В прошлом году запустился сайт Мемориального кладбища Сандормох – одного из мест захоронений жертв массовых расстрелов в Карелии в эпоху Большого террора. Мы поговорили с создателями проекта об истории обнаружения захоронений, об их сайте и текущей ситуации, сложившейся вокруг Сандормоха.
На вопросы “УИ” отвечают:
Ирина Флиге (ИФ)
Евгения Кулакова (ЕК)
Дмитрий Притыкин (ДП)
– Расскажите историю поисков и обнаружения захоронений под Медвежьегорском.
ЕК: При создании сайта для нас было важно не только нанести на карту каждый памятный знак на мемориальном кладбище, но и показать контекст, в котором это кладбище существовало как место расстрелов и захоронений и существует сейчас как место памяти. Поэтому на сайте есть (и появятся ещё) несколько статей-лонгридов, рассказывающих о ходе и масштабах Большого террора в Карелии, об истории знаменитого Соловецкого этапа и, конечно, об истории обнаружения захоронения, которая неразрывно связана с историей поиска следов «соловецкого этапа» – 1111 заключенных Соловецкой тюрьмы особого назначения, вывезенных с островов в конце октября 1937 года и бесследно исчезнувших.
ИФ: Захоронения в урочище «Сандормох» обнаружила 1 июля 1997 совместная экспедиция Петербургского и Карельского Мемориалов под руководством Вениамина Иофе. Вообще в Карелии поиском мест массовых захоронений расстрелянных в годы Большого террора по приговорам Карельской Тройки НКВД занимались Иван Чухин и Юрий Дмитриев – им удалось по документам составить перечень расстрельных мест в Карелии (всего их 16 – Петрозаводск, Медвежья Гора, Сегежа, Беломорск и др.). Местами казней служили лесные массивы, достаточно удаленные от жилых кварталов, однако в актах о приведении приговоров в исполнение они значатся по наименованию этих населенных пунктов. Поэтому главная проблема поиска таких захоронений – это необходимость работать с дополнительными источниками: от свидетельств местных жителей до ландшафтных исследований. К 1997 году Юрий Дмитриев уже сумел найти на местности захоронения в Петрозаводске – на территории Сулажгорского кирпичного завода и в районе пос. Бесовец, а также в селе Деревянное Прионежского района, известное, как «Красный бор». Расстрельное место в окрестностях Медвежьегорска, где в 1937-1938 году приводили в исполнения приговоры Карельской Тройки НКВД, на тот момент локализовать ещё не удалось.
С конца 1980-х мы с Вениамином Иофе, Антониной Сошиной и Сергеем Кривенко занимались поиском следов «Соловецкого этапа». К весне 1997 года Вениамину Иофе по совокупности различных источников и документов удалось установить место расстрела соловецких заключенных – ст. Медвежья Гора, а затем и локализовать район полевых поисков захоронений до одного квадратного километра. В итоге именно на этом конкретном участке лесного массива на 19-м км автомобильной дороги Медвежьегорск – Повенец пошли экспедиции и раскопки.
30 июня 1997 года совместная поисковая группа при содействии заместителя главы районной администрации по культуре В. Каштанова, приступила к поиску в районе заброшенного песчаного карьера на 19-м километре дороги Медвежьегорск-Повенец. Командование расположенной поблизости воинской части выделило группу солдат для проведения раскопок, и 1 июля были обнаружены первые могильные ямы размером 4×4 м, опознанные по небольшим проседаниям земли и правильной четырехугольной форме. В первых же раскопах на глубине двух метров были обнаружены останки, в которых черепа имели пулевые отверстия в затылочной части. Всего было зафиксировано около 150 ям, две из которых были вскрыты в присутствии представителя районной прокуратуры.
По предложению В. Иофе захоронению было дано название «Сандормох», по названию расположенного недалеко урочища, сохранившемуся на старых картах. А восьмого августа 2000 года Мемориальное кладбище «Сандормох» получило официальный статус памятника истории и культуры по постановлению Правительства Республики Карелия.
– Есть ли у этих захоронений какая-то характерная специфика в историческом смысле и как места памяти?
ИФ: В годы Большого террора такие места расстрелов и захоронений находились практически во всех областных центрах, а в некоторых регионах их было несколько. До сих пор исследователям неизвестен весь перечень мест массовых захоронений и их количество, не говоря уже об обнаружении и мемориализации их на местности.
