Книги издательства Academia входили в обязательный «джентльменский набор» каждого уважающего себя советского интеллектуала. Но не все знают трагическую историю разгрома лучшего издательства Советского Союза. Об этом мы расскажем в нашем материале.
7 апреля 2016 года на аукционе «Литфонда» за рекордную сумму в 3 400 000 рублей был продан первый том романа «Бесы» Ф.М. Достоевского, выпущенного издательством Academia в начале 1935 года. С молотка ушла не просто книга, а библиофильская легенда. Это была вещь, в существование которой не верили многие коллекционеры и букинисты. Ведь в январе 1935 года практически весь тираж за исключением считаных экземпляров был уничтожен. Незадолго до этого был арестован директор издательства Л.Б. Каменев, а в «Правде» вышел фельетон известного литпогромщика Д. И. Заславского «Литературная гниль», рекомендацию в партию которому дал лично Сталин.
«Прямая ложь, будто роман “Бесы” — это крупнейшее художественное произведение XIX века. Контрреволюционную интеллигенцию всегда тянуло к “достоевщине”, как к философии двурушничества и провокации, а в романе “Бесы” — это двурушничество размазано с особым сладострастием. Роман “Бесы” — это грязнейший пасквиль, направленный против революции», — писал Заславский. В полемику с ним вступил Максим Горький, но защита писателя не спасла ни книгу, ни причастных к ее изданию людей от гонений. В феврале того же 1935 года автора предисловия к «Бесам» П.П. Парадизова также арестовали. Спустя два года его расстреляли.
Хранить у себя в домашней библиотеке злополучный томик романа Достоевского от издательства Academia было крайне опасно в годы Большого террора. За это «преступление» можно было получить вполне себе реальный срок. Уцелевший экземпляр, пущенный с молотка на аукционе «Литфонда», — это своеобразное свидетельство той трагедии, которая постигла легендарное издательство Советского Союза. Многие его сотрудники (руководители, редакторы, переводчики, иллюстраторы) подверглись репрессиям.
Издательство Academia было основано как частное предприятие в конце 1921 года в Петрограде. При нем некоторое время выпускался журнал «Мысль», многие авторы которого были высланы из страны на знаменитом «философском пароходе» в сентябре 1922 года: И.И. Лапшин, Н.О. Лосский, А.С. Каган, Я. Н. Блох, Л.П. Карсавин и С.Л. Франк. Незадолго до этого Academia выпустила книги «Восток, Запад и Русская идея» Л.П. Карсавина и «Введение в философию в самом сжатом изложении» С.Л. Франка. Эти и многие другие подобные труды в скором времени оказались букинистической редкостью. А хранение работы Карсавина у себя дома и вовсе стало опасным делом: в его трудах видели разжигание национализма, что в корне противоречило официальной интернационалистической идеологии молодой Советской республики.
В апреле 1922 года уехал в Польшу еще один человек, стоявший у истоков издательства, — сооснователь и член редколлегии Ф.Ф. Зелинский. Несколько следующих лет издательство работало относительно спокойно. Но в 1929 году Комиссия по рассмотрению текущих дел Экономического совета РСФСР приняла решение об учреждении государственного акционерного общества Academia в ведении Наркомпроса РСФСР. Academia стало полностью государственным издательством. Более того, было решено, что оно переедет в Москву, для лучшего экономического и идеологического контроля над его продукцией.
Следующая веха в истории Academia произошла в 1932 году: его директором стал Лев Каменев — опальный революционер, бывший председатель Моссовета и Совета Труда и Обороны СССР (преемник Ленина на этом посту). Каменев был одним из вождей Октябрьской революции, и в 1925 году он выступил с открытой критикой Сталина, за что вскоре поплатился. Сперва Каменева вывели из Политбюро, а затем и из Президиума ЦИК СССР, и из ЦК ВКП(б). А в декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б) Лев Борисович был и вовсе исключен из партии. За этим последовала высылка в Калугу и официальное покаяние.
