое письмо президенту Франции Фору с обвинениями в адрес тех, кто оклеветал и осудил Дрейфуса; великий писатель тоже был осужден и бежал в Англию, как и настоящий шпион Эстергази. Обывательские настроения, пожалуй, выразительно передал в переписке Марсель Пруст, конечно, державший сторону жертвы: «Сегодня я видел одного моего друга, который выступает за то, чтобы Дрейфуса осудили. И доказательство тому — виновность Эстергази. “Поскольку Эстергази писал пресловутое сопроводительное письмо, а почерк Дрейфуса очень похож на почерк в этом письме и на почерк Эстергази, значит, душа его такая же подлая”» (Марсель Пруст — Константину Бранковану, 19 августа 1899). Со временем справедливость восторжествовала: в 1906 г. Дрейфус был оправдан полностью и восстановлен на службе, а Пикар назначен военным министром. 


Вероятно, будущим зрителям стоит освежить в памяти основные события запутанной, многолетней и многолюдной истории. Если бы не было дела Дрефуса, — не исключено, что во Франции утвердились бы в свое у власти нацисты. Но Поланский сосредоточил свое внимание не столько на антисемитизме и общественном расколе, на истории военных и судейских. Впрочем, талант режиссера позволяет ему изящно и как будто вскользь, но убедительно показать, — за что консервативные и примитивные люди ненавидят, преследуют и поражают в правах иные группы и меньшинства: евреев, гомосексуалистов, женщин. 


Вообще, следует помнить, что если вы еврей или гей, то и в наши дни легко можете быть причислены к иностранным агентам. Главной фальшивкой в деле Дрейфуса было интимное письмо германского военного атташе М. фон Шварцкоппена, якобы написанное своему любовнику — итальянскому военному атташе А. Паниццарди; а холостяка Пикара антидрейфусары старались «обвинить» в гомосексуализме. Если этого недостаточно, можно пересмотреть знаменитый фильм И. Сабо о другом знаменитом шпионском деле того же времени — «Полковник Редль» (1985), герой которого — австрийский офицер контрразведки, стал то ли двойным агентом, то ли жертвой провокации.

Жизнь — это война

Холокост

Януш Корчак — польский педагог и писатель, директор уникального «Дома сирот» — приюта для еврейских детей в предвоенной Варшаве. Во время Второй мировой его