Авторы: Елена Макарова. Сергей Макаров
Гиммлер предпринимает ускоренное выселение евреев из еврейских городов в восточные гетто. Я предложил проводить здесь киносъемки в широком масштабе. Этот материал будет очень полезен в будущем для воспитания нашего народа.
Запись в дневнике министра пропаганды рейха Й. Геббельса (27.04.1942)
Снимают фильм о жизни в гетто, прекрасное кино, в нем можно будет увидеть евреев, живущих счастливо и беззаботно, в “радости и покое”… Даже египетские фараоны не стали бы снимать детей, которых собираются убить.Из дневника Э. Редлиха, зав. отделом молодежи «самоуправления» Терезинского гетто (6 сентября 1944 г.)
Нацисты действительно проводили киносъемки в нескольких гетто и концлагерях. Однако, в соответствии с установками «национал-социалистического реализма» действительность представлялась в розовых тонах. Это «прекрасное кино» должно было внушить зрителю позитивный имидж немецкого концлагеря и нацистов как «благодетелей евреев», и предназначалось для демонстрации в рейхе и нейтральных странах, но прежде всего на оккупированных восточных землях – в Польше, Протекторате Чехии и Богемии и в СССР.
В Терезинском транзитном лагере-гетто съемки проводились дважды – в сентябре-октябре 1942 и июле-августе 1944.
По сценарию первого фильма пражский еврей Холлендер проходил процедуру подготовки к геттоизации. С радостным лицом он должен был сдать радио, пишущую машинку, канарейку в клетке и теплые вещи для немецкого рейха, после чего так же радостно бросить свой дом и отправиться с семьей в «еврейское поселение» Терезин. Там его ждали кафе с джазовой музыкой, представления кабаре – словом, масса удовольствий.
Однако проект первого фильма провалился. Дело в том, что именно в тот период в казармы, конюшни, чердаки, подвалы и даже магазинные витрины военного городка, в котором до войны проживало 7 тысяч человек, было втиснуто более 50 тысяч з/к, из них 30 тысяч стариков и больных, включая 4000 инвалидов и 1000 слепцов. Ежедневная смертность достигла 156 человек. К тому же выдалась промозглая дождливая погода. При всем желании заказчиков, приукрасить неприглядную картину гетто было невозможно. Съемки были прерваны. Сохранились лишь несколько минут, в том числе ценные кадры выступления Карела Швенка и его труппыКарел Швенк родился в Праге 17.3.1917. Многосторонний театральный талант, организатор «Театра никчемных дарований» в довоенной Праге. Депортирован в Терезин 24.11.1941. Под его руководством и с его участием было показано более 300 представлений типа кабаре или эстрадного ревю, где Швенк был сценаристом, режиссером, композитором и актером. («Да будет жизнь или Танец вокруг скелета», «Последний велосипедист» и др.). 1.1.1944 депортирован в Освенцим, оттуда в Мойзельвиц. Погиб во время похода смерти в апреле 1945..
Второй проект, «Еврейское поселение», позднее названный «Фюрер дарит евреям город», был гораздо более успешным. Правда, забегая вперед, можно заметить, что фильм так и не вышел «в прокат» – под ударами армий союзников «тысячелетний рейх» стал трещать по швам, и Гитлеру стало не до кино.
Тем не менее, тогда, летом 1944 года, под руководством СС была развернута бурная деятельность, и дошедшие до нас отрывки фильма поражают профессионализмом и умелой маскировкой истинной реальности лагеря.
Жизнь городка беззаботна и счастлива. Правда, определенное место отводится свободному труду на благо общества: под бравурную музыку обитатели «Еврейского поселения» тачают сапоги, шьют, куют, доят коров… Затем, усталые но довольные, они слушают лекцию или концерт, посещают библиотеку, «болеют» на футбольном матче геттовских команд, дети смотрят детскую оперу «Брундибар»…
 |
 |
 |
 |
Участник событий, актер и режиссер Ганс ХоферГанс Хофер (Гануш Шульхоф). Родился 12.4.1907 в Праге. Актер и режиссер. Из Терезина в конце 1944 депортирован в Освенцим, освобожден в концлагере Аллах. После войны работал в разных театрах, с 1960 – в Народном театре в Ростоке. Умер в 1988 году в Потсдаме. в послевоенных воспоминаниях «Фильм о Терезине. Запоздалый репортаж» напишет:
«…Был получен приказ о «Приукрашивании города». Все здания были покрашены, улицы отремонтированы, главная площадь, мощенная грубыми булыжниками, как по мановению волшебной палочки превратилась за восемь дней в небольшой парк с газонами, скамьями, прогулочными дорожками, посыпанными гравием, цветочными клумбами и музыкальным павильоном, где «курортный оркестр» из 40 музыкантов выступал трижды в день. Правда, исполнял он только четыре произведения, те, на которые хватило нот.