Опальный революционер пробыл на посту директора Academia чуть меньше трех лет: с весны 1932 года по декабрь 1934 годаС осени 1932 по зиму 1933 года он находился в очередной ссылке в Минусийске, но и оттуда продолжал свою издательскую деятельность. Назначен на эту позицию он был по настоятельной рекомендации председателя редсовета издательства Максима Горького, с которым Каменев сблизился, когда работал полпредом в Италии в 1926–1928 годах. На посту директора Academia хотел заниматься исключительно научной и издательской деятельностью (тем более он считался одним из главных специалистов по творчеству Герцена и Чернышевского). Он всячески открещивался от своих прежних заявлений, стоивших ему опалы. И сумел добиться поразительных результатов во главе издательства.
Изначально перед коллективом ставились следующие задачи: 1) дать книжную продукцию, стоящую на высоте полиграфического искусства, служить в этой области образцом для советских издательств; 2) обеспечить для своей продукции зарубежный книжный рынок; 3) планомерно создавать для советского читателя систематическую библиотеку выдающихся произведений мировой и русской художественной литературы, а также литературы по искусствоведению и литературоведению. Со всеми задачами издательство справилось. Academia задало высокую планку для всех последующих издательств не только СССР, но и всего мира. Выдающиеся ученые, писатели, поэты, редакторы, переводчики и иллюстраторы считали за честь сотрудничать с Academia. Среди них были Анна Ахматова, Борис Пастернак, Михаил Кузмин, Корней Чуковский, Анатолий Луначарский, Дьёрдь Лукач, Густав Шпет, Владимир Фаворский, Михаил Маторин и многие другие.
Незадолго до своего ареста, 11 ноября 1934 года, Л.Б. Каменев опубликовал в «Правде» статью «Работа Academia за год». В ней он с гордостью писал, что «издательство увеличило свою продукцию по сравнению с предшествующим годом на 40 процентов». Но высокие «нормы выработки» не смогли спасти от расправы директора и его близких.
Вслед за Каменевым был осужден и его брат — Николай Борисович Розенфельд, художник-иллюстратор книг, издававшихся в Academia. Среди наиболее известных его работ было оформление романа «Ярмарка тщеславия» Уильяма Теккерея под редакцией выдающегося философа Густава Шпета (расстрелян в ноябре 1937 года). Жена Каменева, Т.И. Каменева-Глебова, долгое время работавшая в издательстве, сперва была выслана, а затем расстреляна. Не избежали репрессий и другие родственники когда-то могущественного партийного деятеля.
Примечательно, что на процессе против Каменева по «Делу троцкистско-зиновьевского террористического центра» (14-19 августа 1936 года) «вещественным доказательством» была книга, изданная в Academia в 1934 году. Это был первый том сочинений Никколо Макиавелли, в который вошло самое известное сочинение философа — «Государь»В Acaemia «Государь» вышел под названием «Князь». Прокурор А.Я. Вышинский посчитал предисловие Л.Б. Каменева веским доказательством и громогласно зачитывал отрывки из него. Именно на него он ссылался, когда давал характеристику моральному и идеологическому уровню обвиняемого.
«В сочинениях Макиавелли императоры, папы, короли, сеньоры, банкиры и купцы — хозяева торговых республик — разгуливают без масок и своими действиями как нельзя лучше подтверждают взгляд на историю создателей диалектического материализма. Работы этого публициста XVI века сыграли, таким образом, выдающуюся роль в той великой работе обнажения подлинной природы власти в классовом обществе, которая была доведена до конца лишь в наше время, в работах Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина».
Вышинский заявил, будто обвиняемые «хотели воспользоваться этим снарядом, чтобы взорвать и наше социалистическое отечество. Просчитались. И хотя Макиавелли перед нами щенок и деревенщина, но все же он был их духовным наставником».