Сегодня мы знаем с разной степенью достоверности о порядка 150 местах массовых захоронений жертв Большого террора, но только о некоторых можно с уверенностью сказать, сколько здесь человек захоронено, и кто эти люди, и уж совсем в редких случаях можно назвать этих людей поименно.
О «Сандормохе» нам теперь известно все: выделена территория захоронений, выявлены и помечены все братские могилы – расстрельные ямы; известны имена захороненных; известны имена их палачей. Более того, известны и подробности казней, детали самих экзекуций – от проверки установочных данных в изоляторе, погрузки в машины до последнего выстрела. Это первая особенность Сандормохского захоронения – полнота исторического знания. На нашем сайте в разделе статьи можно подробно ознакомиться с историей функционирования этого расстрельного места и найти все имена захороненных в Сандормохе.
Вторая особенность касается контингента казненных, и именно она определяет специфику «Сандормоха», как особого места памяти. Дело в том, Медвежья гора (так назывался Медвежьегорск до 1939 года) был административной столицей Белбалтлага, а вся Карелия местом расселения трудпоселенцев и ссыльных.
Поэтому жертвами массовых операций 1937-1938 годов оказались не только жители Карелии, но и заключенные Белбалтлага, трудпоселенцы. Как уже было сказано, здесь же были расстреляны заключенные Соловецкой тюрьмы. Эти люди были отправлены в Карелию из разных регионов Советского Союза, в том числе и из бывших союзных республик. Это люди разных национальностей, конфессий, политических взглядов и мировоззрений. Поэтому в «Сандормох» на Дни памяти приезжают люди не только из других регионов России, но и из-за рубежа. В этой же связи 1998 году по инициативе Мемориала был учрежден Международный День памяти.
– В последние годы в особенности расширяется многообразие коммеморативных практик – от «Бессметрного полка» до «Последнего адреса». Можете рассказать, как это устроено в случае Сандормоха?
ЕК: Мемориальное кладбище «Сандормох» открылось как место памяти в 60-летнюю годовщину начала расстрела первого соловецкого этапа. В статье о поиске и открытии кладбища есть потрясающие фотографии с этого дня: в заснеженном лесу собрались тогда почти 1000 человек – жители городов и деревень Карелии, родственники которых расстреляны в Сандормохе, родственники расстрелянных соловецких заключенных, официальные делегации из российских регионов и из-за рубежа.
Кладбище открывало общество «Мемориал» совместно с Правительством Республики Карелия. В 1998 году по инициативе «Мемориала» были учреждены Международные Дни Памяти – они проходят каждый год 5 августа, в годовщину начала Большого террора. «Мемориал» ежегодные Дни памяти начинает в Сандормохе и продолжает их на Соловках 7 августа.
К открытию кладбища на его территории было установлено около 200 деревянных столбов-голубцов, на которых люди сразу же стали писать имена своих расстрелянных родственников. Сейчас многие эти надписи уже заменены памятными табличками, но есть некоторые надписи, которые, как мы полагаем, сохранились с того времени. Все они описаны у нас на сайте в разделе «Личные памятники».
Есть на сайте и раздел «Коллективные памятники». К моменту открытия кладбища на нем были установлены православный и католический (польский) поклонные кресты, а также памятник соловецкому этапу. Вскоре появились и другие памятники: украинский, еврейский, вайнахский, финский, грузинский, татарский, памятник жителям поселка Чупа, памятный знак анархистам и другие. Новые памятники появляются каждый год.
Если коротко, то, на мой взгляд, это и есть три основных составляющих коммеморативных практик в Сандормохе: это ежегодные (вплоть до прошлого года) официальные мероприятия, куда съезжаются сотни людей – родственники расстрелянных и международные делегации; это сильная личная память, выраженная в индивидуальных памятных знаках, изготовленных родственниками и близкими расстрелянных по своим собственным проектам; и это память этно-конфессиональная, территориальная, профессиональная – выраженная в коллективных памятных знаках, у каждого из которых в Дни памяти проводятся собственные службы.
Вообще мемориальное кладбище стало со временем важной карельской достопримечательностью – сюда водят экскурсии и приезжают туристы. Кто-то здесь всё время есть, ходит среди деревьев, рассматривает таблички.
– Несколько удивительно слышать про активное участие властей, в Москве к примеру власти явно дистанцируются от таких мероприятий, хотя препон и не ставят.
ЕК: Сейчас ситуация несколько иная. С 2014 года к нам не может приезжать прежде всегда многочисленная делегация из Украины. В 2015 году организаторы сократили число выступлений на митинге до трех, не предоставив слово даже питерскому «Мемориалу». В прошлом 2016 году впервые в Днях памяти в Сандормохе не приняли участие представители власти всех уровней, даже районной администрации, а также РПЦ. Осенью 2016 на месте сцены, с которой всегда произносятся выступления на митинге, при поддержке местного отделения ЛДПР появился памятник «русским людям».
Сейчас один из первооткрывателей кладбища и постоянный участник Дней памяти историк Юрий Дмитриев находится за решеткой под следствием по чудовищному ложному обвинению. В этом году – 20-летняя годовщина открытия мемориального кладбища и 80-летие начала Большого террора. Мы не знаем, каким образом районная и республиканская администрация собираются принять участие в Днях памяти 2017 года, и собираются ли отметить эту дату. Но Мемориал, как обычно, возьмет на себя организацию и проведение Дней памяти при любой погоде.
– Расскажите о принципиальных различиях ресурса solovki.ca и sand.mapofmemory.org. Есть ли между этими проектами какая-то преемственность?
ДП: Мне кажется некорректным сравнивать эти ресурсы. Solovki.ca – интернет-энциклопедия, содержащая различную информацию об истории Соловков. Часть этой информации специально написана для сайта, часть была взята из других ресурсов. Информация о Сандормохе представлена здесь только частично, в контексте истории СЛОНа и СТОНа и источником ее является наш ресурс «Виртуальный музей Гулага» (gulagmuseum.org), о чем и написано внизу текста.
Поэтому имеет смысл говорить о преемственности сайта скорее по отношению к «Виртуальному музею Гулага». Мы уже двадцать лет занимаемся историей Сандормоха, и на сайте «Виртуального музея Гулага» нами был сделан соответствующий раздел. Его основная задача – сохранение информации о памятных знаках и о Мемориальном кладбище в целом. Наш нынешний проект является развитием этой работы. Мы попытались перейти от фиксации и систематизации к осмыслению и популяризации – рассказать, а не показать.
– В Интернете встречаются разные оценки численности погибших, Википедия говорит о почти 10 000 расстрелянных, ваш сайт о 7 000. С чем связан такой разброс, означает ли это, что потенциально ваша база будет расширяться?
ЕК: Этому вопросу посвящена отдельная небольшая статья на сайте. В своих подсчетах мы ориентируемся на базу, составленную автором книги памяти «Поминальные списки Карелии» Юрием Дмитриевым. Исходя из этих данных, в районе Медгоры расстреляно и захоронено не менее 6067 человек (жители Карелии, осужденные в рамках массовых операций НКВД; расстрелянные в 1937-38 заключенные Белбалтлага; трудпоселенцы, сосланные в Карелию и расстрелянные в 1937-38), а также 1111 заключенных Соловецкой тюрьмы. Это довольно точные данные, причем это не безымянная статистика жертв террора, все захороненные в Сандормохе названы поименно. И все их имена с биографическими сведениями тоже представлены на нашем сайте в разделе «Имена».
– Расскажите о планах и перспективах проекта. Как вам кажется, заинтересовано ли в его развитии государство?
ДП: Наша цель была не только в создании интернет-ресурса, посвященного Сандормоху, но и в создании модели представления места памяти. Теперь в наших планах создание на основе этой модели ресурса, посвященного мемориальному кладбищу «Левашовская пустошь». Так же мы предлагаем эту модель и инструменты тем, кто заинтересован в создании похожих ресурсов – это могут быть не только кладбища, но и, лагеря, стройки ГУЛАГа и многое другое.
Есть ли интерес к таким ресурсам со стороны государства, сказать сложно. Несколько лет назад президентским грантом был поддержан проект «Некрополь террора и Гулага» (mapofmemory.org), а в этом году, например, на ежегодные Дни памяти в Сандормох не приехал никто из руководства Карелии, а также и представителей РПЦ, да еще и по нескольким государственным каналам была озвучена старая теория о том, что это место расстрела финскими военными советских солдат, а не место захоронения жертв Большого террора. Складывается впечатление, что отношение зависит от сиюминутной коньюнктуры, а какой-то твердой линии нет.