В прежнем городском парке были построены детские ясли в виде стеклянного павильона, с маленькими полированными и эмалированными кроватями, игрушками, лошадками-качалками, за детьми следили две вышколенные няни. На порядок возросло число «досужих» мероприятий. В нашем распоряжении были шесть театральных залов – правда, на чердаках, но зато с настоящим освещением. Было полностью перестроено «кафе». Концертный зал получил из Праги настоящее пианино «Бехштейн». Был учрежден банк еврейского самоуправления и пущена в обращение геттовская валюта. Открылись магазины, где в витринах выставлялись вещи, конфискованные у заключенных. Одиннадцать футбольных команд состязались за кубок. На бастионах была построена спортивная площадка. Одним словом, владельцы киностудии готовили декорации для будущих съемок.
Тем временем транспорт из Голландии привез Курта ГерронаКурт Геррон (Герзон). Родился 11.5.1897 в Берлине. Режиссер, продюсер и актер. Играл фокусника в фильме «Голубой ангел» (с Марлен Дитрих), капитана Брауна в «Трехгрошовой опере» Б. Брехта и т.д. Бежал от фашизма в Голландию (1935). 26.2.1944 депортирован из голландского транзитного лагеря Вестерборк в Терезин. Создал собственное кабаре «Карусель». Вопреки обещаниям эсэсовских начальников сохранить ему жизнь, вскоре после окончания съемок отправлен в газовую камеру Освенцима. (См. фильм «Пленник рая», 2002) , режиссера и актера многочисленных фильмов на студии УФА. В один прекрасный летний день 1944 года Геррона вызвали в контору, где эсэсовский гауптшурмфюрер Рам, только что назначенный комендантом лагеря, приказал Геррону взять на себя руководство по созданию нового фильма «Фюрер дарит евреям город».
Геррон обратился за советом к еврейской администрации, где ему доходчиво объяснили, что «в нашей ситуации» нет никакого способа отказаться от этой задачи. В сценаристы Геррон выбрал Манфреда Грейфенхагена, берлинского фабриканта-галантерейщика. Тот свел все терезинские достопримечательности к общему знаменателю, им оказалась вода. Именно вода должна была объединить разрозненные кадры. Течет река Эгер, огибающая Терезин. Вода, струями бьющая из поливального шланга, предваряет кадры сельхозработ. Вода, наполняющая 300-литровый котел, служит прелюдией к сценам на кухне. С воды в детской ванночке камера плавно переходит на детей, а от них на детский дом и ясли. Вода в плавательном бассейне, вода в душевых комнатах и т.д. Сценарий, написанный вилами по воде, был принят Берлином – на сей раз в нем присутствовали и опыт, и профессиональный подход к работе.
В Терезин вызвали лучшую пражскую съемочную группу «Актуалита», известную своими документальными киножурналами. Камеру вручили двум профессиональным операторам. Один из них, Заградничек, был человеком милым и дружественным. Правда, сделать он мог немного: сунуть тайком заключенному пару сигарет или прошептать на ухо слово утешения – съемки шли под неусыпным надзором эсэсовцев.
На сей раз снимали по строго установленной программе – каждый заранее знал, что, когда и где будет сниматься; были машина звукозаписи, пульт освещения, софиты, нормальный сценарий и полный технический штат, в который вошли лучшие геттовские специалисты: режиссер, помощник режиссера, техник-осветитель, переносчик камеры, парикмахер – все, как положено в настоящем кино.
Геррон начал со съемок фасада банка еврейского самоуправления. На нем красовалась надпись, которую иначе, как издевательской, не назовешь: «Сберегательные программы, платежи и наличные вклады».
Ненароком я оказался поблизости, и Геррон крикнул в рупор: «Хофер, прошу вас, поработайте со мной как помощник режиссера – помощники, которых мне дали, без понятия, как делается кино». Так я стал помрежем и свидетелем того, как возникал этот уникальный фильм, от первого до последнего кадра.
| Записка Геррона старосте блока BV/29. «Отдел досуга, 7.9.1944. Съемочная группа. Уважаемый доктор Ган! Я хотел бы попросить Вас организовать для съемок горное солнце с несколькими симпатичными (но отнюдь не белокурыми!) детьми. Их нужно привести в хирургическую амбулаторию, где мы можем снимать их в шезлонгах. Само собой разумеется, дети должны прийти незадолго до съемок. Для всех врачей – симпатичную медсестру, а также, разумеется, и для нижеподписавшегося кинорежиссера – Курта Геррона» |
Терезинцы реагировали на фильм по-разному. Мало кто изъявил горячее желание участвовать в съемках; завидя людей с белой повязкой, на которой было написано «Фильм», народ разбегался кто куда. Трудно было собрать массовку. К тому же задача была поставлена непростая: отобрать для нее типичных евреев, соответствующих расовой теории Розенберга. Даже в казармах СС мне не доводилось видеть столько «нордических» типов, сколько их было в еврейском гетто. Блондины исключались из съемок автоматически, из-за цвета волос забраковали даже чемпионку по прыжкам в высоту.
