В ГМИИ им А.С Пушкина (Москва) до 29.03.15 открыта выставка, посвящённая 120-летию со дня рождения художницы Варвары Фёдоровны Степановой, супруги и соратницы Александра Родченко. По концепции устроителей выставки, в которой принимали участие и деятели из МГХПА им. С.Г. Строганова, творческий путь и бытие Варвары Степановой решено было объединить с жизнедеятельностью её супруга, которого в этой творческой паре специалистами признано считать лидером, генератором идей и методов. Степанова в собственной манере развивала и пропагандировала творческие озарения мужа. Об их творческом и духовном единении красноречиво свидетельствуют не только схожесть стилистики и интерес к общим темам, но и представленные на выставке парные фотографии из семейного архива. На них между позирующими моделями отсутствует дистанция, а лица всегда озарены улыбкой! Счастливый союз!
В экспозицию вошло более 250 работ, среди которых живопись, графика, фотографии, мультимедийные проекции, реплики конструктивистских изделий, личные вещи из архива А. Родченко и В. Степановой, работы студентов ВХУТЕМАСа. Временной период охватывает с 1910-х до середины 1930-х. Время, наиболее интенсивное для развития русского авангарда, активными участниками которого и была эта творческая пара. Выставка расположилась на трёх этажах и поделена на 9 разделов, которые объединены общей идеей, символизирующей дом двух художников. Дом – это не только повседневность, саморепрезентация, домашние клички и псевдонимы (Королёва Нагуата и Леонард Огненный, Анти и Мулечка), дневники, записочки, здесь и сейчас, но и творческая лаборатория, взаимовлияние. Общение с коллегами, творческие усилия, связанные с построением собственной утопии будущего. Впрочем, утопии пересекались с реальностью – функциональные столы для игры в шахматы, записочка из роддома Степановой к отцу по случаю пребывания там с сыном, привезённая из Парижа Родченко дефицитная красная помада.
Экспозицию предваряет раздел «мастерская». Реальная мастерская Родченко и Степановой располагалась в Москве на улице Мясницкой, районе, насыщенном культурными кодами. На Мясницкой существовали и до сих пор существуют художественные институты и общежития, в окнах домов всё ещё мелькают гипсовые торсы. Это не единственная мастерская художников – в разное время они обитали в мастерской на Волхонке, (где находилось Хранилище Московского Музея живописной культуры, и супруги занимали там должность), на Зубовской площади и в квартире аккуратиста Василия Кандинского.
Устроители выставки не ставили целью воспроизвести подлинную атмосферу мастерских с её по-своему уютной художественной неустроенностью и хаосом, пылью, запахом краски, опилками, драными креслами и обязательно повёрнутыми к стене лицевой стороной холстами. Но и не застеклили, как мастерскую Дмитрия Краснопевцева, которая расположена в том же корпусе ГМИ. Не отделили от бытовой составляющей, как в свое время Владимир Татлин, который пространство своей мастерской отгородил от жилого помещения кирпичной стеной, чем весьма гордился.
Кураторы шли за главным лозунгом художников: ««Будущее – единственная наша цель». Слово «Будущее» написано крупно на одной из стен этого зала. Напротив графическая серия Степановой, связанная с футуристическими экспериментами в области синтеза звука и цвета, реализованная в книжных проектах жанра бук арт: «Ртны хомле», «Зигра ар» (1918–1919 гг.). У входа живописные портреты хозяев, фотопортреты на фоне мастерской, живопись абстрактно-геометрического периода. Далее витрина с личными вещами художников – рейсфедер, циркуль, линейка, трафарет, инструменты, нужные Родченко для придуманного им «линизма», концепции линии, а также театральные перчатки, записные книжки. Открытый стеллаж с бумажными фигурками, героями книги «Самозвери» проекта Родченко и Третьякова, созданного в 1927 году, но так и не вышедшего в СССР. Всё выставлено напоказ, открыто для оценки современного зрителя. На секунду возникла мысль, что мы находимся на квартирной выставке времён второго авангарда. Кирпичных стен и закрытых дверей между залами нет, иногда переходы разделены шторками, на которые проецируются работы фотохудожников.
Реальные посетители мастерских Степановой и Родченко мелькают на многочисленных фотографиях, вошедших в экспозицию выставки. Поэт Алексей Кручёных («симпатичный мужчина», по отзыву одной посетительницы), обладающий жёстким взглядом Осип Брик, до того жёстким, что Родченко закрывает его левый глаз, наклеивая на стекло очков слово «ЛЕФ». Осип Брик одержимо пропагандировал смерть живописи. Степанова с Родченко были активными членами ЛЕФА, Родченко делал все обложки ЛЕФА, писал статьи и публиковал свои фотографии в «Новом ЛЕФЕ». Однако творческая пара, как показала дальнейшая жизнь, не очень-то следовала теории Брика, отказавшись от неё в период конструктивизма, когда их настигла слава.
Супруга Брика, женщина с магическим взглядом, Femina fatale и муза авангарда, изящная Лиля Брик, Венера Небесная, разительно контрастирует своим типажом и обликом с Варварой Степановой, Венерой земной, архаической. В отличие от Лили Брик и самого Родченко, Варвара Степанова, кажется, не очень заботится о создании эффектного образа, не стремиться быть внешне особенной. Представая на фотографиях земной женщиной, крепкой телесности, в свитерке, рубахах, простых платьях, иной раз с папиросой или сигаретой в зубах. Однако подкупает взгляд с огоньком! Неистовая Степанова, как называл её Маяковский.
Зато Анти (Родченко) сразу выдавал в себе человека особенного! То ли лётчик, то ли гонщик. Футурист в душе, человек скорости. Носил галифе, кожаную кепку, краги, ботиночки, которые и сейчас были бы в моде. Одежду Родченко можно обнаружить в витрине на выставке. Человек стиля, неудивительно, что он придумал эскиз «прозодежды», костюм инженера-конструктора, который сшила для него в 1922 году Варвара Степанова. В ней он ходил на службу в ВХУТЕМАС, правда, не всегда. Идея разработки демократичной массовой одежды для трудящихся была не только личной прихотью художников, хотя многие загорелись таким энтузиазмом в период конструктивизма, чтобы, наконец, окончательно избавиться от влияния парижского вкуса и моды и удивить Европу. Разработка конструктивной, функциональной одежды для труда специалистов, соответствующей гигиеническим требованиям, обсуждалась ещё в Комиссариате здравоохранения в 1919-м году. Эти идеи с энтузиазмом начала воплощать Варвара Степанова, женщина, не стремившаяся выглядеть элегантно, но, как любой хороший художник, знающая цену труду. В теории и на практике. Писала статьи «Костюм сегодняшнего дня – «прозодежда», преподавала во ВХУТЕМАСЕ на кафедре текстильного дизайна в должности профессора, создавала «прозодежду» – форму для спортсменов. Репрезентировала модели на театральной сцене в спектакле Мейерхольда «Смерть Тарелкина» (оба увлекались теорией биомеханики, рассматривая человеческое тело как механизм). Апофеозом творческой деятельности Варвары Степановой в области текстильного дизайна стала разработка тканей с геометрическими и абстрактными узорами, с особым акцентом на фактуру материала – всё это вызывало ощущение объемности, создавало оптические эффекты. Эффекты, которые позднее можно было увидеть в картинах поп-артистов. Ряд её наработок использовали в массовом производстве, и они вошли в моду, особенно оценили яркие узоры тканей женщины Востока. Так что будущее для Степановой – это не абстракция.
Модник Родченко не ставит в своей конструктивисткой карьере акцент на моделирование одежды. И даже, выбравшись из нищей советской повседневности 20-х годов в буржуазный Париж, тут же искушается парижским стилем. На парижских улицах, куда он приехал в 1925-м году оформлять советский павильон для Всемирной выставки, он позирует в костюме и шляпе, а не в «прозодежде» и кепке!
Конструктивистскому периоду Родченко на выставке уделено много внимания, будто это у него день рождения! Тут подробно освещена и его преподавательская деятельность во ВХУТЕМАСЕ, где он вёл курс «Конструкция» в условиях, далеких от бытового и производственного комфорта, где совместно с учениками разрабатывал утилитарные функциональные вещи оригинальной, изящной формы из металла и дерева.
Проекты его учеников Анастасии Ахтырко и Захара Быкова представлены на выставке, им и другим удалось впоследствии себя реализовать, что немаловажно для преподавателя. Александр Родченко в двадцатые годы был лидером нового конструктивистского дизайна, графического и мебельного. Знаменитые рекламные плакаты, сделанные в сотрудничестве с Маяковским, посвящённые рекламе пива и сосок, Моссельпрому («Нигде, кроме как в Моссельпроме»). Посетители парижской промышленной выставки в 1925-м году с удивлением таращились в советском павильоне на эти яркие, останавливающие внимание плакаты, которые призывно рекламировали отнюдь не сжимающие бандажи для бёдер, а продукт, который напротив способен увеличить талию.
 |  |
Благодаря разработанным Родченко графическим приемам (за счёт созданного им шрифта, локальных, контрастных цветов, фотомонтажа и геометрических линий), стихи Маяковского, тяжеловесные для прочтения на чистом листе бумаги, органически вписались в композицию плаката. Родченко оформляет журналы ЛЕФ и книги Маяковского. Лиля Брик в этом дизайнерском союзе привлекается в качестве музы, рекламирует книги, как на знаменитом плакате Ленгиза, который популярен в массовой культуре до сих пор. Родченко оформляет книгу Маяковского «ПРО Это», на обложке которого Лиля гипнотизирует читателя своим уникальным взглядом. А Варвара Степанова просто записывает в своей записной книжке мелким почерком телефон Моссельпрома, может для дела – оформить вместе с Родченко панно дома Моссельпрома в Москве, а может что-то купить дефицитное. Варвара Степанова в это время так же активно занимается общественной деятельностью, сотрудничая с различными институциями (ВХУТЕМАС, ИНХУК), успевает оформлять книги в конструктивистском стиле, делать с Родченко совместные коллажи, теоретизировать, понимая новое искусство не только функционально, логически, как её муж, но и интуитивно, настаивая на том, что это «чудо».
Успевает заниматься фотографией и ездить с Родченко в творческую командировку на прославившую советский дизайн выставку Декоративных искусств и художественной промышленности (1925 г. Париж). Там среди прочего были представлены мебель-трансформер Родченко, его знаменитый интерьер «Рабочего клуба», шахматный стол, и текстильная продукция на основе эскизов тканей Степановой, декорации и костюмы к пьесе «Смерть Тарелкина». Мебель пришлось делать в Париже, ибо так оказалось дешевле.
В середине двадцатых годов Родченко изобрёл новый стиль в фотографии, сломав существующие каноны (горизонтальная композиция, прямолинейный ракурс). Динамичность, контраст светотени, необычные ракурсы и главное – знаменитая перспектива Родченко, которую ещё называют «ложной перспективой» – стиль, у которого много последователей и подражателей и сегодня. Он пропагандирует этот стиль вместе со своей группой «Октябрь». На выставке один из разделов посвящён новаторским фотоэкспериментам Родченко: представлены обложки журналов, репортажи, сделанные им крупным планом фотопортреты его матери, Владимира Маяковского и других деятелей. В витринах можно изучать фототехнику, которой пользовались Родченко со Степановой. В основном это разные модели немецкого фотоаппарата Leica, который любивший его Картье Бресон позднее называл: «безыскусным искусством моментального снимка».
Отдельный зал посвящён художественным экспериментам Родченко с геометрическими формами и плоскостями.
В тридцатые годы дружная художественная пара занималась фоторепортажами и редакторской деятельностью, оформляла пропагандистские альбомы, фиксирующие радость коллективного труда и достижения советского строя как в альбоме «СССР на стройке», или к различным юбилеям и торжественном мероприятиям («Красная Армия» 1938 г., «Советская авиация», 1939). В сороковых Родченко пытался заниматься абстракцией, но недолго. Он потерял прежний социальный статус, работу, (в 50-х его выгоняют из МОСХА и с трудом восстанавливают) и питательную для творчества художественно-литературную среду. Художники живут сложной жизнью бедных людей, без постоянного места службы. В качестве последнего вдохновения ходят в цирк. С 1935 по 1948 г. он пишет живописные, сочные по колориту портреты клоунов и акробатов, неунывающих людей нелепого вида. В цирке можно мечтать, там есть примеры полётов, силы и мужества. А в повседневной жизни веры нет, сил для работы нет и денег тоже. Одиночество даже рядом с родственниками. В 1955-56 г. совместными усилиями со Степановой сделаны эскизы к поэме Маяковского «Хорошо», Родченко записывает в дневнике, что книжка не раскупается.
«Славу я презирал. Любовь… ограничил, жизнь не ценил. Фантазию одну не ограничивал. И делал то, что нравится. Вот и всё…». Мы не уверены, есть ли место дневнику Родченко на выставке. Ведь она об идеальной жизни (Будущем). Где в перспективе (не ложной, как у Родченко), мировое признание, школа Родченко, пропагандирующие искусство потомки и огромные цены на аукционах на работы Степановой и Родченко. Где идеальная любовь без увлечений, как у Родченко Женей Лемберг. И, тем не менее, они делали то, что им нравилось! Свободные люди, хороший пример для подражания! А в гости к свободным людям ноги идут сами.
Татьяна Кондакова