Возможно, Сталин посчитал данное предисловие личным выпадом против себя. И именно он «дал наводку» Вышинскому, который завершил свою обвинительную речь знаменитой фразой: «Взбесившихся собак я требую расстрелять — всех до одного!». Сталин хорошо запомнил слова, произнесенные Каменевым на XIV съезде ВКП (б) еще в апреле 1925 года: «Я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба… Мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя».
За процессом пошла «постредактура» книг. Какие-то издания уничтожались полностью (как упомянутые выше «Бесы»), из каких-то вырывались предисловия и вымарывались имена репрессированных лиц. Это тогда было в порядке вещей и касалось не только Academia.
Подчас особо предусмотрительные советские граждане заранее удаляли неугодных авторов с титульных листов и оглавлений, предчувствуя, что и их скоро репрессируют. Так, в некоторых изданиях, дошедших до нас, стерты имена людей, чудом избежавших сталинского правосудия. Среди них был, например, выдающийся советский историк и искусствовед Алексей Карпович (Карапетович) Дживелегов. Но таких «счастливчиков» было немного.
Максим Горький пытался спасти и Каменева, и многих других сотрудников Academia. Увы, Сталин остался глух к его просьбам. Дни издательства были сочтены. Даже успех на Парижской выставке в 1937 году не смог спасти его от слияния с Гослитиздатом. Репрессированы были и два других директора Academia: И. И. Ионов и Я. Д. Янсон. Первый занимал пост до Каменева, второй после. Ионов погиб в Севлаге в 1942 году, а Янсон был расстрелян 1 сентября 1938 года.
История Academia началась с гонений, ими же она и закончилась. Репрессиям подверглось не только руководство, но и рядовые сотрудники издательства. Среди них был А.И. Пиотровский — сын Ф.Ф. Зелинского, того самого сооснователя Academia, уехавшего в Польшу в 1922 году. Пиотровский тогда остался в России и сотрудничал с издательством на протяжении всей его недолгой истории. Пиотровский прекрасно знал латынь, греческий и немецкий. Именно он перевел элегии Феогнида, все комедии Аристофана и трагедии Эсхила, а также многие другие произведения античных авторов. Почти все они вышли в Academia. Перу этого выдающегося ученого принадлежит фундаментальная работа «История европейского театра».
К сожалению, А.И. Пиотровский разделил судьбу большинства выдающихся сотрудников издательства. Он был арестован в июле 1937 года, а уже в ноябре — расстрелян. Незадолго до его казни вышел сборник пьес Эсхила. Во вступлении редакторам пришлось оправдываться перед читателями за «низкое качество перевода»: «Выпуская труд А. И. Пиотровского, редакция отдает себе полный отчет в его значительных дефектах». Далее в статье идет подробное перечисление всех недочетов работы выдающегося переводчика.
В наши дни понятно, что коллеги Пиотровского пытались, с одной стороны, выгородить себя, а с другой, все-таки выпустить один из главных трудов ученого. К сожалению, усидеть на двух стульях в те годы удавалось немногим.
В роковой 1937 год закончилась пусть и короткая, но яркая судьба выдающегося издательства. Многие подготовленные к печати в Academia книги в дальнейшем многократно переиздавались в других издательствах Советского Союза. Как показала история «Бесов», не только рукописи, но и книги не горят. То и дело мелькают в букинистах и на аукционах уцелевшие свидетели Большого террора — книги издательства Academia. Сборники пьес под редакцией Пиотровского, «Былое и думы» Герцена под редакцией Каменева, «Ярмарка тщеславия» Теккерея под редакцией Густава Шпета.
Academia уничтожили, но издательство оставило столь яркий след в отечественной науке и культуре, что впоследствии многие отечественные и зарубежные издатели ориентировались именно на него в своей деятельности. Это касалось в том числе качества бумаги, иллюстраций и оформления. Ведь продукция Academia стала своеобразной вершиной советского книгоиздания. И что не менее важно: тома Academia входили в обязательный «джентльменский набор» каждого уважающего себя советского интеллектуала, повлияв таким образом на мировоззрение целых поколений.