После съемок в банке настал черед почтового отделения, где люди должны были стоять в очереди к окошку, чтобы получить посылки, которые они должны были вернуть после того, как отснимут сцену. Дальше фальсификация истории продолжалась по тем же принципам потемкинской деревни. Людей привели к плавательному бассейну СС, чтобы заставить мир поверить, что в гетто был пляж. Лучшие ныряльщики, включая чемпиона Чехословакии, должны были нырять в Эгер с вышки. Эсэсовцы, сидящие в лодках по обоим берегам реки, в кадр, конечно, не попали.
Собрание Совета старейшин перенесли из мрачной комнаты в Магдебургских бараках в светлое, изящно обставленное помещение в здании СоколовныДо войны – Дом культуры и спорта чехословацкого общества «Сокол». . Речь, которую произнес еврейский староста доктор Эпштейн, сняли без звука и синхронизировали в Берлине, один Бог знает, какие слова были вложены в уста доктора, дабы они совпали с движением его губ.
 |
 |
Безумная комедия продолжалась. Пожарники в новых униформах гасили специально разожженный пожар, было устроено массовое взвешивание обитателей, первые десять счастливчиков, снятых при выдаче пищи, наелись до отвала – их порции были утроены. За стенами гетто, на лужайке, для 2000 человек было сыграно кабаре.
Лужайка оказалась заболоченной, и люди стояли по щиколотку в воде – вероятно, чтобы не забывать, что стоят они там не ради собственного удовольствия. Место, где играли спектакль, было окружено жандармами. Первый акт «Сказок Гофмана»Опера Ж.Оффенбаха снимали в спортзале, заключенным позволили самим оформить спектакль и сшить костюмы.
В другом зале был снят симфонический оркестр под управлением известного пражского дирижера Карела Анчерля.
На террасе Соколовны было устроено кафе с большими зонтиками над столами. В саду крупным планом были сняты «проминенты»Заключенные с «заслугами перед рейхом» – инвалиды 1-й мировой войны, титулованные особы и др. Их было обещано не депортировать, однако многие были отправлены в массовых транспортах конца 1944 г., например, вдова датского адмирала, непринужденно беседующая с австрийским генерал-лейтенантом фон Зоммером, бывший мэр города Лиона Мейер с женой и другие видные фигуры из разных сфер искусства, политики и науки: бывший министр Чехословакии Мейснер, тайный советник Штраус, тайный советник Кланг, замминистра внутренних дел Австрии Шобер, тайный советник Канза и другие.
Геррону было нелегко работать еще и потому, что ему не давали просмотреть ни одного отснятого кадра. Начальство говорило ему, чтó вышло хорошо, а чтó плохо. Тем не менее мельница лжи продолжала вертеться. Разыгранная сцена операции в больницеВо время «операции» для большего правдоподобия здоровому человеку вырезали аппендицит., «дядюшка Рам», на собственных руках выносящий еврейских детей из вагона поезда, прибывшего из Голландии. «Традиционное чаепитие» в пять часов дня в кафе под музыку джаз-оркестра из 12 музыкантов снималось до двух часов ночи; поскольку кафе все равно выглядело несолидно, «чаепитие» перенесли в большой зал Соколовны. В съемке яслей важными объектами были панно, выполненные голландским художником Спиром, а также разные качели и качалки, которые, конечно, на следующий же день были убраны. На главной площади играл оркестр, прогуливались элегантные пары, пожилые люди судачили на лавочках. Затем была запечатлена специально построенная столовая. Камера проехалась по мастерским, заглянула в плотницкую, обувной магазин, прачечную.
Но вот съемки кончились, и в ту же минуту мираж рассеялся. Оркестру больше не разрешали играть, на скамейках не разрешали сидеть, под страхом тяжкого наказания запретили танцы – всеобщее благосостояние, столь прекрасно выглядевшее в кино, закончилось, все снова превратилось в серую терезинскую рутину с грязью, голодом и болезнями.
Поскольку массовка больше была не нужна, население гетто урезали до 12 тысяч человек, а участники массовки погибли в газовых камерах Освенцима. Милые детишки, которые в кадре так трогательно спят, едят, играют и качаются на качелях, были брошены живьем в ямы с горящей нефтью. В то же самое время под строжайшим контролем СС в Праге проявлялся фильм»цит. по: Е. Макарова. С. Макаров. Крепость над бездной (4-й том), с. 206 – 210.
Источник: Елена Макарова. Сергей Макаров. Крепость над бездной (4-й том) «Искусство, музыка и театр в Терезине», Мосты культуры, М., 2008
По теме: